– Это испортит тебе настроение, – объяснил Лоцман.
Он поманил ученицу пальчиком, та послушно подошла, поклонилась – и ушла в дом. А Дед осознал принципиально важное отличие между своей племянницей и подопечной Лоцмана. Рост – мелочь, но тот факт, что девушка носит рваные джинсы, обрезанные по колено, и мешковатую блузку на два размера больше!.. Варя никогда бы не надела такое тряпьё. Она, пожалуй, умерла бы от огорчения, если бы ей остригли волосы. И если бы пришлось обходиться без косметики и украшений.
Дед осмотрел свою порванную, заляпанную кровью и сажей одежду. Можно смело оставить в ближайшей куче мусора.
– А что здесь случилось? – поинтересовался он, подходя к крыльцу. – Ты дом перестроил – понимаю. Но остальное… Зачем? Для кого?
– Для себя.
Лоцман оглянулся на своё жилище и любовно похлопал рукой по перилам. Потом перевёл взгляд на ближайший холм, где кто-то длинный и бородавчатый меланхолично пережёвывал автомобильную покрышку.
– Начал натаскивать девчонку, и пришлось перестраивать дом. Захотелось заняться остальным. Чтоб здесь стало поинтереснее, понасыщеннее. Ну, и как-то оно само откликнулось. Здесь много полезного можно найти, если прогуляться. Так что не стесняйся!
– Не буду, – пообещал Дед, подтягивая трусы. – А по какому принципу выбираешь… декорации?
– Не я выбираю, – улыбнулся Лоцман с видом довольного папаши, чьё чадо сделало первый шаг. – Она. Гьершаза. Ей так понравилось меняться, развиваться, становиться другой! Ты не представляешь, как она счастлива! Тащит всё ненужное, откуда может. Ну, и родственничкам моим тоже хорошо…
Пока он говорил, из-под крыльца показалась голова змеи, потом – толстое пятнистое туловище, которое раздваивалось на два хвоста. Тварь проползла между ног Лоцмана и скрылась под сараем с умывальней.
– Сколько мы с тобой не виделись? – спросил Дед, прерывая блаженные разглагольствования «самого близкого друга».
– Двадцать два месяца и девять дней, – ответил Лоцман. – Или нет?
– Может быть. А может быть, три дня.
– Как быстро летит время! А знаешь, ты не изменился!
– Надеюсь, ты тоже, – кивнул Дед, присаживаясь рядом на ступеньку крыльца.
Лоцман не выглядел обеспокоенным. Очевидно, он не предполагал, сколько всего интересного может произойти за один день!
– Больше всего меня беспокоит твоя способность заключать честные сделки, – начал Дед.
Он принял решение и старался не задумываться о том, насколько роковым оно может оказаться впоследствии.
– Прошу оказать мне услугу. Сегодня, по фактическому времени, с Земли были открыты два портала с настройками Большого Дома. Про второй портал я знаю всё, на него можешь не отвлекаться. Первый интересен нам обоим. Через него прошла Вражница.
– Твоя? – быстро спросил Лоцман.
– Ты знаешь, чья – верно? – усмехнулся Дед. – Можешь не рассказывать. Главное, выясни, куда и к кому отправили эту Вражницу.
– Хорошо, – Лоцман кивнул. – Выясню.
– Спасибо! – поблагодарил Дед.
Заключив сделку, он почувствовал облегчение. Всё к тому и шло. С того дня, когда Лоцман вернулся на Землю, каждое событие неотвратимо приближало Деда к нарушению главного запрета.
– Что хочешь взамен? – спросил Обходчик и напрягся, готовясь к ответу.
Лоцман пожал плечами.
– Я много чего хочу! Но ты ничего мне не должен. Пока что. Сначала выясню, куда отправилась Вражница. Нам с тобой долго жить рядом – разберёмся!
* * * 01:02 * * *
– Мама, это моя девушка. Она будет с нами жить.
Сколько раз Кукуня представлял себе, как скажет это – и что будет потом! Сто раз, наверное, проигрывал в голове. Знакомство, свидание, взаимное чувство, а потом он приведёт её домой и познакомит с мамой.
Что будет дальше, представлять не хотелось.
Наступила пятница тринадцатое, пошёл мерзкий дождь со снегом, и драгоценная мечта обернулась кошмаром. Никакой романтики, ни поцелуев, ни объятий, но зато необходимость произнести заветную фразу.
Началось всё с Обходчика.
В общем-то, всё интересное, что происходило в жизни Кукуни, начиналось с этого хмурого молчаливого человека.
Итак, Дед вызвал ученика в условленное место встречи (дальняя лавочка в тупиковом торце центрального зала «Рижской») и вручил пачку денег (законная ставка ученика, посвятившего свою жизнь защите границ родного мира).
– Пересчитай, – предложил Обходчик.
Шутка старая, но Кукуня всё равно хихикнул, засовывая «зарплату» поглубже в рюкзак.
– Я тебе верю, – робко пошутил он в ответ.
– Напрасно! – предупредил его Обходчик.
Кукуня вздрогнул и испуганно посмотрел в хмурые глаза Наставника.
– На, держи, – Дед протянул ему вторую пачку.
– Ой! Спасибо! – Кукуня улыбнулся радостно и быстро прикинул, сколько всего дорогого и редкого можно будет приобрести на непредвиденную премию.
– Не для тебя, – осадил его Дед. – Новое задание.
– Я слушаю, – Кукуня послушно развернулся к учителю, всем своим видом выражая готовность к подвигам.
Вид у ученика был до того глупый, что Дед засомневался, стоит ли втягивать недотёпу? Но выбора не оставалось.
– Ты должен обеспечить жильём временного члена нашей команды. Расскажешь о Земле. Проинструктируешь о правилах поведения. О Лоцмане и духах метро ни слова – понял?
– Знаю, – кивнул Кукуня. – Ты сто раз говорил, что никому и никогда… А кто он?
– Она. Охотница из Большого Дома, – объяснил Дед и поморщился. – Была здесь. Гналась за одним уродом. Нагнала. Я помог. Но в процессе… охоты… она совершила пару неприятных ошибок. Теперь вернулась.
– А на сколько? – продолжал расспрашивать Кукуня.
Он был слишком увлечён открывающимися перспективами нового знакомства, чтобы вспомнить, что Дед ненавидит, когда ему задают много вопросов.
– Что?
– На сколько обеспечить жильём? Придётся же что-нибудь снимать, квартиру или угол, а я не знаю, с чего начать!
Дед вздохнул, скрипнул зубами. Но сдержался и ругаться не стал.
– Зачем снимать, если у тебя есть квартира? Разберёшься. В общем, не маленький! – и Обходчик похлопал ученика по плечу.
После чего махнул рукой девушке, которая сиротливо притулилась на противоположной лавочке.
– Вишня! Иди сюда!
Кукуня улыбнулся, услышав имя. А потом увидел Охотницу и понял, что будет следующим в списке тех, кому она «всё усложнит».
Временный член команды выглядела сногсшибательно: выразительные восточные глаза, точёные скулы, грива цвета воронова крыла.
Ну, точь-в-точь так, как его матушка описывала «хабалок», которые «понаехали тут» и готовы на всё, чтобы получить прописку, а потом перетащить в столицу «весь свой аул» и, разумеется, выжать законных хозяев с драгоценной жилплощади!..
– Только через мой труп! – закричала мама, не поздоровавшись. – Ты сошёл с ума! Ты погляди на неё! Чёрная!
Лучше убегать от сотни злобных убийц по потолку «Маяковской», чем выполнять такое задание! Нужно было бы попросить Охотницу, чтоб изменила лицо, но как объяснить, зачем?..
– Вам не нравится моя одежда? – спросила Вишня и нервно поправила воротник кожаного плаща.
Кукуня толкнул её в бок и встал между «чёрной» и разъярённой «коренной москвичкой в пятом поколении».
– Мамуль, успокойся! – затараторил он, стараясь, чтобы возмущённая хозяйка территории не успела вставить ни слова. – Она с пропиской! Она студентка! У неё дома сейчас ремонт! Большой! И я предложил ей пожить у меня! Чтоб удобнее на учёбу ездить!
– А где она учится?
– В МГУ, – быстро ответил Кукуня, точно следуя пунктам легенды. – В институте Ломоносова. На филологическом факультете. Изучает праславянский.
– А прописана?
– В Южном Бутово, – он едва удержался, чтобы не выпалить название улицы, номер дома, номер квартиры и этаж.
Вишня с любопытством осматривала обои в прихожей, предоставив Кукуне вести переговоры.
– Далеко, – согласилась мама. – Из Южного Бутово сколько ездить! К вам метро-то провели уже или ещё нет? Ну, что молчишь?
Кукуня нервно оглянулся на Вишню и начал ответную атаку:
– А как ты нас встретила! Знаешь, я бы тоже молчал после такого…
– Понимать надо! – обиделась мама. – В какие времена живём! Всё может быть! Ладно, пусть пока… поживёт немного… Я не против. Пока ремонт, – она направилась на кухню, но на полдороге остановилась и обернулась к сыну. – Так вот где ты пропадаешь вечерами! Ну, тогда понятно… И секретничает… Сплошные секреты! Нет, что б матери сказать! – и она, наконец-то, ушла.
– Быстро разувайся и ко мне, – Кукуня указал Вишне на дверь своей комнаты. – И молчи, молчи!
– Я молчу, – фыркнула она и послушно переобулась в предложенные тапочки.
В Кукуниной «берлоге», как он мысленно любил называть свои тесноватые три на четыре метра, царил идеальный порядок и безупречная чистота. Ни пылинки!
