Эрвин глубоко, прерывисто вздохнул и крепко прижал его к себе.
«Как же я тебя люблю, железяка ты мой, – подумал Николас, тая от нежности, – больше всего на свете люблю…»
Когда он очнулся, Йеллен со своими жестокими забавами оказался где-то в затянутой туманом дали. Всё это словно случилось очень, очень давно, было пережито, отжито и поросло быльём. Живым и полнокровным ощущался теперь лишь результат, успех, и ему можно было радоваться. Оскорбленное достоинство, задавленный страх, отвращение, которое пришлось сверхчеловеческим усилием превозмочь, – всё это в единую минуту стало просто неприятным воспоминанием. Вернулись из изгнания любовь и покой, уверенность в близком человеке. Радость встречи после разлуки зажглась, словно огонёк… Николас, не открывая глаз, поднял голову и поцеловал Эрвина в губы, а потом прильнул к нему теснее.
В этот миг он понял, что у Эрвина участился пульс и началась аритмия.
Николас встревожился и попытался отпрянуть, но руки Эрвина обхватили его как чугунные скобы – тяжкие, неразъёмные. Николас поднял взгляд и испугался. Эрвин стоял, зажмурившись, стиснув зубы так, что желваки катались на скулах. Верхняя губа его вздрагивала, точно у разъярённого зверя, ноздри раздувались. На шее выступили жилы.
– Эрвин, – прошептал Николас, – отпусти, раздавишь…
Тот не шелохнулся.
– Эрвин…
– Я убью его, – выдохнул Фрайманн и открыл глаза – мрачные, остекленевшие, почти безумные.
Николас попытался поймать его взгляд – не удалось. Сострадание, растерянность и страх сжали сердце. Таким Николас не видел Эрвина даже в бою. В бою-то как раз комбат становился хладнокровней, чем где-либо… И явилось вдруг понимание: если Чёрный Кулак поставит себе такую цель, то он Йеллена действительно убьёт. Не помогут ни элитные охранники, ни новейшие сигнализации, ни ти-интерфейс – ничего. Возможно, Эрвину Фрайманну придётся заплатить собственной жизнью, но исполнительного директора корпорации он заберёт с собой.
Николас покачал головой.
– Эрвин, – тихо сказал он, – не вздумай.
– Что?
– Это приказ.
Фрайманн встряхнулся, как мокрая собака, и недоумённо наклонил голову к плечу.
– Ник… – настороженно переспросил он.
– Йеллен нам нужен. – Николас бледно улыбнулся. – Он должен выполнить свои обещания. Иначе зачем же тогда всё это было…
Связь шла по двум каналам, одновременно в Плутоний-Сити и на острова Серебряных Скал. На этот раз вопросы задавал Кейнс. Зондер молчал и теребил воротник своей камуфляжной рубашки. Доктор выглядел так, словно к нему едва вернулось самообладание, товарищ Кейнс – так, будто оно его и не покидало. Николас мельком подумал, что недаром главный у них всё-таки Эшли.
– В ближайшие дни я должен буду лететь на Сердце Тысяч снова, – сказал он, закончив короткий рассказ, – и подписать договора. Я хотел бы получить подтверждение…
– Подтверждение есть, – сказал Кейнс. – Альтернативы нет. В качестве гуманитарной помощи заказывай технику.
– Так точно.
– Военную, – уточнил глава Народного правительства и скупо усмехнулся. – Раз уж мы такие ценные кадры.
– Ясно, товарищ Кейнс.
– Новая станция связи нужна, – продолжал тот.
– Планетарный силовой щит нужен, – подал голос Доктор. Он хмуро размышлял. – Вот на что деньги выбить. И отказать у них повода не будет, если не врут.
Николас подумал, что установка щита Неккен тоже не разорит, если уж корпорация способна влёгкую подарить Циалешу плюс-заводы. Но говорить об этом он не стал.
– Есть ещё один интересный момент, – сказал он. – Директор позволил мне случайно стать свидетелем его переговоров с мантийцами.
– В каком смысле переговоров?
Николас помедлил, собираясь с мыслями.
– Насколько я понял, на Манте существует внутренний конфликт. У них тоже есть оппозиция. И оппозиционеры сотрудничают с Неккеном.
Эрвин, до сих пор куривший в стороне за резной ширмой, выглянул из-за неё и шагнул ближе. Николас бросил в его сторону короткий взгляд. Он подумал, что об этом Эрвину не рассказывал, ему любопытно будет послушать.
– И чего же хочет оппозиция? – буркнул товарищ Кейнс.
– Войны.
Доктор закатил глаза и скривил рот. Кейнс поскрёб пальцами лысину.
– Макс, – проворчал он, – ты же плёл, что они неагрессивны.
– Неагрессивны, – хмуро ответил тот, – на физиологическом уровне.
– Тогда какого чёрта?
– У людей рациональные соображения сдерживают природную агрессию. – Зондер пожал плечами. – У мантийцев наоборот. Свалить Неккен – большое дело. Благо для человечества, некоторым образом. Я бы сказал, что я их понимаю.
– Но Сан Айрве не собирается воевать, – начал Николас. – Гонку вооружений хочет начать Эрт Антер…
– Погоди, – сказал Доктор. – Не надо пересказывать. Ты можешь вспомнить сейчас, кто и что конкретно говорил?
Николас помялся. Эрвин смотрел на него со жгучим интересом, даже подвинул стул и сел, облокотившись о колени.
– Йеллен разговаривал с Эртом Антером, председателем Комитета Коррекции, – медленно произнёс Николас. – Парадоксально, они в сговоре потому, что хотят воевать друг с другом. Но Антер сказал, что Сан Айрве отказывается начинать подготовку к боевым действиям.
– Так с чего ты взял, что Антер в оппозиции? Это нормальные разногласия.
– Он недвусмысленно заявил, что собирается свалить Сана Айрве.
– А что он ещё сказал? – Доктор подался вперёд, Кейнс покосился на него, потом на Николаса и нехорошо сощурился.
Николас напрягся. Он крепко зажмурился, восстанавливая в памяти подслушанный разговор, потёр лоб, провёл ладонью по лицу.
– Во внешние сферы отправляются новые и новые мантийские разведчики. Скоро должны начаться вооружённые столкновения. На Манте станет неспокойно, аппарат внешнего влияния начнут вооружать… Потом Йеллен спросил, что Антер будет делать с этими арсеналами, когда свалит Председателя.
Зондер фыркнул.
– Да не хочет Антер воевать, – сказал он и ухмыльнулся. – Он другого хочет. Его голос – совещательный, решение о начале боевых действий примет или не примет Сан Айрве… Если Манта ввяжется в войну, это очень сильно уронит авторитет и влияние Председателя Верховного Совета, потому что именно он будет за это в ответе. А если война станет затяжной и слишком кровопролитной, Председателю придётся уйти в отставку. Впрочем, не важно. Тут вот что интересно: ради этого Эрт Антер пошёл на сотрудничество с главным врагом. То есть других способов добиться своего он не нашёл. То есть… – и Зондер замолк, загадочно улыбаясь.
– Что? – ворчливо спросил Кейнс.
– Сан Айрве намного сильнее, – с удовольствием ответил Зондер. – Полагаю, в мантийских координатах он вообще в другой весовой категории. Так что ясно, зачем Неккену поддерживать воинственную оппозицию. Эти ребята слабоваты. Если им всё-таки удастся свалить старого динозавра, весь Неккен будет три дня пить на радостях. А потом надавит, рванёт и оп-па! Косточки Эрта Антера хрустят у Акены на челюстях.
И он со вкусом засмеялся. Даже Кейнс весело похмыкал, глядя на него. Николас подумал, что лично у Эрта как раз есть шанс избежать челюстей императрицы, но это к делу не относится. Он улыбнулся и глянул на Эрвина.
Эрвин смотрел на экраны с мрачным равнодушием.
Николас подумал, что Фрайманна волнует другое. Политика политикой, а воевать и гибнуть ради этих отвлечённых и чужих выгод придётся живым людям – его подчинённым. Костяком будущего Звёздного легиона предстоит стать бойцам его части. Николасу пришло в голову, что Эрвин – хороший кандидат на должность командира Легиона. «А ведь действительно, – решил он, – лучше не найти, надо будет подать идею…» Ему представился Эрвин на капитанском мостике «Трансгалактики», и он улыбнулся снова.
Кейнс и Зондер обсуждали обновление парка истребителей и установку планетарного щита. Николас медлил, не зная, как корректней вклиниться в их беседу. Оставалось последнее известие, самое поразительное.
– Эти башни силовой защиты, – ворчал Кейнс, – где ты их будешь ставить, кто их будет обслуживать… На столице, на Сеймаране места пустого нет, а у нас одни леса и степи…
– Ничего, – бодро отвечал Доктор, – были бы деньги, а остальное купим. Спутники связи запустим новые, монорельсы построим – вот и нету пустырей…
– Макс, – наконец сказал Николас, – Макс! Товарищ Зондер!
– Слушаю! – рявкнул Доктор так, что Николас вздрогнул, но Зондер тут же улыбнулся: – Чего ещё?
– Самое важное.
На секунду повисло молчание. Николас проглотил комок в горле.
– Что тут ещё важнее? – сухо спросил Кейнс. – И почему сразу не сказал?
– Виноват, – ответил Николас. – Это по части товарища Зондера.
Доктор нахмурился.
– Относительно мантийской интервенции на Циалеше, – сказал Николас. – Эрт Антер сказал, что интервенция провалилась. Провалилась она потому, что кто-то перевербовал агента.
