человек. Ты знаешь, что такое провокация? — она фыркнула и буркнула что-то, и это стало последней каплей. Внутри меня закипела ярость, поднялась, как лава в жерле вулкана, слова начали отдавать рычанием: — Отвечай нормально, сучка мелкая, или я превращу тебя в кровавую мочалку!
Неожиданно, да? Всегда прошу: не доводите до греха. Сама себе такой не нравлюсь. И самое главное, если я начала орать, остановиться мне трудно.
— Шлюха тупая малолетняя! Не будешь работать как все — сдохнешь у меня, тварь! Ты! — я ткнула в отшатнувшуюся дежурную пальцем. — Тридцать розог ей! Выпороть от всей души, чтоб она неделю на животе спала! А ты, мерзавка, не выполнишь норму — я тебе завтра полбашки на́лысо побрею! Юбка ей мешает! В трусах копай! Прошмандовка!
Я резко повернулась и пошла в детинец. Внутри всё клокотало. Ещё и саламандра моя с Женькой осталась. Позади раздались недолгие звуки борьбы, брань цыганки, потом она стала глуше — воткнули лицом в землю, должно быть. Раздался короткий свист и истошный визг, чей-то голос хмуро отсчитал: «Раз!»
Свист, визг…
— Два!
Свист, визг…
— Три!
— Да чтоб вас всех!..
Свист, визг, треск ткани…
— Четыре!
— Держи её!.. Пихай!.. Будет тут на людей… Зубы разожми…
Мда, однако цыганской юбке пришёл бесславный конец…
Я дошла до острога, поднялась на мэллорн и посидела там минут двадцать на круглой лавочке, устроенной вокруг ствола дерева, прижавшись спиной к коре, приходя в душевное равновесие, успокаиваясь. Две молоденьких эльфочки, дежурившие, как у нас теперь называлось, «в южную сторону», не задавали никаких вопросов, замерли на своих постах, практически слившись с мэллорном. Видели мой раздрай, наверное.
Нельзя матери клана так психовать. Вывела она меня, конечно. Нет, стоп! Не думать об этом. Как там в «Кунг-фу панде» было? Во второй части, кажется…
Нет, в третьей, ещё когда они на корабле плыли… Внутренний покой, внутренний покой! — и головой об мачту посильнее… Я тихонько засмеялась и прикрыла глаза. Серебристая кора была слегка шершавой и тёплой. Огромная крона шелестела тихо, умиротворяюще. Я слушала дерево, и мне начало казаться, что я ощущаю движение его внутренних соков…
И ПРОСТО ЖИЗНЬ ЗДОРОВОГО ЧЕЛОВЕКА
Тот же день, тот же мэллорн…
— Матушка кельда, — кто-то осторожно трогал меня за плечо.
— М?
— Вы пойдёте на ужин или ещё посидите?
Что⁈
— А что, уже ужин⁈
— Первая смена прошла уже, ребята пришли нас сменить.
Ну надо же, мама дорогая…
— Конечно я иду! Ой, девочки, спасибо, что разбудили!
Перед ужином я забежала в детсадовский наш изолятор, хотела было уже толкнуть дверь, как услышала голос мужа:
— Понимаешь, эти люди, к которым попала твоя сестра — они как болезнь. Зараза. И они вроде как заразили её душу, — Женька шмыгала носом, — а она не понимает, не видит этой заразы. Для того чтобы её вылечить, нужно время. И хорошие люди. Именно поэтому я сделал так, чтобы они не могли уйти. Чтобы лечились рядом с нормальными людьми, понимаешь?
Целая серия коротких шмыгов.
— Ага…
На цыпочках подошла Марина, шёпотом спросила:
— Ну что?
— Разговаривают… Принеси платков парочку, там похоже слезопад.
Марина не успела уйти. Дверь открылась.
Вова держал за руку Женьку:
— Мы хотим умыться.
Марина показала рукой:
— Вон туда, пожалуйста, вторая дверь, — дождалась, пока умывалка закроется и снова шёпотом спросила:
— А Тоню-то нашли?
— И не думали даже. Проголодается — сама придёт.
— А если не придёт?
— Да конеш-ш-шно! Поспорить могу: завтра вечером либо послезавтра утром — крайний срок. На что забьёмся?.. Да шучу я, не падай уж в обморок-то…
После ужина я взяла Женьку и Васю, и мы вместе садили клумбу у донжонного крыльца. Из маленьких метёлок, которые пахли сладко и ещё лимончиком.
А вот вечером мы с Вовой ходили инспектировать опоры будущего северного моста. Мы и ещё целая куча людей, переживающих за проект, да их друзья, да родственники, да случайно зацепившиеся. Набралась, короче, толпень человек в сто двадцать.
Я ожидала, что Бурная по своей привычке будет биться в чужеродные включения и крутить бешеные водовороты, но по ходу дела в эти опоры тоже примешалась какая-то магия, потому как водяные потоки обходили их плавно, словно приглаженные усмиряющей рукой.
Опоры стояли уже до третьего островка, и барон благословил строителей на дальнейший трудовой подвиг, пока река ещё тёплая. Ну, условно тёплая — пока не идёт ледяная шуга. Народ дружно кричал такое ура, как будто им не работать разрешили, а обещали как минимум тройную прибавку к пенсии.
Мне всё казалось, что где-то тут, поблизости, должно быть бродят духи строителей БАМа, Магнитки или ДнепроГЭСа, щедро делясь с нашими колонистами своим строительным энтузиазмом.
Коле, закончивший свой Эльфийский мост до Черёмухового острова, вызвался в таком случае взять на себя возведение арок и полотна пролётов. Народу в его бригадах было уже не меньше, чем у родителей, и работа над Северным мостом закипела с удвоенной силой.
Тонька вылезла назавтра даже не вечером, а уже утром, голодная, замёрзшая, злая и напуганная. Получила по жопе дважды: за невыполнение наряда и за оскорбление барона. И отправилась на исправительные работы. Вова велел держать её подальше от сестры, по крайней мере, пока в ум не начнёт входить. Ибо нефиг.
Я думала, цыгане придут торговаться за своих повязанных, но они не пришли. Не то что их барон (я думаю, маленько оклемавшись и привыкнув к новым реалиям, он и задницы ради такой шестёрочной швали не поднял бы) — вообще никто не пришёл и ничего не предъявил. Шарился, правда, кто-то по кустам вдоль наших условных границ. Чё уж они высмотрели — не знаю, однако к острову подходить не стали и на поля больше не за́рились.
БОРЯ! ЗЕМЛЯ!
Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 01.04 (августа). 0004, утро
Следующее событие, достойное особого упоминания, случилось буквально через пару дней после нашей массовой мостовой инспекции.
Борька Конников выпросился на этот день помогать на Северном мосту. Приняли его с радостью — в большей степени не за магические земляные навыки, а за то, что Борька, кто забыл, был ещё и тяжом. А это на строительстве всегда роляет. Тем более что почти все тяжи временно были заняты на доставке материалов для южных башен основных стен замка. Сам же Борька страстно хотел посмотреть на погружение брата.
Филя был в бригаде, выставляющей основание опор, и в этот день они должны были испытать колокол изменённой конструкции, рассчитанной на бо́льшую глубину. Русло между третьим и четвёртым скальным зубом в Бурной резко ныряло вглубь — с четырёх аж до восьми метров. То ли не всё просчитали, то ли Бурная наконец решила показать свой сложный характер, но что-то пошло не так.
Нет, поначалу ничего не предвещало. Им удалось как надо погрузиться, закрепиться и даже уложить первую порцию строительного состава, но потом… Колокол треснул и вмялся, словно бумажный стаканчик. Работающих наверху разметало и побросало в воду, но это было не самое худшее, поскольку подбирать их тут же кинулись дежурные лодки. А вот тех, кто был внутри колокола начало заливать водой. Медленно, но неумолимо. Входные люки перекосило, заклинило, и люди оказались в ловушке. Сверху им на головы хлестала вода, дошедшая уже до колена.
Взбесившаяся Бурная расшвыривала немногих наличествующих тяжей, пытающихся проломить купол снаружи. Барон — барон мог бы, наверное, спасти ситуацию, но он со вчерашнего дня ушёл с группой на юг, туда, где по описанию Найдёновых была гора с белой верхушкой — мужики надеялись найти месторождение мрамора — и вернуться они должны были дня через два…
Борька, в числе прочих совершивший свою неудачную попытку, выловленный из ледяной воды, трясся, держась за борта́ лодки. В уши долбил тревожный звон рынды. От теплиц к берегу бежали люди.
— Боря! Боря! Земля! — каким-то чудом он узнал среди кричащих голосов материн и угадал в толпе её маленькую фигурку в рабочем фартуке, но не сразу понял, что она кричит. — Земля!!! Подними их!
Колокол умолк, и стоящие рядом с Дашей люди закричали вместе с ней:
— Зем-ля! Зем-ля!!!
— Земля! — заорал Серегер, молотя его по плечу. — Подними землю! Ты же маг!
Борька стёр с лица воду, капающую с волос, попытался сосредоточиться.
— Не могу. Не чувствую, далеко.
— Щас будет ближе!
Серегер подвёл лодку и встал над самым колоколом, удерживая её на краю вихляющей
