Он двинулся в гостиную, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним, когда он поднял нож, которым я его заколола. Я почувствовала магическое давление, как только он прикоснулся к нему, и была уверена, что он уже решил покончить со мной.
— Ты так сильно хочешь моей смерти? — спросил он, глядя на нож и вертя его в руках.
Я не могла ответить. Мой рот наполнился песком, когда я смотрела, как печаль отражается на его лице.
— Грэй, — сказала я.
— Ответь мне. Ты хочешь моей смерти? Ты действительно ненавидишь меня так сильно, что предпочла бы прожить всю жизнь и никогда больше меня не увидеть? — спросил он.
Я отчаянно терла лицо руками, пытаясь избавиться от слез, которые никак не могла остановить.
Подойдя ко мне, Грэй повернул клинок и вложил его в мою руку. Мои пальцы обхватили рукоять, но только он направил ее не к своей груди.
А к моей.
— Этот клинок был создан, чтобы убить меня, не сомневайся. Однако это не моя слабость, Ведьмочка, — сказал он, отпуская мои руки и оставляя меня стоять на месте, приставляя нож к моему собственному сердцу. — А твоя.
— О чем ты говоришь? — спросила я, фыркая, когда он увеличил расстояние между нами.
Мне хотелось ее увеличить, но в то же время я хотела, чтобы он обнял меня. В этом и заключался конфликт нашей любви — постоянное давление и притяжение двух людей, которые не должны быть вместе, но каким-то образом оказались вместе.
— Я говорю, что твоя ошибка в том, что ты ударила меня ножом. Это лезвие было создано для тебя, — сказал он, заставив меня опустить взгляд на кончик ножа в том месте, где он коснулся меня.
— Что это значит…
— Я связал наши жизни вместе, когда вернул тебя, Уиллоу. Если ты умрешь, я последую за тобой, — ответил он, и его слова замерли между нами, пока он ждал.
Ждал, когда я сделаю выбор.
— И вот как ты умрешь.
Либо смерть мученицы, к которой меня приучили, либо жизнь с ним рядом.
— Они отправили тебя сюда, зная, что ты, скорее всего, умрешь, — сказал он.
У меня даже не хватило сил возразить, ведь мы все знали, что шансы не в мою пользу. Успех означал смерть, и ни у кого из них не было причин верить, что Грэй заботится обо мне настолько, чтобы сохранить мою жизнь после покушения на его.
— Ты стоишь гораздо больше, чем гребаная жертва, Уиллоу. Я тебя подвел, если ты этого не понимаешь.
Я переместила нож в руке, наблюдая, как он вздрогнул, когда подумал, что я вонжу его в собственное сердце.
— Ты позволишь мне сделать это? Даже зная, что ты тоже умрешь? — спросила я, нуждаясь в ответе на его вопрос, как в следующем вдохе.
Я не могла понять, как мы дошли до этого. Это была пропасть, и я знала, что никогда не буду прежней, как только он откроет рот.
Искренность на его лице сломала все, что еще оставалось во мне.
— Без тебя ничто здесь не имеет ценности. Ты — мой дом, — сказал он, не отрывая взгляда от моих глаз.
Я выдержала этот взгляд, ожидая, что он продолжит.
— Они с радостью пожертвовали бы тобой, если бы это означало, что мир выживет, но я — нет. Я бы никогда больше не ступил на эту землю, если бы это означало, что ты будешь рядом со мной в Аду.
Я опустила взгляд на нож в своей руке, а затем уставилась на него. Он был символом всего того, что, как мне казалось, я знала о себе, о женщине, которая притворялась сильной, скрывая страх перед болью и одиночеством.
Они готовы пожертвовать мной, чтобы спасти себя, но он — нет. Возможно, это была не та свобода, которую я думала, что он мне даст, и не тот выбор, на который я надеялась. Тем не менее она все равно была моей.
Просто обладание им сделало все настолько ясным, что я вздрогнула.
Я отодвинула нож от груди, отвела его в сторону и бросила так, что он упал на пол рядом со мной.
В следующее мгновение Грэй оказался рядом со мной и заключил меня в свои объятия, когда мои ноги подкосились.
— Прости меня, — прошептала я, позволяя ему поднять меня на ноги. Я обхватила его голову руками, крепко прижимаясь к нему и судорожно пытаясь прижаться ближе.
Он отнес меня в спальню, аккуратно положил на кровать и задрал платье до бедер.
Навалившись всем весом на меня, он вошел внутрь.
Возвращаясь домой.
32
ГРЭЙ
![]()
Грэй
Когда-нибудь Уиллоу научится признавать, что ей позволено хотеть чего-то для себя. Это не делает ее эгоисткой, если она иногда ставит свои потребности на первое место, потому что она никогда не будет такой, как я. Она никогда не поставит себя выше окружающего мира и того, что лучше для ее Ковена, на постоянной основе.
Она хныкала, когда я входил в нее, а эмоции разрывали на части. Никогда прежде Уиллоу не была в таком противоречии с самой собой, не тогда, когда всякое неповиновение было вырвано у нее жестоким куском дерьма отцом, которого, как я желал, чтобы Шарлотта не отняла у меня.
Я бы отдал практически все, чтобы заставить его медленно страдать.
Отогнав эти мысли, я сосредоточился на беззвучных слезах, стекающих по лицу Уиллоу. Казалось, она не может остановиться, раз уж начала, ее ужас перед собственными действиями превратил ее в сущее месиво. Я хотел вернуть сильную ведьму, приехавшую в Холлоу Гроув, хотел, чтобы она снова стала той, кем была до того, как я добавил свои манипуляции к предательству, от которого она страдала всю жизнь.
Моей жене нужна была цель, которая двигала бы ее вперед, что-то, на чем она могла бы сосредоточиться, чтобы не проводить весь день в раздумьях о возможной душевной боли. Я бы разобрался с этим утром, дав ей то, в чем она нуждалась больше всего на свете.
После того как найду тех, кто помог ей зачаровать нож, и убью их за это.
Я прижался к ее рту, двигаясь внутри, чтобы отвлечь на время. Она обхватила меня руками и ногами, цепляясь за меня, словно я был ее спасательным кругом.
Только это было не так, и ей нужно было напоминание о том, что она всегда знала.
То, что она больше не была одна, не означало, что я ей нужен. Я был достаточно уверен в себе, чтобы признать, что нуждаюсь в ней гораздо больше, чем она во мне. Если я не мог смириться с мыслью о жизни без нее, то она была готова вырвать меня из своей души.
От одной этой мысли я снова пришел в ярость и зарычал, когда ее ноги напряглись и попытались прижать меня к себе. Она была мягкой и податливой в моих объятиях, что почти заставило меня пожалеть о том, что я сделаю, чтобы напомнить ей, кем мы оба были.
Я хотел, чтобы она была моей. Я хотел, чтобы она открылась мне и приняла меня в свои объятия.
Но я никогда не хотел потерять Ведьмочку, которая была готова пустить мне кровь, когда я выводил ее из себя.
Я отстранился от ее тела, отталкивая от себя ее руки и ноги, а сам двинулся к краю кровати. Глаза Уиллоу расширились, когда она приподнялась, опираясь на локти и пристально посмотрела на мой твердый член. Я еще не закончил с ней, и она, похоже, поняла, что находится в опасности, как только взглянула на пустую маску, которая была моим лицом.
Она повернулась и метнулась к противоположному концу кровати, пытаясь набросить на себя платье, чтобы прикрыться. Я бы сорвал его, если бы не хотел, чтобы она надела его в тронный зал, когда я закончу с ней, в знак своей победы.
Уиллоу была вся в моей крови, и к тому времени, когда я закончу с ней, позабочусь о том, чтобы каждый мужчина в этом зале знал, что я тоже наполнил ее собой.
Я схватил ее за бедра, притягивая к себе. Ее колени скользили по одеялу, ногти впивались в ткань, когда она пыталась ухватиться за что-то твердое. Дернув ее за край кровати, я выбил колени у нее из-под ног. Когда ее тело перекинулось через край кровати, пальцы ног едва касались пола, и она напряглась, пытаясь устоять на ногах. Ее бедра напряглись от усилия, и она сжала их вместе, чтобы не пустить меня.
