от меня, даже Миша пыхтел рядом, забыв о натертой ноге.
Глава 19
Глава девятнадцатая. Правосудия для всех.
Оставшийся путь до здания районного суда мы преодолели без особых происшествий. По пути, встретили один усиленный патруль полиции, но им было явно не до нас. Четыре сотрудника, облаченные по погоде, в черные шлемы и бронежилеты, положив стволы автоматов на капот патрульного джипа, напряженно наблюдали за, бодро семенящей, толстенькой таксой, что шустро перебирая коротенькими ножками, бежала по своим, таксьим делам. Судя по напряженным взглядам служивых, они каждую минуту ждали, когда из собаки попрут клочья пены, и она броситься на кого-нибудь в припадке бешенства. Как я и надеялся, истерия, вызванная многочисленными сообщениями о нападениях, страдающих бешенством, животных, неуклонно набирала обороты.
Перед входом в двухэтажное здание суда стояла толпа народу человек в пятьдесят, и кто-то еще, постоянно, подходил в ограде и присоединялся к возбужденно переговаривающимся людям. С бокового проезда, к черному входу в здание, подкатил автозак, и большинство людей переместилась поближе к притормозившему автомобилю. Из автозака выпрыгнул мужчина в форме полицейского и забежал в здание суда, чтобы вернуться через пару минут в сопровождении трех судебных приставов в черных комбинезонах и зеленых бронежилетах.
— Отойдите назад! Все отошли назад! — громко крича, служители охраны правопорядке попытались оттеснить сгустившуюся толпу, но их было мало, и люди просто стояли на месте, громко скандируя:
— Миша, мы с тобой! Позор!
Внезапно, народ, как по команде, полезла в свои телефоны, после чего, одновременно, как солдатики на параде, сделали пару шагов назад, к немалому изумлению судебных приставов — подписчики группы — «Спасем Мишу» получили команду от координатора не мешать конвою.
Из высокого кузова автозака неловко спустился Михаил Козлов, облаченный в серую футболку и зеленые шорты. На лице задержанного было несколько свежих ссадин, в руках, скованных наручниками, Миша сжимал какой-то пакет и пару казенных бланков.
Увидев разбитое лицо узника, люди заволновались, угрожающе качнулись в сторону конвоя, несколько человек снимали крупным планом повреждения на лице задержанного. Приставы и полицейские из конвоя мгновенно подхватили Михаила под руки и, буквально на руках, занесли страдальца в здание суда, после чего, с грохотом, захлопнули за собой массивную дверь мрачного черного цвета.
Потоптавшись у, запертой наглухо, двери черного ходя, публика двинулась к главному входу в суд. У металлической рамки поста безопасности, свободному проходу людей в здание суда препятствовали все те же судебные приставы в бронежилетах.
— Отойдите назад! — высокий парень с капитанскими погонами, своими широкими плечами перекрывший весь проход в суд, выставив вперед руки, пытался вытолкать из помещения активную пенсионерку, на вид лет семидесяти, успевшую где-то заказать футболку с большим принтом «Свободу русским медведям».
— Не имеешь право не пускать в суд! — бабка, подталкивая в спину сочувствующими, смело напирала впалой грудью на командира защитников суда.
— Сегодня выходной, суд не работает, выйдите все, пожалуйста. — раненым бизоном вопил главный пристав, заклинив бабку в толстом проходе, у запертого турникета.
— А человека, избитого, привезли, Мишу Козлова, куда? Не на судебное заседание? А если есть судебное заседание, значит я имею право присутствовать, по Конституции! — пенсионерка махала кривым пальцем перед носом командира приставов, он отвлекся буквально на секунду, следя за ее накрашенным ногтем, качающемся прямо возле глаза правоохранителя, и в это время, сзади, сильно надавили. Старуху плотно прижало к бронежилету пристава, она завизжала, толпа двинулась вперед. Вроде бы надежно заблокированный, турникет внезапно провернулся, и люди, отпихнув охрану, ворвались в просторный холл первого этажа.
— Ты почему кнопку не заблокировал⁈ — окрысился главный охранника на обескураженного подчиненного.
— Я блокировал, а она почему-то отключилась! — бледный парень в черной форме зачем-то продолжал нажимать на кнопку блокировки, испуганно поглядывая, то на скворчащего как раскаленная сковорода, от бессильного гнева, командира, то на, беспрепятственно проходящих в суд, людей: — Надо технику в понедельник позвонить.
— Да иди ты! — начальник охраны скрылся в укрепленном помещении дежурки, на прощание, с грохотом, хлопнув дверью.
Государственный судья Скобина Ирина Михайловна широко распахнула двери приемной председателя суда, шагнула вперед, и испуганно замерла на пороге — просторный коридор суда дистрикта был наполнен людьми. Кого — кого, но встретить толпы праздношатающейся публики в закрытом по причине выходного дня, здании суда, государственный судья не ожидала. Она осторожно прикрыла дверь, на всякий случай заперев ее изнутри, и быстро пройдя комнату секретаря, вбежала в кабинет председателя суда.
— Евгений Павлович! Там граждан полный коридор! Что вообще происходит⁈
Председатель районного суда дистрикта, с озабоченным выражением лица, прижавший к уху телефонную трубку, поднял глаза и показал женщине, что надо присесть и подождать окончания важного разговора. Наконец он, коротко сказав «Понял», положил телефонную трубку на базу.
— Мне начальник приставов звонил, сказал, что какие-то люди, числом не меньше пятидесяти человек, отвлекли охрану и ворвались в здание. Говорят, что пришли к тебе, на заседание по принятию мер пресечения в отношении гражданина Козлова. Говорят, что это публика и свидетели.
— У меня нет столько свидетелей. Прокуратура двух только заявила. — Ирина Михайловна близоруко поднесла к глазам материалы дела, что она захватила с собой в кабинет председателя, чтобы, при принятии решения, не произошло никаких накладок: — Вот, Джургин и Мухмадов. А больше никого не заявляли.
— Понятно. Ну и что будем делать?
— Евгений Павлович, я не могу в таких условиях проводить заседания. Вызовите спецполицию и пусть всех вышвырнут отсюда…
— Основания какие — всех вышвыривать?
— Ну у нас же вирус…
— Ирина Михайловна, все ограничения по пандемии сняты три месяца назад. Еще варианты есть?
— Объявлю заседание закрытым.
— Основание какие для такого решения?
— Ну, там же задержанный что-то лопотал, что его жену хватали, возможно имело место попытка изнасилования. На этом основании и объявлю заседание закрытым.
— Ну вы и хитрюга, Ирина Михайловна. У вас же заседание в отношении Козлова, а эти, кого он обвинял в нападении на жену, — они у вас в свидетелях числятся. А Козлов кого насиловал?
— Но, формально, в заседании могут прозвучать данные относительно половой неприкосновенности гражданки Козловой, задевающие ее честь и достоинство, так что, такое право у меня есть. Мы же не можем порочить честь женщины?
— Ну, хорошо. Только сделайте все, как положено. Запустите публику в зал, проверьте явку, после чего, с согласия прокуратуры, вынесете решение о проведения судебного заседания в закрытом режиме. Вот тогда у нас, если электорат не подчинится, и появится право вызвать спецполицию, чтобы вывести, отказавшуюся подчинятся решению суда, публику. Так, что, справитесь с поставленной задачей?
— Может, ну его, нафиг, этого Козлова, задерживать? Все равно, никуда не денется, тем более со своей беременной бабой. — Ирина Михайловна не любила сложностей: — Тем более,
