своим коллегам, они тоже воодушевились – и мы заявили об участии в аукционе за права на публикацию в Британии, и выиграли его”. Дальше она описывала свои впечатления от рукописи самой книги. Особенно я доволен тем, что удалось ее рассмешить:
Я не знала, что покупаю еще и блестящий юмор. Я предполагала, что буду чуть-чуть улыбаться, но не хохотать во весь голос снова и снова. Это было потрясающе увлекательно.
Ее реакция прямо противоположна той репутации, которую книга приобрела, вероятно, среди тех, кто читал лишь пересказы – она считается грубой и напористой. К этому я еще вернусь позже. Салли в письме продолжала:
… Никогда не знаешь, насколько твой собственный вкус созвучен вкусам публики, так что на этапе подготовки к публикации (в сентябре 2006 года) я снова начала нервно грызть ногти. Перед выходом книги я запросила рецензии у обширной аудитории писателей и мыслителей, и многие прислали чудесные хвалебные отзывы – больше, чем обычно, так что я позволила себе снова предаться восторгу. Но только когда Вы дали первое интервью об этой книге – его организовала Пэтси Ирвин, на телепередаче “Вечер новостей” (Newsnight) с Джереми Пэксменом, – только тогда мы начали догадываться, что впереди нечто грандиозное.
С тех пор мы едва успевали допечатывать книгу: вызванный ею резонанс распространялся, читателей становилось все больше, рецензии сыпались одна за другой – и почти все хвалебные. Помню, как позвонила Вам домой и говорила с Лаллой (мы еще не были с ней знакомы) – Вас не было дома, и я взволнованно тараторила в трубку, пытаясь объяснить, что происходит нечто исключительное. Исключительными были не только продажи: книга затронула важные струны в душах читателей. Думаю, не будет преувеличением сказать, что с нее началась (по крайней мере, для этого поколения) принципиально новая полемика о религии и ее месте в обществе; эта книга произвела фундаментальный сдвиг.
Фундаментальный сдвиг? Скажем так, “Бог как иллюзия” действительно разошелся тиражом более трех миллионов экземпляров: более двух миллионов на английском, остальное – на тридцати пяти других языках, в том числе четверть миллиона на немецком. Пожалуй, еще одной лакмусовой бумажкой может служить выдающаяся коллекция “блох”, которых собрала книга. На моем сайте RichardDawkins.net стали собирать книги с названиями вроде “Докинз как иллюзия”, “Дьявол как иллюзия”, “Бог не иллюзия”, “Ричард Докинз как иллюзия”. Мы называли их “блохами” – как в стихотворении У. Б. Йейтса, которое тогда крутилось у меня в голове:
Ты говоришь: ведь я хвалил других
За слово точное, за складный стих.
Да, было дело, и совет неплох;
Но где тот пес, который хвалит блох?[58]
На цветной вклейке я привожу одиннадцать избранных примеров таких “блох”.
Но оставим продажи и “блох”. Казалось ли тогда, что книга произвела “фундаментальный сдвиг”? И да и нет. Не знаю, откуда взялось название “новые атеисты”. Один из вариантов – статья 2006 года в журнале Wired пера Гэри Уолфа, одного из редакторов журнала[59]. В эту категорию он включил Сэма Харриса, Дэна Деннета и меня. Если бы к тому времени вышла книга “Бог не любовь”, то, наверное, туда вошел бы и Кристофер Хитченс. А еще Виктор Стенджер, чьи книги, написанные с точки зрения физика, не так популярны, но не менее значительны. Вику принадлежит запоминающийся афоризм, который часто по ошибке приписывают мне: “С наукой вы летите на Луну. С религией вы летите в небоскребы”. О его смерти стало известно, когда я готовил эту книгу к публикации. Его сильного голоса будет очень недоставать.
Откуда бы ни пошло название “новые атеисты”, оно закрепилось – как и “четыре всадника апокалипсиса”, видимо, пришедшие на смену “трем мушкетерам” с выходом книги Кристофера. Я не возражаю против этих названий. Но важно отрицать любое предположение, что “новый атеизм” в философском смысле отличается от предыдущих версий, приверженцами которых были, скажем, Бертран Рассел или Роберт Ингерсолл. Тем не менее, хоть он на самом деле не очень нов, но как журналистская придумка “новый атеизм” имеет право на существование, поскольку между выходом “Конца веры” в 2004-м и “Бог не любовь” в 2007 году в нашей культуре действительно что-то произошло. “Бог как иллюзия” вышла в 2006-м, как и “Разрушая чары” Дэна Деннета и небольшая мощная книга Сэма Харриса “Письмо к христианской нации”. Наши книги задели пресловутые струны – так, как не удалось этого многим прекрасным книгам наших предшественников, по крайней мере, со времен обжигающе ясной книги Рассела “Почему я не христианин” (которая так воодушевила меня, когда я прочитал ее в школьной библиотеке Аундла в 1950-х).
Может быть, наши книги были особенно прямолинейными и смелыми? Возможно, да. А может, что-то витало в атмосфере первого десятилетия этого века – Zeitgeist парил на расправленных крыльях в ожидании восходящего потока от четырех новых книг? Может быть, и так – а еще, несомненно, дело было в том, как Джордж Буш – младший все больше двигался в сторону теократии и одновременно над миром нависала угроза Мечети Воинствующей.
Могу с уверенностью сказать, что наша четверка не строила никаких общих планов. Конечно, мы читали книги друг друга – те, что уже вышли до наших собственных. И неизбежно в какой-то степени мы повлияли друг на друга. Если говорить о самых первых книгах – я не слышал о Сэме Харрисе, пока не открыл “Конец веры”. На первой же странице Сэм с леденящим литературным мастерством описывает сцену взрыва в автобусе, устроенного молодым террористом-смертником. Вы с самого начала понимаете, что произойдет. После того как оседает пыль, гвозди, шарики от подшипников и крысиный яд – семья молодого человека скорбит по нему, но переполнена гордостью: они знают, что их сын попал в рай для мучеников. Соседи осыпают их материальными утешениями: едой и деньгами, – воздавая дань уважения подвигу юноши. Концовка истории – будто сокрушительный удар, и его разгромная сила парадоксальным образом лишь возрастает от того, что мы видим, как весь ход рассказа ведет именно к этому. Что мы знаем об этом молодом человеке? Был ли он беден или богат, сколько имел друзей, был умен или глуп? Может быть, он был подающим надежды студентом? Может быть, инженером? Мы практически ничего о нем не знаем. Но вот в чем дело:
Почему же тогда так просто – так очевидно просто, хоть руку дай на отсечение – угадать религию этого юноши?
