— Давно пора заказать себе нормальное офисное кресло, с колесиками и подлокотниками. Сейчас бы передвигался, не вставая, как белый человек!
Мелодично звякнул бокал, принимая в свое нутро тягучую темную жидкость с отчетливым ароматом вишни. Затем он еще раз прозвенел (на сей раз тихо-тихо), возвращаясь на стол полупустым, прошелестела своими страницами первая укладка…
"Та-ак! Перерабатывающие центры, стандартная комплектация и схема строительства. Смотрим, и сразу же видим турбину мсье Лаваля. Выкидываем ее нафиг, вписываем обычный локомобиль, производства Людиновского завода. Раз! Кирпичные стены, подвал, и крыша из кровельного железа?.. Это оставляем, ибо очень пользительно от поджогов, которые обязательно будут. Электрическое освещение. Режем, однозначно — там и керосинок за глаза будет. Два. Ну и три, подсчитываем экономию. Надо же, почти триста тысяч наковырял!".
Александр удивленно покачал головой. А затем аккуратно отделил часть листов и уложил их поверх всех остальных — с тем, чтобы еще раз внимательно все прошерстить, на предмет дополнительной экономии. Дочитал верноподданнический отчет Лунева-младшего, изредка похмыкивая и выписывая себе в ежедневник интересные места. Перешел к не менее интересному отчету его отца, достойнейшего американского гражданина Лунеффа-старшего, и мельком его проглядел — особых изменений в битве за техасскую нефть пока не было, все можно было выразить тремя фразами. Сидим тихо, скупаем много, и попутно прикармливаем друзей в сенате и конгрессе.
"Хоть тут без каких-либо неожиданностей! Кстати, пора уже и аудитора послать, в гости к любезному нашему Арчибальду Ильичу. Не то еще обидится на меня, за столь долгое невнимание".
После новостей из САСШ пришел черед и весточки из мест заметно ближе — то есть из Швейцарии. Аркадий Никитич Лазорев в первых же строчках своего письма извещал, что дела у него обстоят наилучшим образом, что спит он целых пять часов в сутки, и что оборудование для его заводов будет поставлено точно в срок, и будет оно при этом наивысшего качества.
"Для чьих заводов?!".
Впрочем, из дальнейших строчек стало понятно, что Аркадий Никитич просто-напросто полностью отожествляет себя и Ковровские заводы точного машиностроения, и никоим образом не претендует на статус владельца.
"Ну-ну. Что там дальше? И этот денег просит! Сговорились они с Геннадием, что ли? На… Организацию собственного производства часов при Ковровских заводах. Гм, умеет просить Аркадий Никитич, умеет. Ах, и это еще не все? "Крайне желательно завести у себя и выделку паровых турбин, для чего требуется, по самым моим скромным подсчетам… Ого!!!".
Промышленник закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Лунев-младший и Лазорев тянули из него деньги такими темпами и объемами, что с ними мало кто мог сравниться. Собственно — никто и не мог, хотя Тиссен с Круппом и пытались. А им по мере своих скромных сил помогали все остальные, вроде Луцкого, Менделеева и еще доброй дюжины фамилий — и у всех был прекрасный "финансовый" аппетит. Не стоило забывать и специальные проекты, вроде того, который вел Пильчиков — их тоже было немало, и каждый из них по чуть-чуть да откусывал, от "пирога" князя Агренева.
"Еще Нечаев и Нечаев-Мальцов, и совместное участие в благотворительных программах. Участие, от которого невозможно отказаться! Нечаев — это отличные специалисты по геологоразведке, столь нужные мне на Дальнем Востоке. А его дядюшка, и мой компаньон, вовсе бесценен: единственный, с кем можно посоветоваться насчет алмазного инструмента и шлифовальных паст. А еще он единственный, чьи специалисты по тонкой шлифовке согласились обучать моих мастеровых. И один из немногих, кто достаточно правдиво отвечает на все мои вопросы о высшем свете империи. Как с таким человеком не дружить? Слава богу, что к концу этого года у нас с ним начнется совместное производство новых электролампочек, да сразу на двух заводах — хоть эту статью расходов удастся перекрыть".
Опять тонко прозвенел хрусталь, принимая в себя очередную порцию ликера, и снова оказалось в руках письмо Лазорева — а его просьба о дополнительном финансировании перекочевала в ежедневник князя.
"Что там дальше, надеюсь без сюрпризов? Подружился с Хатебуром, главным инженером З.И.Г. Ну, это было ожидаемо, два фанатика не могли не найти общий язык. Предложения о сотрудничестве с Швейцарской промышленной компанией? Даже и не предложения, а намеки на них? И это тоже ожидаемо, хотя и неприятно. Что же, запомним, и отомстим аналогичным образом, хе-хе. А в целом все хорошо, скоро вернусь, не терпится приступить, и так далее. А уж как мне не терпится, дорогой мой Аркадий Никитич, получить с Коврово хоть какую-нибудь продукцию! Впрочем, о чем это я — там же скоро начнут массово клепать кинокамеры и кинопроекторы! Ну что же, пусть маленький, но почин".
Все папки и укладки на столе улеглись ровной стопкой, все — кроме тех самых, с непонятными надписями. Открыв первую, Александр бегло пробежался по содержимому взглядом и задумался. Месяца три назад он выбрал время и еще раз навестил славное своими традициями и семейной преемственностью заведение Ганса Хотингера. Немножко поговорил с управляющим, немножко попил дорогого вина… И немножко открыл два анонимных трастовых фонда, на счета которых сбросил кое-какие деньги и все свои акции иностранных компаний. О чем не знаешь, того нельзя отобрать — не так ли? В Шаффхаузенкантональбанке так же появился новый именной счет, на который медленно, но очень верно стали "переезжать" все рентные выплаты, принимаемые доселе Русско-Азиатским банком — кроме тех, что имели российское происхождение. Последних же как раз и получалось двести тысяч. В год. Тоже, знаете ли, немало, причем по самым взыскательным меркам — но, вместе с тем, на фоне некоторых фамилий, ничего особо выдающегося. Те же Юсуповы со своих владений и предприятий получали годовой ренты на полтора миллиона, тратили из нее тысяч семьсот-восемьсот — и все считали это вполне нормальным. Одновременно, завидуя такому достатку всеми фибрами души.
"Недаром к Зинаиде Николаевне принцы да герцоги сватались — красивая, богатая, утонченная… Правда, вдобавок еще и умная, но это, по всей видимости, готовы были терпеть. Так, что-то я отвлекся!".
Вообще, касательно своих капиталов Александр как-то даже неожиданно для самого себя впал в тяжелейшую паранойю — ну вот не верилось ему, что его состояние и заводы не мозолят кому-то жадные глаза, и все тут. Молодые и старые великие князья, разнообразные группировки при дворе, банкиры (кои, как известно, даже во сне ищут дополнительную прибыль), промышленные и аристократические кланы, англичане, французы… В глазах последних двух категорий он вообще давнишний и последовательный "германофил", то есть разорить такого сам бог велел. Тем более велел, что он имеет наглость производить станки и прочую высокотехнологичную продукцию, а делиться паями и акциями своих предприятий не хочет категорически. Про оружие вообще не стоит упоминать — не только производит, а еще и удачно его продает, закрывая тем самым остальным выгодные рынки сбыта. Слишком скрытен, слишком нелюдим, слишком независим… Слишком богат! Всего слишком у князя Агренева.
"Нуте-с, посмотрим на свои последние приобретения. Франция! Пятнадцать процентов компании Мишлен — маловато, конечно. Но если добавить к ним те двадцать пять, что я вполне легально, и ни разу не анонимно вытряс с них за свои лицензии, то смотрится очень даже ничего. Придет время — будет кому завод строить в империи, по производству автомобильных шин. А то все немцы да немцы кругом, нехорошо… Так, плюс двадцать процентиков акций в компании Эру — алюминий вещь такая, нужна всегда. Швейцария: восемь процентов компании Анри Нестле — вот жмот несчастный, ну прямо как я. Ведь мог бы и больше продать, мог! Но не захотел. А вот Юлиус Магги молодец, не пожалел для меня… Четырнадцати процентов. С возможностью последующего наращивания пакета акций — я же говорю, молодец! Ну что же, молочные смеси для младенчиков, сгущенное молоко и сливки, а так же быстрорастворимые супы и куриные кубики на перерабатывающих центрах будем делать строго по швейцарской технологии. По ней же будем ваять кое-какую электротехнику — четверть сотни процентов акций компании Браун и Бовери это практически гарантируют. Интересно, а кто такие эти господа? Хм, а отзывы хорошие…".
Вновь булькнула бутылка.
"Что у меня по Америке, вернее по Кока-Коле? Ай маладца Хотингер, ай джигит! Вернее его клерки. Опять-таки пятнадцать процентов акций компании по производству шипучей отравы. Впрочем, пока она вроде ничего так на вкус, но это только пока. Семнадцать процентов в компании "Ровер" — вот, теперь в выпускаемых ими велосипедах мне принадлежит, как минимум, одно колесо. А со временем будут принадлежать оба, вместе с рулем и седушкой — а большего мне и не надо, хе-хе, я ведь очень скромный. В химическую промышленность пока залезть не удалось, а жаль".
