— Ты еще скажи, что вы про этих бандитов раньше не знали, — хмыкнул я. — Поди, специально придержали для такого случая?
— Догадывались.
— А на чиновника убитого кто их зарядил?
— Ну… шепнул, наверное, кто-то, что у него кошелек полный будет. Вот и приголубили мужчину кистенем по голове. Люди здесь аховые, к смертоубийству привычные. Даже меня страсть берет, когда приходится с этим народом дела вести. Ведь за ломаный мюнт зарежут и не поморщатся…
То, что Димка завертел операцию, я знал до нашего трагического похода. Естественно, крутил ее Воронов не один, а с помощью мастера Гэрта и пяти гномов, присланных Гонардом Шэром. Малыши оказались очень полезными. Малыши… Я их видел один раз, и то мельком. Эдакие квадратные дяди — что положишь, что поставишь, размер не изменится.
— А что королю напишем? Шел, поскользнулся и упал?
— Так и напишем. — Димка огладил бороду и усмехнулся. — Мол, челом тебе бьем, царская твоя морда! Кланяемся да сообщаем, что чиновник, которого ты шпионить отправил, отдал богам душу. Присылай нового, а лучше сразу двух, чтобы два раза не ездить. Привет супруге и детям.
— Представляю, что король ответит…
— Да ничего он не ответит, — отмахнулся Воронов. — Ему и в голову не придет, что это наша работа. Слишком дерзко и нагло, а здесь так не делают. Сам знаешь — мир здесь неторопливый, и выступать против короля никто не подумает. Будут воровать по-тихому да терпеть.
Спустя двадцать минут мы въехали в западные городские ворота. Стражники в оранжевых сюрко с гербом Кларэнса подтянулись, а из караулки, дожевывая на ходу кусок хлеба, выскочил сержант. Мы кивнули и, высекая подковами искры из камней, повернули лошадей в направлении замка.
— Слушай, — я осмотрелся по сторонам, — мне кажется или город почище стал?
— Чище. Причем во всех смыслах.
— Как же это ты устроил? Субботники проводил?
— Не совсем, — усмехнулся Дмитрий и как-то нехорошо прищурился. — Потом расскажу. Ну и покажу, если захочешь.
— Добрый ты, Дмитрий Васильевич. Просто сама доброта.
— Служба у меня такая — навоз разгребать.
Вот с этими словами не поспоришь. Служба Воронову досталась не самая лучшая. Они с мастером Гэртом сами ее выбрали и теперь тянули эту лямку, вычищая город от разномастной нечисти. Нет, не только притаившихся вампиров и оборотней. Они и простыми бандитами занимались. Если Гэрт больше административными делами, то Воронов — оперативными. У него сейчас хорошая команда собралась. Отобрал двадцать пять человек посмышленее (из числа городских стражников) и понемногу создает нечто похожее на уголовный розыск. Ребятам положили такое жалованье, что они готовы зубами любую нечисть загрызть. Кстати, ему помогают пять гномов, присланных Шэром. В общем — все по-взрослому.
Рэйнар Трэмп занимался подготовкой кавалерии. После… После нашего похода ее надо создавать заново. Тяжелая конница нужна. Очень нужна. Без нее в этом мире никуда не денешься. Ему помогал мастер Вэльд, вышибая северную вольницу из новобранцев. Лучников мало. Пятьдесят стрелков, которые служат в охране замка, — этого недостаточно. Несмотря на слухи о моей неудаче, в Кларэнс постоянно прибывали небольшие группы наемников. Щедрое жалованье выглядело очень привлекательным для этих парней, которые из-за мирного времени сидели без работы.
Воронов проводил глазами дюнка, пылящего по улице, и, видно, что-то вспомнил.
— Пока тебя не было, Сенчин всю бумагу извел.
— Так уж и всю?
— Ну… большую часть. Даже на старинные пергаменты покушался.
— Для дела или так, для искусства?
— Корабли рисует, стервец эдакий, — удовлетворенно кивнул Дмитрий. — Говорит, что будем с их помощью насаждать мир в Асперанорре.
— Принуждение к миру? Знакомо.
— Всех будем принуждать или по заранее утвержденному списку?
— Зачем всех? Только тех, кто сам не поймет. И что рисует? Авианосцы?
— Яхты он рисует. Я в этом не большой знаток. Вот наш пират из рейда вернется, может, и оценит его художества. Не нам, грешным, в эти дела лезть. Мы даже в двух веслах запутаться могем. Кстати, он что-то бубнил про морскую пехоту, но я не особо слушал.
Вот за такими незатейливыми разговорами мы и добрались до замка. Навестили Мэдда в больничке, потом неторопливо пообедали, нахваливая нашу хозяйку. Толстушка даже покраснела от удовольствия и долго предлагала подлить еще горяченького.
— Что Барт пишет? — спросил Воронов, провожая глазами хозяйку.
— Приедете скоро. В гости. У нас, как видишь, только два союзника есть. Дарби норр Альдкамм и Барт норр Сьерра.
— Тут ты немного ошибаешься. — Димка ткнул пальцем в потолок. — У нас издревле так сложилось, что в союзниках лишь армия и морской флот, который только на Олежкиных эскизах и существует.
— Флот — дело наживное.
— А союзники — временное.
— У меня другое из головы не выходит, — сказал я и провел рукой по бороде.
— Что именно?
— Кузнец из Варрагьюра.
— А что с ним не так? Мало ли…
— Он землянин. Такой же, как и мы.
— И что? — Воронов пожал плечами. — Он сделал свой выбор и растворился среди местных людей. Умрет, оставит потомство. Дети и не вспомнят, откуда взялся их папаша на этой земле. Каждому свое.
— А как же легенда о двадцати рыцарях?
— Понятия не имею. Мне кажется, Серега, что ты слишком часто думаешь про это. Меньше голову ломай. Вот увидишься с Гонардом Шэром и задашь этот вопрос. Ему по рангу положено знать про эти дела. И еще…
— Что?
— Поговори с Робьеном. Он последнее время из библиотеки не выходит. Даже ночует там. Вид шальной, глаза горят. Мало ли…
Женщины в замке как в воду канули. То есть — вообще не видно. Нет, ничего не случилось, просто Мэриан готовится к празднику. Сами понимаете, сколько у нее приятных забот. Торговцы скоро камни на мостовой сотрут в порошок, таская в замок образцы тканей и украшений.
30
Робьена я нашел в библиотеке. Той самой, где некогда познакомился со стариком Шэром. У дверей меня встретил все тот же старый орк. Разве что встретил без обычного ворчания и подозрительных взглядов. Он вежливо склонил голову и провел в один из залов библиотеки, где я и увидел Робьена.
Воронов был прав — он отсюда практически не выходил. И еще… Он изменился. Сильно изменился. Стал строже, а в глазах появилось нечто новое. Нет, ничего страшного. Просто он стал мудрее и строже. Из его мыслей и поступков исчезла безрассудность, которая прежде вредила и мешала принимать правильные решения. Он даже одевался иначе. Монахом его не назовешь, но вместо привычного камзола на нем была легкая и свободная одежда. Она больше подошла бы чародею, работающему в алхимической лаборатории. Мягкая войлочная обувь скрадывала шаги, а рыжие волосы, которые раньше свободно падали на плечи, теперь были собраны в тугой хвост.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
