И все равно — предпринятые усилия, даже увенчавшиеся успехом, не спасли его от гибели.
В ожидании сигнала из Кабула — его должен был дать "мятежный" министр обороны Шах Наваз Танай — президент Пакистана вместе с директором ИСИ генералом Ахтаром и начальником генерального штаба Рахимутдином лично прибыли в Пешавар. Вместе с ними в самолете прибыли заместитель командующего сухопутными войсками, генерал Мирза Аслам Бег, наиболее близкий к президенту человек из генералитета, помощник по особым поручениям, генерал Мохаммед Афзал, адъютант Уль-Хака генерал Наджиб Ахмед и еще больше двадцати высокопоставленных пакистанских военных. Все они чувствовали запах победы и желали быть причастными к ней хотя бы одним своим присутствием здесь.
Самолеты — а они прилетели на двух С130, один из них был президентским, на другом летел генерал Бег и отряд коммандос сделали круг над Пешаваром, перед тем как приземляться — своего рода круг почета. Пешавар, всего лишь торговый город, город, где было слишком много пуштунов, теперь станет городом, откуда началась победа.
На аэродроме их ждали, и не только военные. Три человека, прибыв с многочисленной охраной, которой не позволили пройти на поле, нервно переминались у своих машин. Сайед Ахмад Гилани о чем-то быстро и сбивчиво говорил по рации, отойдя в сторону, чтобы не было слышно остальным. Его враг Юнус Халес, который потерял сына, убитого людьми Гульбеддина — стоял у своей машины, открыв дверь так, чтобы было слышно радио. Третий — Себгатулла Моджаддиди ждал в самом лагере, где были сконцентрированы четыре полка Аль-Исра, жертвоприношение, которые должны были свергнуть коммунистов в Кабуле и установить шариатское правление. По неизвестным причинам он не рискнул ехать на аэродром.
Все эти люди считали себя свободными воинами джихада — но почему-то, когда Геркулесы, описав круг над городом, пошли на снижение — они выстроились почти что в почетном карауле, ожидая президента приютившей их страны.
Когда президент появился на легкой, откидной лестнице — первым шагнул вперед Моджаддиди.
— Во имя Аллаха, мы рады приветствовать генерала и воина, давшего пакистанскому народу свободу от коммунизма в свободном городе Пешаваре, городе, откуда начнется новая история двух наших стран!
Президент рассеянно кивнул — хотя мог бы и обидеться на некоторые слова, сказанные Раббани. Он выглядел совершенно больным.
— Все готово? — как-то невпопад спросил он
— Господин генерал, нужное количество вертолетов выделено, приведено в полную готовность и ждет вашего приказа — высунулся командующий базой.
Президент кивнул. За его спиной из самолета выходили генералы, ровными рядами на стоянках стояли вертолеты. Для этого рейда были собраны не только все пакистанские вертолеты, но часть крылатых машин одолжил Китай — для Китая насолить "ревизионистам" было великим делом.
— Осмелюсь пригласить вас за стол, накрытый специально к вашему приезду…
В этот самый момент, на окраине Пешавара, в одном из высотных зданий, построенном менее года назад на Хайбер роад, хайберской дороге — большие деньги, пришедшие в Пешавар, совершенно преобразили этот город за последние годы — молодой человек в форме монтера электрической компании сложил подзорную трубу, которую дали ему братья. Он видел два самолета — и видел диктатора, прилетевшего на одном из них. Труба давала шестидесятикратное увеличение, и он видел диктатора достаточно хорошо, чтобы как следует разглядеть его. Он был маленьким… маленьким и жалким человеком, угнетающим свободный, не знающий границ пуштунский народ. И генералы его, все как один заслужившие смерти — тоже были какими то маленькими и жалкими.
Только бы братьям удалось покарать тирана…
Сложив трубу, он сунул ее в сумку, начал спускаться вниз. Никто не обратил на него никакого внимания.
Внизу он подошел к телефонной кабине, дождался своей очереди. скормил довольно звякнувшему аппарату несколько монет. Дождался щелчка.
— Аллах акбар, брат! — сказал он в трубку
— Мухаммед расуль Аллах! — ответили на том конце, после чего положили трубку
Джелалабад Аэропорт 24 марта 1988 года
Ключевым моментом операции "аль-Исра" являлся коридор — пробитый и поддерживаемый на протяжении длительного (несколько дней) времени, коридор от пограничной зоны, зоны племен до самого Кабула. Это было нужно для того, чтобы не допустить блокирования мятежных сил госбезопасности, подконтрольных президенту Наджибулле армейскими частями совместно с частями советской армии, и перебросить в Кабул помощь — не меньше дивизии муджахеддинов Исламской партии Афганистана а также несколько усиленных пакистанских и китайских полков, переодетых в одежду моджахедов. В рядах наступающих на Кабул были пакистанские военные советники, в основном из ИСИ и отрядов коммандос, а также боевики из состава нелегальных отрядов, подчиненных МГБ Китая и спецотделу ЦК КПК[70]. Для того, чтобы наказать ревизионистов, китайцы дополнительно поставили к началу операции Аль-Исра семьдесят тысяч единиц стрелкового оружия, а также пятьдесят миллионов патронов к ним, откомандированными в распоряжение ЦРУ и пакистанской ИСИ китайцами укомплектовали три полка — это не считая элитных отрядов в самих бандах муджахеддинов. Для координации усилий в борьбе с советским ревизионизмом в Пешавар спецрейсом прибыла группа китайских офицеров во главе с генерал-лейтенантом Вань И.
На пути у мятежников стоял только один город — Джелалабад. А в Джелалабаде основной целью для боевиков был триста тридцать пятый боевой вертолетный полк, перелетевший туда из Белоруссии.
В Джелалабаде из афганских сил базировался первый армейский корпус, состоявший из седьмой, восьмой и одиннадцатой пехотной дивизий и сто девяностого авиаполка. Проблема была в том, что это были танаевские части, сам Танай до того, как стать министром обороны ДРА командовал именно первым, самым оснащенным и обкатанным в боях армейским корпусом, там были поставленные Танаем командиры, их невозможно было каким либо образом отстранить от командования или переманить на свою сторону. Более того, войска этого корпуса находились в постоянной боевой готовности после того, как советские расправились с группировкой моджахедов в Хосте и передали район под контроль афганских сил.
На этом и решили сыграть.
Ночью, с территории Пакистана началось наступление — снова через перевал Саты-Кандав, боевики полезли на штурм хостинской твердыни. Советские войска были, но они базировались в самом Джелалабаде и задействованы были не сразу. Первый удар приняли на себя части седьмой пехотной дивизии — и не выдержали его, несмотря на то, что занимали господствующие высоты. После двухчасового боя, перед лицом трехкратного (советские войска два месяца назад выдерживали десятикратное) превосходства сил противника солдаты седьмой дивизии оставили укрепленные позиции и побежали — теперь уже их расстреливали в спину с господствующих высот. Как это обычно и бывает — активизировались террористы в тылу, многие пятерки на своих местах не прижились, нормальной фильтрации не проводилось — и террористов осталось немало, даже после учиненного советскими бомбардировочными полкам разгрома.
В это же время — совместные, китайско-пакистанские группы готовились к реализации основного этапа операции — захвата аэродрома в Джелалабаде…
На гражданском аэродроме в Пешаваре, используемом в основном для доставки "гуманитарной помощи" боевикам для этой операции отгородили целый сектор — серьезно отгородили, с танками. Несмотря на ночь — светили прожектора, не смолкал шум авиационных моторов. Самолеты Y7, представлявшие собой нелицензионную копию советского Ан12 — прибыли сюда из Китая с уже закрашенными знаками государственной принадлежности, из самолетов никого не выпускали кроме командного состава, около каждого самолета был заправщик. Ждали сигнала. В то же время — в левом крыле аэропорта в комнате, охраняемой пакистанскими коммандос, большая группа офицеров, одетая в одинаковую мешковатую форму — но одни были типичными европейцами, другие с пышными усами и темной кожей походили на индусов, третьи были слишком высоки для китайцев и походили больше на более высокорослых манчжуров — проводили совещание. Последнее — перед прыжком, так эта операция называлась. Говорил генерал Вань И, для маскировки на нем была форма бригадного генерала пакистанской армии, хотя разрез глаз не замаскируешь…
— Товарищи офицеры! Настал момент пойти в бой, которого мы все так долго ждали — бой против советских ревизионистов и предателей! Может быть, кто-то из вас думает что они — такие же, как и мы, раз у них на фуражках — такая же красная звезда как у нас. Но это — не так. Товарищ Мао в своих выступлениях на партийных съездах, которые, как я уверен, вы все помните — неопровержимо доказал лживость и циничность трактовки коммунистического учения советской правящей кликой, их разрыв с базовой, глубинной сущностью марксистского учения и узурпацию власти, основанную на фашистских, грубо националистических началах. Прикрываясь марксистскими, коммунистическими лозунгами, правящая советская клика стремится подчинить себе как можно больше стран, исказить существующее там правильное понимание марксизма и насадить там собственную, не несущую ничего кроме вреда диктатуру. Ярким примером советской вредоносной деятельности является Афганистан, страна, которую вам сегодня предстоит освободить из кровавых оков ревизионизма. Грубо и нагло поправ все международные нормы, советская армия вторглась в Афганистан и убила законного лидера этой страны. Когда народ восстал против навязываемого ему искаженного понимания социалистического учения — ревизионисты принялись убивать и его, доказав свою кровавую и подлую сущность.
