но она качает головой.
— Тебе нравится? — она лезет в сумку и достает еще одну бутылку. — Забирай себе.
Я смотрю на недопитый «Бейлис Латте», выливаю половину содержимого бутылки в чашку и добавляю пакетик сахара. На удивление сносно.
«Оловянные солдатики на Плутоне» играют «Under Pressure», толпа ликует. Я делаю большой глоток из бутылки, а затем еще один из своего «Латте» со Шнапсом и Бейлисом. К концу песни мои расшатанные нервы успокаиваются.
Вир двигает бедрами в такт музыке, словно созданный для сцены. Когда наши взгляды встречаются, я улыбаюсь.
Он подмигивает в ответ.
Это его новая сторона, которую я никогда не видела раньше. До сих пор я думала, что он просто чудак с длинными волосами и винтажной одеждой. Он казался несчастным богатым мальчишкой, пытающимся сбежать от огромной империи, которую унаследует. Но здесь он предстал в совершенно другом свете.
Я наклоняюсь к Шарлотте.
— Они действительно классные.
— Да, знаю, — она обнимает меня за плечи.
Мы качаемся вместе под музыку.
Вир представляет несколько авторских песен, которые мне нравятся больше и запоминаются лучше, чем каверы на Дэвида Боуи, а затем мое внимание переключается на трио, сидящее рядом с барной стойкой.
Я напарываюсь на взгляд профессора Сегала, черты его лица суровы. Но мне слишком хорошо, чтобы реагировать. Если он хочет встречаться с более утонченной, подходящей ему по возрасту женщиной, с которой он может расхаживать по кампусу, то так тому и быть.
Денег на счете хватит как минимум на два семестра, если их расходовать с умом, и ничто не мешает мне устроиться на работу по выходным.
Смеясь, я возвращаюсь к сцене. Я не из тех идиоток, которые влюбляются в парня после нескольких горячих встреч.
Мой телефон гудит. Я достаю его из сумки и смотрю на экран.
Это сообщение от профессора Сегала:
Он: Мисс Шталь, что Вы только что налили в свою кофейную чашку?
Шснапс… — пишу я. Минуточку, не так пишется.
Я: Шнапс.
Он: Немедленно перестань пить.
Я: Вы не можете отдавать мне приказы.
Я подношу чашку к губам и допиваю содержимое. После этого наливаю еще одну щедрую порцию шнапса.
Он: Я не буду повторять.
Инстинкты говорят повернуться к тому месту, где сидит профессор Сегал со своей девушкой, но я заставляю себя не смотреть.
Телефон снова гудит от сообщения.
Он: Ты идешь домой со мной.
Я: Ребята из группы устраивают вечеринку. Я иду туда с Шарлоттой.
Он: Не идешь.
Я: Остановите меня, сэр.
Шарлотта обнимает меня за шею.
— Он смотрит на тебя.
Сердце переворачивается, и я оглядываюсь через плечо.
— На сцене, — кричит она шепотом.
Вир повернулся к нам всем телом. Как будто он поет и играет только для меня и Шарлотты.
— Все еще считаешь его горячим? — она кричит, только музыка останавливается.
Судя по тому, как Вир улыбается, я думаю, что он слышал только последнюю часть предложения. Подпитываемая алкоголем часть моей психики считает хорошей идеей привлечь его внимание. Я выпрямляюсь на своем месте, поднимаю руку и слегка машу ему рукой.
Вир машет в ответ. Начиная следующую песню, он, пританцовывая, подходит к Акселю, парню, который нравится Шарлотте, и наклоняется к его уху. Аксель поворачивается к нам и кивает, отчего Вир улыбается еще шире.
Я не эксперт в чтении по губам, но думаю, Вир только что спросил, приглашены ли мы на его вечеринку.
Мой телефон гудит еще раз.
Он: Встань и выйди через парадную дверь. Я встречу тебя у черного входа.
Я: Нет.
Он: Ослушаешься — усугубишь свое наказание.
Непроизвольно хмурюсь.
Я: Что я сделала??
Я смотрю в противоположную сторону кафе, где в одиночестве сидит доктор Ксандер. И, когда поворачиваюсь к барной стойке, не замечаю в очереди за напитками ни профессора Сегала, ни доктора Раринг.
Потому что они ушли.
Вместе.
Черт.
— Они такие секси, — выкрикивает Шарлотта.
Я допиваю остатки своего алкогольного «Латте», пытаясь смыть всякое чувство привязанности. Мужчины постоянно приходят и уходят. Посмотрите на папу. Он оставил меня без гроша в кармане и даже записку не написал. С чего бы профессору Сегалу быть другим? Нам было весело, много раз, но, по крайней мере, он оставил мне достаточно денег, чтобы пережить учебный год.
Психоделические огоньки кружатся по сцене, и мой разум вращается по спирали.
Вчерашняя конфронтация с Аттеной и другими девушками, должно быть, напугала его до чертиков.
Он никогда не хотел отношений со студенткой, верно? Он отказался от меня.
Дважды.
Ну, в первый раз я шантажировала его.
Сердце проваливается в желудок.
С какой стати я думала, что из сделки, основанной на принуждении, может получиться что-то хорошее?
Я подношу бутылку к губам, готовясь заглушить боль, но Шарлотта хватает меня за запястье.
— Что ты делаешь? — она выхватывает бутылку и подносит ее к свету. — Черт, Феникс, в нем же семьдесят градусов. Если выпьешь еще, то тебя точно развезет.
— Я в порядке.
Она закрывает бутылку крышкой и убирает куда-то.
— Тебе хватит.
Я откидываюсь на свое место и наслаждаюсь оставшейся частью шоу, пока не отпускается занавес. Аплодисменты наполняют «Кампус Кафе», и я поворачиваюсь к барной стойке, где доктор Ксандер аплодирует им стоя. Он действительно милашка.
Шарлотта берет меня за руку и помогает встать. Кровь и чувствительность отхлынули от головы, оставив такое сильное чувство опьянения, что я рухнула вниз.
— Черт возьми, — выдыхаю я.
Подруга смеется.
— Видишь, что я имела в виду?
— Нет-нет, — я качаю головой, внезапно картинка раздваивается. — Со мной все нормально.
«Оловянные солдатики на Плутоне» начинают наигрывать мелодию, и занавес снова открывается, заставляя всех вернуться на места.
— Я в туалет, — кричу я.
Шарлотта поднимается.
— Я пойду с тобой.
— Нет, — кладу руку ей на плечо и, опираясь, поднимаю свое дрожащее тело. Собравшись с силами, я отпускаю ее и шагаю назад. — Все будет хорошо. Видишь? Не пропускай финальную песню.
Она прищуривается, но бросается к краю сиденья, словно готовая поймать, если я упаду.
Я не падаю, потому что делаю каждый шаг вдоль ряда кабин аккуратно, как будто иду по канату. Мои руки чуть разведены в стороны, чтобы держать равновесие.
Несколько одногруппников машут мне, но я лишь киваю и нерешительно улыбаюсь. Одно неверное движение, и я потеряю контроль и упаду лицом вниз.
Сумка грозит свалиться с плеча, поэтому прижимаю правую руку к телу и останавливаю ее падение. Когда прохожу мимо барной стойки, сбоку мое лицо обдувает прохладный ветерок.
Глубоко вдохнув, я поворачиваюсь к источнику ветра, все мысли о туалете растворяются в эфире.
Я делаю
