— Сожалею. — Капитан пожал плечами.
— Лучше, когда это выясняется сейчас, — сказала Флик.
— Вы хотите сами ей сказать, или я этим займусь, сэр?
— Сначала я с ней поговорю, — ответил Пол. — Если не возражаете, подождите ее снаружи.
— Есть, сэр.
Капитан вышел из паба, а Пол подозвал Денизу.
— Он вдруг ушел, — сказала Дениза. — Думаю, это недостойное поведение. — Она явно чувствовала себя оскорбленной. — Он инструктор по подрывному делу.
— Нет, не инструктор, — сказал Пол. — Он полицейский.
— Что вы хотите этим сказать? — Дениза была заинтригована. — На нем была форма капитана, и он сказал мне, что…
— Он сказал вам неправду, — возразил Пол. — Его работа заключается в том, чтобы ловить людей, которые слишком много болтают. Вас он поймал.
У Денизы отвисла челюсть, но вскоре она овладела собой, и ее охватило возмущение.
— Так это был обман? Вы пытались устроить мне ловушку?
— К сожалению, мне это удалось, — сказал Пол. — Вы все ему рассказали.
Поняв, что ее разоблачили, Дениза попыталась превратить все в шутку:
— И каким же будет наказание? Выучить сто строчек и запрет на игры?
Флик захотелось дать ей пощечину. Бахвальство Денизы могло поставить под угрозу жизнь всех членов группы.
— Как такового наказания не будет, — холодно сказал Пол.
— О! Весьма вам благодарна.
— Но из группы вы исключаетесь. С нами вы не пойдете. Вы уедете сегодня, с капитаном.
— Мне будет неловко возвращаться на старую работу в Хендон.
Пол покачал головой:
— Он отвезет вас не в Хендон.
— Почему?
— Вы слишком много знаете. Вам не позволят свободно разгуливать.
Дениза забеспокоилась:
— И что же вы со мной сделаете?
— Вас поместят в такое место, где вы не сможете причинить вреда. Обычно это изолированная база в Шотландии, где вся работа сводится к тому, чтобы подшивать отчеты.
— Это же как тюрьма!
— Почти так же, — немного подумав, согласился Пол.
— И сколько же это продлится? — с ужасом спросила Дениза.
— Кто знает! Вероятно, до конца войны.
— Вы законченный мерзавец! — в бешенстве сказала Дениза. — Жаль, что я с вами встретилась.
— Теперь вы можете идти, — сказал Пол. — И радуйтесь тому, что я вас поймал. Иначе вас могло бы поймать гестапо.
Дениза удалилась.
— Надеюсь, это не слишком жестоко, — сказал Пол.
Флик так не считала. Глупая корова заслужила гораздо большее. Тем не менее Флик хотелось произвести на Пола хорошее впечатление, так что она сказала:
— Нет смысла ее давить. Некоторые просто не годятся для такой работы. Это не ее вина.
Пол улыбнулся.
— Какая отвратительная ложь! — сказал он. — Вы ведь считаете, что я слишком хорошо с ней обошелся?
— Я считаю, что ее надо распять! — с гневом сказала Флик, но Пол засмеялся, и это смягчило ее гнев. — Мне не удается вас обмануть, правда? — уже с улыбкой сказала она.
— Надеюсь, что нет. — Он снова стал серьезным. — Это счастье, что у нас было на одного человека больше, чем это действительно необходимо. Мы можем себе позволить потерять Денизу.
— Но теперь у нас остался абсолютный минимум. — Флик устало поднялась с места. — Пожалуй, надо отправить остальных в постель. Некоторое время им не удастся как следует поспать ночью.
Пол оглядел комнату.
— Я не вижу Диану и Мод.
— Должно быть, они вышли подышать. Если вы соберете остальных, я их поищу. — Пол согласно кивнул, и Флик вышла наружу.
Девушек нигде не было видно. Флик немного постояла, глядя, как вечерний свет отражается в спокойных водах, завернула за угол дома и направилась к автостоянке. Мимо пронесся желто-коричневый армейский «остин», и Флик мельком увидела заплаканное лицо Денизы.
Дианы или Мод по-прежнему нигде не было. Нахмурившись, удивленная Флик пересекла бетонированную площадку и подошла к задней части паба. Там находился двор со старыми бочками и потрескавшимися ящиками. За ним виднелась небольшая постройка с распахнутой деревянной дверью. Флик заглянула туда.
Сначала она ничего не увидела, но, услышав чье-то дыхание, поняла, что там кто-то есть. Инстинкт велел ей молчать и не двигаться. Вскоре глаза привыкли к темноте, и Флик поняла, что она находится в сарае для инструментов. На крючках были аккуратно развешаны гаечные ключи и лопаты, посередине стояла большая газонокосилка. Диана и Мод находились в дальнем углу.
Мод стояла, прислонившись к стене, а Диана ее целовала. У Флик отвисла челюсть. У Дианы была расстегнута блузка, открывая большой, строго функциональный лифчик. Розовая клетчатая юбка Мод была задрана до пояса. Когда картина стала яснее, Флик увидела, что рука Дианы находится у нее в трусах.
Флик замерла на месте от потрясения. Заметив ее, Мод посмотрела ей прямо в глаза.
— Ну что, не можете насмотреться? — нахально спросила она. — Или хотите сфотографировать?
Диана вздрогнула, отдернула руку и отшатнулась от Мод. Когда она обернулась, на ее лице отразился ужас.
— Боже мой! — сказала она. Запахнув одной рукой блузку, другой рукой она стыдливым жестом прикрыла рот.
— Я… я просто пришла сказать, что мы уходим, — запинаясь, пробормотала Флик, повернулась и выскочила из помещения.
Глава двадцать четвертая
Радисты — не совсем невидимки; они живут в мире духов, где все же можно с трудом различить их призрачные очертания. Вглядываясь в темноту, этим и занималась гестаповская служба радиолокации, располагавшаяся в одном похожем на пещеру, затемненном парижском доме. Однажды Дитер там побывал. Триста круглых осциллоскопов мерцали зеленоватым светом. Радиопередачи отображались на них в виде вертикальных линий, положение которых соответствовало частоте передачи, а высота — силе сигнала. За экранами день и ночь наблюдали молчаливые, внимательные операторы, напоминавшие ему ангелов, пристально следящих за человеческими грехами.
Операторы знали все регулярно вещающие радиостанции, как подконтрольные немцам, так и иностранные, и могли мгновенно обнаружить появление нелегальной станции. Как только это случалось, оператор снимал трубку стоявшего на столе телефона и звонил на три станции слежения — две из них располагались в Германии, в Нюрнберге и Аугсбурге, и одна в Бретани — в Бресте. Он давал им частоту нелегальной радиостанции. Станции слежения были оборудованы гониометрами, устройствами для измерения углов, так что каждая из них могла уже через несколько секунд определить направление, откуда идет передача. Эту информацию они посылали в Париж, где оператор чертил три линии на огромной настенной карте. Линии пересекались там, где размещалась подозрительная радиостанция. Местное отделение гестапо располагало находящимися в полной готовности машинами с установленным на них собственным оборудованием.
Сейчас Дитер сидел как раз в такой машине — длинном черном «ситроене», припаркованном в окрестностях Реймса. Вместе с ним в ней находились трое гестаповцев, специалистов по радиолокации. Сегодня помощь Парижа не требовалась — Дитер уже знал частоту, которую должен использовать Вертолет, и предполагал, что тот будет вести передачу откуда-то из города (так как радисту было бы слишком сложно спрятаться в сельской местности). Приемник в машине был уже настроен на частоту Вертолета. Он измерял силу сигнала и направление передачи, так что Дитер по положению иглы на циферблате мог понять, когда передатчик становится ближе.
Кроме того, у сидящего рядом с Дитером гестаповца под плащом находился приемник с антенной, а на руке — похожий на часы прибор, измерявший силу сигнала. Он вступает в действие, когда поиск сужается до конкретной улицы, квартала или здания.
У сидящего на переднем сиденье гестаповца на коленях лежала кувалда — чтобы выбивать двери.
Когда-то Дитер принимал участие в охоте. Он не очень любил эти деревенские забавы, предпочитая им утонченные городские развлечения, но был хорошим стрелком. Теперь, дожидаясь, когда Вертолет начнет передавать в Англию свое зашифрованное сообщение, он вспоминал свои тогдашние ощущения. Это было все равно что лежать ранним утром в засаде, с нетерпением ожидая, когда олень начнет движение, и наслаждаясь этим ожиданием.
Участники Сопротивления скорее не олени, а лисы, подумал Дитер, которые прячутся по своим норам, выходя наружу, чтобы устроить резню в курятнике, а затем снова уходя под землю. Потеря Вертолета его унизила, и он так стремился снова его схватить, что без раздумий обратился за помощью к Вилли Веберу. Он очень хотел убить лисицу.
Стоял прекрасный летний вечер. Машина была припаркована в северной части города, но Реймс не отличался большой протяженностью, так что, по оценке Дитера, машина могла проехать из конца в конец меньше чем за десять минут.
