Издалека увидев приближающийся автомобиль, немецкие солдаты приказали Алесю и Юзику уносить ноги, полицаи тоже быстро сообразили, что к чему и спрятали котел с рыбой в кусты. В тот момент, когда машина с начальством притормозила у моста, караульные уже стояли по местам и зорко несли службу по охране вверенного объекта.
— Вольно, — скомандовал Гетлинг приближающемуся солдату. — Да, Штольберг, похоже, вы опять здорово напились, — теперь уже обращаясь к Эриху, произнес Лотар. — Вы не забыли о нашем завтрашнем деле?
— Не волнуйтесь, Гетлинг, я, конечно, понимаю, что пьянство — удел слабых, но я отнюдь не слабак. Хотите, я вам это докажу? — предложил Штольберг, повесив Лотару на шею свой фотоаппарат. — У меня к вам просьба запечатлеть, как я буду прыгать с моста. Для этого я попрошу вас снять меня вон с той точки, — Эрих указал на прибрежную иву в сорока шагах ниже по течению, — считаю, что оттуда будет отличный ракурс. Так, выдержку делаем поменьше, диафрагму приоткрываем, — пробормотал Эрих себе под нос, — voila, как говорят лягушатники, все готово. Не считайте меня за идиота, просто моя кровь требует адреналина, мне необходимо взбодриться и заодно немного отрезветь.
— Как вам будет угодно, — произнес Гетлинг и направился к точке съемки.
— Господин Штраубе, не желаете составить компанию? — на ходу сбрасывая с себя одежду и направляясь к центру моста, предложил Штольберг.
«Не желаю, но придется. Утонешь еще по дури, кто мне потом пропуска выписывать будет», — подумал Генрих.
— Здесь, какая глубина? — поинтересовался он у стоящего ря-дом полицая.
— Метра тры-чатыры.
Генрих снял с себя одежду, положил ее на лавочку рядом с будкой и голышом побежал к центру моста.
— Ква-а-а-а-а-а, — раздался протяжный звук с другого берега метрах в ста пятидесяти ниже по течению. По этой команде Адама выше по течению реки его подчиненный пустил по реке корч с торчащей вверх веткой и со всех ног бросился наутек. Гетлинг насторожился и внимательно посмотрел в сторону, откуда донеслось кваканье.
— На счет «три», — предложил Штольберг. Генрих кивнул. Гетлинг навел на прыгунов объектив…
— Ну же, ну, быстрей, — закусив губу, мысленно подгонял приближающийся к мосту корч Адам…
В преломленной через линзы видоискателя картинке блеснула отраженная в лучах заходящего солнца натянутая над водой стальная растяжка. В ту же секунду Гетлинг увидел приближающееся к мосту бревно и все понял. «Прыгай!»: — заорал он друзьям в тот момент когда они начали отсчет и коряга потащила проволоку за собой. На счет «два» укрывшись за ивой и выставив наружу руку, Лотар щелкнул затвором фотоаппарата. В ту же секунду осознавший опасность Генрих схватил Штольберга за шею и сиганул с ним с моста. На счет «три», когда прыгуны уже коснулись пятками воды, раздался взрыв.
34
2 июля, наши дни. Несвиж
Оставив записку в условленном месте и коротко переговорив с ксендзом Тадеушем, пан Бронивецкий вышел из костела, но вместо того, чтобы повернуть налево, в город, повернул направо и двинулся к замку, обдумывая на ходу предстоящий разговор с Григорием. В записке он сам обозначил срок передачи денег — послезавтра утром. Эти лишние сутки ему нужны были на случай, если не получится договориться о деньгах в одном месте, чтобы можно было предпринять еще что-то. Правда, что именно, Ежи не знал, и это беспокоило его больше всего. Вдруг Григорий откажет, или окажется, что денег у него нет? Что тогда? Тогда остается надеяться на приезд Казимежа Некрашевича, а это — неделя. Не-де-ля! Еще неделя пытки. Но что скажет его агент? Ведь он однозначно дал понять, что ждать далее не намерен. Кроме того, он угрожает продать документы еще кому-то, а это недопустимо. Пан Бронивецкий остановился, почувствовав боль в области сердца. На мгновение ему стало страшно. А что если агент блефует, и никакого покупателя нет? Однако статью в газете, в которой Юркевский так неосмотрительно намекал, что располагает чем-то, что проливает свет на тайну Радзивилловских сокровищ, мог прочитать любой и, соответственно, сделать свои собственные выводы. Кто знает, возможно, какие-то государственные службы так же проявили интерес к этому делу. Не зря же его скромная персона попала в поле зрения милиции. От этой мысли пана Бронивецкого бросило в пот.
В парке было безлюдно. Едва шевеля ногами, Ежи обогнул замок по периметру и, недолго полюбовавшись отреставрированным бастионом, направился назад в твердой уверенности, что сегодня ему непременно повезет. За воротами, остановившись у киосков с сувенирами, он позвонил Григорию и спросил, не может ли заглянуть к нему по одному безотлагательному делу минут на десять.
— Нет, не сейчас, — помедлив, ответил тот. — Уезжаю, буду дома после пяти.
Пан Бронивецкий хотел еще что-то сказать, но осекся. У него перехватило дыхание.
— Хорошо, я загляну в шесть, — пробормотал он и отключился.
* * *
Проснувшись позже обычного, Григорий еще какое-то время лежал в постели, перебирая в памяти события вчерашнего дня и обдумывая, как ему действовать дальше в сложившейся ситуации. После разговора с Островским план, который он мысленно набросал себе раньше, требовал небольшой корректировки.
— Вроде, пока все идет как надо, — бодро сообщил он самому себе, отбросив одеяло. И тут же тень сомнения пробежала по его лицу. Кто же был этот таинственный незнакомец, которого он спугнул ночью? Еще один ухажер Альки? Вор? Сотрудник Островского? Или, может быть, Куцый, по какой-то причине решивший проследить за ним? Последнее предположение он тут же отмел как маловероятное. Зачем Францу следить за мной, если мы с ним окончательно обо всем договорились? Незачем. Григорий сел на кровати и обхватил голову руками.
— Чертовщина какая-то, — пробормотал он, не находя ответа на свой вопрос.
Сегодня он собирался ехать в Минск за красками и холстом для своего портрета. Накануне Алька написала ему целый список, снабдив, кроме того, подробными пояснениями по каждой позиции. Быстро умывшись и позавтракав, Григорий вышел на улицу и отправился на автовокзал, все еще теряясь в догадках по поводу ночного происшествия. В автобусе он вспомнил об утреннем звонке Бронивецкого. Что там за безотлагательное дело? Может, это Ежи следил за ним? Заподозрить поляка в подобном было трудно. Нет, кто угодно, но только не этот. Он слишком трусоват для подобных приключений.
* * *
Обычно Алька заканчивала в три часа, но сегодня ее отпустили пораньше, приняв во внимание ее незапланированный ежеутренний творческий порыв. Выскочив из исполкома, окрыленная возможными перспективами, она тут же позвонила Виктору, который только что приехал с обеда и теперь сидел у себя в кабинете, осоловело глядя в принесенные ему на подпись бумаги.
— Здорово, брательник! — приветствовала Алька брата в своей излюбленной развязной манере. — Еще не забыл про меня?
— Я уже думал, ты не объявишься, — строго заметил тот. — Жена сегодня утром как раз спрашивала, куда это наша минская принцесса пропала?
— Не переживай, такие не пропадают, — успокоила его Алька. — Хочу в гости зайти.
— Давно пора, — без эмоций в голосе ответил Виктор.
— Да не сердись ты. Пойми, надо было осмотреться, углы пристрелять и понять who is who.
— Поняла?
— Не все, — ответила Алька, — кое-что еще надо разузнать. Надеюсь, ты мне поможешь.
— Ладно, приходи в семь.
За разговорами в исполкомовской курилке Алька случайно узнала, что незадолго до своей смерти, накануне 9 Мая, убитый старик Юркевский давал интервью для местной газеты, в котором, кроме всего прочего, рассказывал и о поисках немцами Золотых Апостолов в замке и его окрестностях. С его слов выходило, что немцы подошли к поискам формально и много чего упустили, а вот он не упустил. О чем конкретно идет речь, старый партизан не уточнял, а корреспондент по какой-то причине не стала расспрашивать. «А может и стала, — думала Алька, листая подшивку в приемной исполкома. — Что, если это просто не вошло в окончательный материал? Мало ли, что там могло остаться в журналистском блокноте». Узнать имя и телефон журналистки, которая брала интервью, не составило никакого труда. Ее хорошо знали в исполкоме, кроме того, там работала ее двоюродная сестра. Именно она и дала Альке телефон, по которому та тут же позвонила и договорилась о встрече.
В редакции было по-летнему пусто. Поднявшись на второй этаж и пройдя по длинному коридору, пропахшему кофе и сигаретным дымом, она остановилась перед нужной ей дверью. До этого момента Алька даже не задумывалась, с чего начать разговор и чем объяснить свой интерес к этому интервью. В жизни ей всегда удавались экспромты, и теперь она полагалась только на это.
Кажется, Алькин визит журналистку нисколько не удивил. Она с интересом выслушала не очень правдоподобную, но увлекательную историю о съемках документального фильма по заказу МВД и согласилась ответить на все вопросы, которые так волновали ее гостью. Чтобы им никто не помешал, они вышли на улицу и, обогнув здание, присели на скамейку, скрытую от глаз за кустами сирени.
