Хадсон провел в молчании несколько минут.
– Каким образом можно исправить ошибку? – наконец спросил он, не находя выхода.
– Кроме экипажа «Ирокеза» с бортовым номером 1183, легионера по имени Митч и капитана Ригерта, никто не знает об участии вертолета в нападении на «Оазис». Прикажи этим людям молчать. Ты ведь сможешь поломать им жизнь в случае…
– Я могу поломать им жизнь в любом случае, – перебил Хадсон. – Значит, «Ирокез» был обстрелян экстремистами и на базу вернулся лишь ночью. В этой связи группа легионеров в одностороннем порядке расторгла контракты.
– И согласно одному из пунктов ты обязан доставить нас в Найроби, где мы и заключили контракты. Мы согласны выплатить неустойку. По затратам она чуть превышает двукратный полет «Грейхаунда» из Найроби в Кисмайо и обратно. В деньгах твоя контора не потеряет.
Джеб погасил последние колебания Хадсона.
– Из Найроби, из твоей конторы в частности, ваша разведка проявляет большую активность в Сомали. Вы оказываете денежную поддержку сомалийским военным вождям. Сколько вы выплачиваете им ежемесячно? До миллиона долларов? И это взамен на обязательства оказать помощь Америке в захвате и уничтожении боевиков «Аль-Каиды», окопавшихся на Африканском Роге. Это знают не только в Лэнгли, но и в Москве. И вот какой-то засранец по имени Бо Хадсон решил провалить операцию по пресечению деятельности боевиков террориста номер один. Представь, что это сказал не я, а военный прокурор во время слушания твоего дела.
– Я прикажу Ригерту арестовать вас…
– Нас никто не сможет арестовать, – мимоходом парировал Джеб. – Потому что мы сами явились на базу. Даже этого ты не сможешь записать в свой актив. Если хочешь, это я забрал у тебя последний шанс хоть как-то отмыться. У тебя осталась лишь одна отговорка: «В Сомали очень сложная ситуация, такой нет нигде в мире», добавить что-нибудь о непредсказуемом вмешательстве. Но кто тебя станет слушать?
Хадсон уже во второй раз пополнял свой стакан, опустошая запасы виски капитана Ригерта. Он прикидывал вариант, при котором легионеры исчезнут навсегда.
Джеб легко разобрался с мимикой, которую Хадсон не мог скрыть.
– Твоя беда в том, что ты впервые сталкиваешься с серьезными неприятностями. Я же торчу на них, как на игле. На твой приказ Ригерт спросит: «Кто возьмет ответственность за ликвидацию наемников?» Как только ты пожмешь плечами, он сразу же доложит по инстанции. Он не дурак и понимает, что грязью грязь не замажешь. Вам нужно отмываться, и я предложил вам рабочий вариант.
На этот раз Хадсон взял не такую продолжительную паузу.
– Ты планировал что-то другое? – спросил он. – У тебя был запасной вариант эвакуации?
Блинков пожал плечами.
– Пару лет назад я спланировал бы что-то другое. Мне надоело вырываться из кольца с боем. Может быть, сегодня я избежал потерь в своей команде. Для меня это главное. – Джеб глянул на часы. – Ты прилетел на «Грейхаунде»?
– Да. Ты много знаешь.
– Не так много. Мы готовы лететь обратно в Найроби. С нами полетит еще один человек. Его документы находятся в твоей конторе. Ты поможешь закрыть визу.
– Такого пункта в нашем договоре не было.
– Мы вообще ничего не подписывали. А то, что подписали, уничтожь.
На борту палубного транспортника Петр Юсупов спросил Блинкова:
– У тебя большие связи в ЦРУ?
– Не такие большие, – в своем стиле ответил Джеб. И добавил, улыбнувшись и не сводя глаз с сутулой фигуры Хадсона: – Но с этого дня они стали чуть больше.
– Что дальше? – в тон собеседнику сказал Юсупов.
– Вылетим из Найроби официально, не нарушая законов. Ты числишься в розыске, и это единственная трудность, с которой мы можем столкнуться. В аэропорту Найроби проблем не будет. Они могут возникнуть в барселонском аэропорту. К счастью, сейчас в Эль-Прат[19] забастовка диспетчеров.
– Да, я слушал радио. Хаос – самое легкое определение ситуации.
– Советую тебе на паспортном контроле проявить испанскую горячность. Возмущайся так, словно ты провел в тюрьме не три года, а три дня и попал туда по недоразумению. Думаю, ты здорово похудел и не похож на свое фото в паспорте. Что скажешь на контроле?
– Estoy a regimen.
– Годится. Как чувствуешь себя?
– Одиноким, – нехотя ответил Юсупов. – Ни бога перед собой, ни ангела за плечами.
– Ничего не хочешь рассказать мне?
– Не знаю, с чего начать… Может быть, с истории?
Юсупов начал с даты. С 1936 по 1939 год в Испании находилось около шестисот военных советников. С другой стороны, Германия и Италия направили Франко крупный контингент военных инструкторов, германский легион «Кондор» и 125-тысячный итальянский экспедиционный корпус…
В середине рассказа он назвал епископа kleinkariert, что на немецком языке буквально означает «мелкотравчатый». А в переносном смысле – человек, который владеет огромным состоянием, но отпуск проводит дома. Юсупов дополнил: по состоянию здоровья.
– Почему? – спросил Джеб.
– Он же был слепой…
Глава 21
Еще не конец
Мадрид, 1945 год
…Рейтер нажал на спусковой крючок. Через секунду услышал голос Карла:
– Ты забыл снять пистолет с предохранителя, дружище. Он на затворе слева, если ты забыл. А на рамке под предохранителем защелка затворной задержки. Да, да, именно ее ты сейчас пытаешься реанимировать.
Рейтер «реанимировал» оружие, надавливая стволом в спину жертвы. Он плохо соображал. Ему казалось, убить еще одного человека ему труда не составит.
– Я убью тебя…
Карл словно ждал этих слов. Разворачиваясь через левое плечо кругом, он заблокировал вооруженную руку и захватил пистолет за ствольную коробку. И бросил Рейтера, делая шаг ему за спину, на пол.
Рейтер подписал себе смертный приговор, вскочив на ноги и бросившись в отчаянной попытке исправить ситуацию на противника. Карл успел перехватить пистолет и снял его с предохранителя. Он дважды нажал на спусковой крючок, и Рейтер, схватившись за живот, сполз на пол.
Марсия дожидалась в комнате мужа. Она сделала все так, как они и планировали: застрелила Хасселя в гостиной, на том месте, где загодя расстелила толстый ковер. Кровь хлестала из двух ран шифровальщика, однако Марсия умудрилась не запачкаться. Она набросила на Хасселя угол ковра и, переворачивая тело, стала закатывать его в ковер.
Когда в комнату вошел Карл, Марсия дико вскрикнула. Она кинулась к оружию. Карл наступил ей на руку, едва ее пальцы обхватили рукоятку «вальтера». Свободной рукой он ударил женщину в висок, и она обмякла рядом с трупом шифровальщика.
…Карл подошел к бетономешалке. «Какая должна быть густота раствора? Я слышал, чтобы от мастерка отлетала». Неожиданно рассмеялся: он стоит в подвале, готовится закрыть склеп с двумя трупами и замуровать две тонны золота и думает о консистенции смеси.
Мотор бетономешалки мерно шумел, смесь переваливалась внутри металлического цилиндра. Карл курил. Затягивался глубоко, не переставая качать головой. Рейтер поставил его в сложное положение. Оптимальный вариант – выходить на связника в Мадриде и уносить ноги. Пока не поздно.
Только теперь он понял, что все к этому и шло. Эта фраза сквозила неопределенностью, нервозностью и еще черт знает чем. Приказ из центра пришел быстро, у исполнителя едва хватило времени подготовить почву для того, чтобы склонить Хасселя и Рейтера на свою сторону. Подобная скоропалительность всегда чревата неучтенными деталями. Как правило, они вскрываются в самый неподходящий момент. И в этом свете центр предстал в виде штаба гражданской обороны, которому Карл «присвоил» девиз: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится».
«Неужели мной пренебрегли по причине окончания войны?» – думал он.
Теперь все его шаги были ограничены этим домом. Весь мир уместился в него. После перестрелки у церкви Сан-Каэтано вся западная часть города на ушах. Карл представил: вот он сумел в открытую дозвониться до связника, рискуя при этом и его головой тоже, и что? Связник – юморной парень – скажет в ответ: «Погоди немножко, Карл, сейчас я начну искать грузовик».
В какой-то миг Карл едва не бросил все к чертовой матери: кому нужна его работа, кто сумеет забрать золото хотя бы через неделю, месяц? Потом снова рассмеялся: в гостиничном номере на Альберто Агилера его поджидала проститутка, его алиби на сегодняшнюю ночь. Она обеспечит его. Трупы Хасселя и Рейтера весили много меньше двух тонн, но они также останутся здесь, другого варианта не было. Все это Карл делал ради маленькой надежды сохранить золото. Он выполнил основную часть задания: не дал вывезти слитки из города.
Выключив машину, Карл опустил станок с цилиндром и вылил в ведро первую порцию известковой смеси…
Он никогда не подозревал, что обладает навыками каменщика, но убедился в этом позавчера. А сейчас выступал с двойной ролью: каменщика-могильщика. И себя хоронил, все больше склоняясь к оптимальному варианту: уходить. Его миссия разведчика на этом заканчивалась.
