вам покинуть поляну.
— Ага и атакуете за ее пределами, — все же вмешалась Лукреция. — Забирайте пленных и проваливайте! Если пойдете за нами я… в общем я еще не решила, что сделаю, но вам будет плохо! Аргус, вставай, болван! Нам пора убираться.
Что было дальше стоявшие за пределами поляны люди поняли не сразу. С тихими стонами и ругательствами поднялся, судя по всему Аргус, а затем вдруг раздались звуки очень похожие на хлопанье кожистых крыльев, которые тут же начали удаляться. Вышедший с поляны через пару секунд Аркум удивленно пробормотал:
— Они улетели. Тот оборотень отрастил крылья, своих друзей схватил и свалил. Боюсь мы даже если захотим их уже не догоним.
Но брильемцам было не до этого. Осознав, что противник ушел, охотники тут же ломанулись на поляну, спеша освободить своих родственников и друзей. Уже через несколько секунд установившуюся было ночную тишину прорезали радостные крики и возгласы.
Хотя далеко не все были так рады. Мири, как только братья развязали ее путы, бросилась к ним и обняв обоих разом громко зарыдала. Помимо нее еще несколько человек потеряли сегодня своих близких, в том числе и среди охотников, отправившихся спасать пленников. Так что очень скоро на поляне стало не до веселья.
— Мама… она ведь... скажи, что я ошиблась? — сквозь слезы прошептала Мири, обращаясь к Хакару, но тот лишь покачал головой отводя взгляд.
Кое-как поднявшись и взяв сестру на руки, парень поплелся к деревне. Рядом шел его младший брат, по щекам которого тоже текли слезы, которые он старательно утирал, надеясь, что никто этого не увидит. Вслед за Хакаром потянулись и его друзья, а вместе с ними и деревенские охотники. Завтрашнее утро и сегодняшний вечер обещали быть не такими радостными, как рассчитывали все в деревне.
***
Утром следующего дня еще вчера ясное небо затянули серые тучи, обещая в любой момент разразиться дождем. По всей деревне было тихо, почти никто не выходил из домов, если не считать одной группы людей. Одетая в темные и серые одежды процессия ходила от дома к дому, чтобы помянуть и проводить погибших в нем людей к Хартулу, который решит в кого или что погибшему будет суждено переродиться.
С самого утра в доме семьи Хакара было тихо. Охотникам, несмотря на то, что брильемцами они не были, позволили присутствовать на поминках, из-за чего Ринала даже хотела вызваться помочь, но вовремя поняла, что церковные обряды здесь явно будут лишними.
Мири, взявшая теперь на себя роль хозяйки дома, вместе с другими девушками накрыла на стол, который все еще стоял во дворе, после чего все принялись ждать поминальщиков.
Процессия не заставила себя ждать и еще до обеда в ворота постучали. С десяток взрослых мужчин и несколько женщин, явно пользовавшихся уважением в деревне, прошли во двор. О чем-то переговорив с Хакаром, естественно на брильмеском, из-за чего Ринала их не поняла, гости прошли к телу Ланы, которое лежало в избе завернутое в саван. Впрочем, в доме поминальщики находились не долго, очень скоро вновь вернулись на улицу где и сели за стол.
Сами поминки мало отличались от того что происходило в деревнях где-нибудь на территории королевств. Люди ели, пили, о чем-то негромко переговаривались и, конечно, поднимали тосты, поминая погибшую добрым словом. Как поняла Ринала процессия ходила так по всем домам, поэтому ели и пили гости не много, да и задерживаться долго не стали и уже через полчаса встали из-за стола.
— Хакар… — начал один из стариков, но парень лишь молча кивнул мужчина, давая понять, что понял, а затем хлопнул Хаку по плечу.
Парень тут же поднялся и убежал на задний двор, а все процессия потянулась к воротам, которые Мири открыла на распашку. Хакар молча кивнул своим друзьям, чтобы те тоже вышли на улицу. Впрочем, тех не нужно было долго упрашивать, всем было интересно, что же происходит.
Через пару минут прибежал Хаку, в руках которого Ринала к своему удивлению обнаружила петуха, который иногда пытался вырваться и недовольно покрикивал. Передав птицу брату Хаку отошел к сестре и поминальщикам, которые зачем-то выстроились перед воротами.
Происходящее дальше сильно удивило и даже повергло Риналу в легкий шок. Хакар что-то сказал старику и передав ему петуха отошел к воротам. Тем временем дед прижал испуганно кричащую птицу к земле и вытащил из-за пояса маленький топорик. Не став тянуть и секунды, мужчина махнул своим, казалось бы, игрушечным оружием, и в один удар оттяпал петуху голову, а затем отпустил его.
Из перерубленной шеи тут же хлынула алая кровь, заливая собой придорожную пыль. Уже обреченный, но все еще живой безголовый петух рванулся вперед, естественно ничего не видя, но явно надеясь проскользнуть в ворота. Но сгрудившиеся перед ними люди подняли шум, начали кричать и отпихивать птицу ногами. Под громкие крики безголовый петух валился в пыль, снова вскакивал и словно заведенный раз за разом пытался прорваться в ворота, будто бы его вела чья-то невидимая рука.
Продолжалось это недолго, меньше половины минуты. В какой-то момент упавший в пыль петух уже не смог подняться. Кровь едва сочилась из его шеи, которая была густо измазана в пыли и уличном соре. Пару раз скребнув лапами птица замерла и больше уже не шевелилась.
К удивлению, все еще ошеломленной Риналы все начали облегченно вздыхать, хлопать по плечам осиротевших братьев, обнимать их сестру, после чего поминальщики попрощались и пошли к следующему дому.
— Что это было, Хакар? — подошел к другу Аркум, который был удивлен не меньше Риналы.
— Обряд задабривания злых духов и слуг Хартула – ухсенов. Самому-то Богу нет дела до родственников погибшего, а вот его детищам очень даже. Поэтому чтобы беду не накликать мы
