— А ты крепкий орешек, — спокойно произнес тинэйджер. — Многие ведутся на деньги, а ты — нет. Поэтому я дам тебе еще один шанс — пятьсот тысяч. Но теперь это точно последнее предложение. Плюс к этому я гарантирую оказывать тебе любую помощь, в любое время дня и ночи, причем безвозмездно.
— Филли, — пролепетал Раритетщик. — Филли… — видимо, дар речи стал у него угасать, потому что больше он произнести ничего не смог.
Я же не совладел с собой и резким движением выхватил пи-накопитель из пальцев программиста.
— Нет, малыш, ты меня не проведешь. Можешь сколько угодно изображать из себя профессионала, но на деле ты обычный мальчишка. Этот плагин — что-то уникальное, верно? Да, конечно, это так. Не стал бы ты предлагать за безделушку полмиллиона. Реальная его стоимость намного выше, я думаю. Возможно, в разы выше. Но ты не смог сдержать свою алчность и прогорел на самом простом: слишком быстро набил этой штуковине цену, отчего и вызвал у меня подозрение. Я здесь не для того, чтобы играть с тобой в купи-продай. От тебя мне нужна только информация об этом плагине. Полная и достоверная. Поэтому выкладывай все, что узнал, и больше меня не зли. Помни, ты здесь только для этого.
Повисла тишина. Даже музыка на несколько секунд перестала грохотать — очень кстати автодиджей решил сменить композицию. Док-четырнадцать пристально смотрел на меня, так пристально, что казалось, будто хотел убить взглядом. Раритетщика я не видел, но чувствовал, что его трясет от напряжения. Не знаю, какой прок он видел в продаже плагина для себя, но наверняка рассчитывал, что я с ним поделюсь.
— Что ж, разумно, — произнес программист. — Во всяком случае, ты хотя бы пытаешься показать, что у тебя есть яйца. Обычно после такого я посылаю людей на хрен, иногда — наказываю, но тебе сделаю снисхождение, все же ты даже приблизительно не понимаешь, с чем имеешь дело. Некоторые вещи лучше держать в тайне. Если бы каждый придурок имел доступ к ядерному оружию, то мир давно бы провалился в ад.
— Мир уже на пути к нему, если ты не заметил. И кончай с пафосом, мне это уже надоело.
Док-четырнадцать вздохнул. Откинулся на спинку дивана, одной рукой обнял подголовник, второй подпер подбородок. Взгляд его стал тяжелым, свинцовым.
— То, что ты мне показал, не просто плагин. По существу это нечто новое, целая комбинация плагинов и вспомогательных программ. Притом все компоненты сшиты между собой так, что не мешают друг другу, а только дополняют.
— Плагины с несколькими функциями существуют давно. В этом нет ничего необычного.
— Да, но такие плагины громоздки и сложны в своей архитектурной структуре. Они — как многоэтажные дома. Огромное здание, множество квартир, но лифт ко всем ведет только один. Если он вдруг сломается, то ни в одну квартиру попасть будет невозможно. Этот же плагин… он нечто вроде многомерной комнаты. Десятки входов и выходов, сотни возможных вариаций пространства, и все на относительно небольшой территории.
— Такое возможно?
— До этого момента я думал, что нет, теперь же уверен в обратном. Плагин написан на гибридном языке, использует наивысшую степень шифрования данных, что позволяет ему занимать крошечный объем.
— Я не совсем хорошо представляю, как это устроено, но допустим, что все так. И что это дает в конечном итоге?
— Возможности. — Док-четырнадцать облокотился о столешницу. — Очень широкий спектр возможностей.
— Конкретнее.
— Способность ломать логику игры, добавлять новые механики и искажать работу старых. Или, если коротко, творить магию. При этом плагин не будет вызывать возмущение системы, потому что эта самая система не распознает в нем чужеродную природу.
— Другими словами, этот плагин — читерская ядерная бомба?
— Не совсем так, — покачал головой тинэйджер. — Я бы назвал ее… сверхмощным божественным артефактом.
— Божесвтенным? Гребаный кусок программного кода ты бы назвал божесвтенным артефактом? — усмехнулся я. Дон рядом тоже нервно хохотнул.
— Да. Это метафора, если ты не понял, идиот. Чужеродным божественным артефактом, неведомо как попавшим в определенный мир игры. Этот плагин не только призван разрушать, но и способен создавать, а главное — управлять уже созданным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Управлять? Что ты имеешь в виду?
— В коде я заметил интересную особенность: он придает плагину рычаги манипулирования не только логикой конкретного виртуального мира, но и чем-то иным. Каким-то другим плагином или скорее целой комбинацией вспомогательных явных и скрытых программ, которые к этому миру прикручены.
— Другим плагином, — повторил я. И понял, к чему вели все эти нити. Умфазенд — вот с чем он связан. Эта трость в руках «Цезаря» была не каким-то навороченным плагином, а пультом управления Умфазенда. С ее помощью он контролировал процесс привыкания пользователей к его игре. — Ответь на такой вопрос, умник: может ли эта штуковина влиять на разум людей?
Программист не торопился с ответом. Он размышлял. Потом все же покачал головой:
— Не могу сказать наверняка. Нужно изучить подробнее. Провести тесты. Если бы ты мне его продал…
И тут мной овладели новые догадки. Внушать привыкание — это ерунда, малая часть того, на что действительно способен этот уникальный плагин. Вот почему мой мозг «закипел» и чуть было не «взорвался». Потому что «Цезарь» использовал на мне эту разработку с чуть большим нажимом, чем обычно. Может, он действительно хотел убить меня, но я думаю, что он все-таки экспериментировал. Он это любит.
Понял я и еще кое-что: Длань Бога — слишком маленькая площадка для удовлетворения всех его амбиций.
Амбиций, которые при открывшихся возможностях возрастут стократно.
Я встал из-за стола.
— Эй, Филли, ты чего? — возмутился Раритетщик. Док-четырнадцать тоже удивленно нахмурил брови.
— Мне нужно идти. Ты, Док, только что открыл глаза на происходящее. Даже если все, что ты мне рассказал про этот плагин, правда хотя бы наполовину, то мы скоро окажемся в глубокой заднице.
Я вылетел из бара, как пуля из дула пистолета. За спиной раздавались возмущенные окрики Дона, но они не могли остановить меня.
Ничто не могло.
Глава 18
— Остановись, я тебе говорю! — Раритетщик резко дернул меня за плечо и развернул к себе. — Ты что, мать твою, оглох? Совсем с башкой худо?
— Дон, отпусти, — стал отбиваться я.
— Нет, ты успокойся! Успокойся, говорю! Ответь мне, что с тобой происходит?
— Я все понял, Дон. Пазл, наконец, сложился.
— Какой, к черту, пазл? Ты куда собрался? И почему деньги у Дока не взял? Он полмиллиона предлагал, помнишь? Полмиллиона! Ты бы смог купить себе другую личность и даже переехать обратно в свой сраный Верхний город. Сначала ты меня поставил в неудобное положение перед бандами, а теперь решил концы в воду спустить?
— Да забудь ты о деньгах, Дон! И сколько уже можно бояться за свой зад? Ты понимаешь, что… — и тут я понял, что мы с Раритетщиком — как два артиста на старинной театральной сцене. Проститутки, наркоманы, вышибалы — все молча пялились на нас и слушали, как мы орем на всю округу.
Дон тоже сообразил, что мы переборщили, и с опаской огляделся.
— Пойдем отсюда, — потянул я его за плечо.
Как только мы свернули в подворотню и отошли на несколько шагов, Раритетщик спросил:
— Что ты собираешься делать дальше?
Я не знал, что ответить. Молча шагал, освещаемый неяркими неоновыми лучами, и размышлял. За последние несколько минут я многое узнал и, как мне кажется, наконец, разобрался во всех корпоративных дрязгах. Компания Старлайт решила полностью захватить игровую индустрию, буквально поработив ее участников. Протестировав Умфазенд на Длани Бога, она двинется дальше. Сначала запустит ее в других своих играх, а потом перейдет и на конкурентов. Нетрудно догадаться, что «Цезарь» внушит игрокам сторонних проектов — отвращение и нежелание участвовать в тех играх, которые разработала не Старлайт, а любая и другая компания. Все это произойдет не сразу, поэтому не вызовет подозрения. Просто в какой-то момент люди поймут, что руководство Старлайта подошло к процессу управления грамотно, что их игры пользуются немалым спросом. И что они лучше и интересней, чем проекты от других разработчиков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
