Я двигался внутри нее, двигая пальцами в противоположном ритме и наслаждаясь каждым мгновением трения. Уиллоу прикусила простыню, ее придушенный стон встретил меня, а темные ресницы затрепетали. Я вынул пальцы, пока она была в муках оргазма, поднял их выше и коснулся ими ее попки.
Она замерла, ее глаза широко раскрылись, когда она отпустила постельное белье и приподнялась на руках. Деревянный каркас кровати по моей команде оброс лианами, которые распространились по полу и кровати и достигли Уиллоу.
Лоза обвилась вокруг каждой из ее лодыжек, раздвигая их на ширину плеч и удерживая ее на месте, пока я прижимал свои влажные пальцы к ее дырочке.
— Грэй! — запротестовала она, ее голос стал пронзительным, когда лианы разрослись и охватили ее спину, привязывая к матрасу и собирая ее руки.
Она упала на поверхность. Ее груди плотно прижались к ней, когда лианы обвились вокруг нее, служа веревкой, которая удерживала ее там, где я хотел.
— Это не было бы наказанием, если бы ты сама этого хотела, любимая, — сказал я, проводя свободной рукой по ее позвоночнику.
Ухватившись за лианы, не обращая внимания на боль от шипов, я стал удерживать ее, пока трахал ее киску. Она сжималась вокруг меня, ее тело вздымалось и нуждалось в помощи, несмотря на ее трепет.
В таком виде она стала для меня идеальным пиршеством.
Мои пальцы плотнее прижались к ней, когда я двигал бедрами. Они двигались мелкими импульсами, смазка из эликсира облегчала путь, пока ее тело реагировало.
— Расслабься, — пробормотал я, нежность моего голоса прямо противоречила тому, как я заманил ее в ловушку.
Уиллоу все равно отреагировала, закрыв глаза и издав медленный вздох. Ее тело последовало за ней, ее попка разжалась и позволила мне постепенно ввести в нее палец. Она была горячей и тугой, сжимала меня, словно тисками, с моим членом в ее киске и пальцем в ее попке. Двигаясь неглубокими толчками, я замедлил темп до легкого.
Мой член и палец двигались в такт, один доставлял ей удовольствие, а другой открывал ее для меня. Я выстроил второй палец и ввел его рядом с первым, когда она протяжно и низко застонала.
— Тебе это нравится, да? — спросил я, усмехаясь, когда Уиллоу сузила глаза, наблюдая за ее лицом.
Как бы я ни трахал ее задницу, я хотел получить то, что хотел, но я не стал бы делать это за счет того, что она никогда не позволит мне сделать это снова. Я намеревался провести всю свою жизнь внутри нее, что означало трахать ее где угодно и когда угодно.
Даже в ее симпатичную гребаную задницу.
— Пошел ты, — прорычала Уиллоу, хотя ее слова потеряли свою ядовитость, когда я раздвинул пальцы, заставив ее глаза затрепетать.
Я глубоко вошел в ее киску и застыл там, пока пальцы проникали в ее попку и раздвигали ее, как могли. Схватив с тумбочки бутылочку с эликсиром, я капнул еще между ее щеками и провел по ним третьим пальцем, прежде чем прижаться к ней.
— Работаю над этим, ведьма, — сказал я, усмехаясь, когда она сосредоточилась на своем дыхании.
Третий палец скользнул внутрь, ее попка сопротивлялась проникновению сильнее, чем первые два. Я раздвинул их, подготавливая ее к приему моего члена. В первый раз мне все еще будет трудно войти в нее, но я не сомневался, что Уиллоу выдержит.
Она могла принять все, что я ей давал.
Когда мой третий палец был введен так глубоко, как только мог, я снова двинулся в ее киску. Ее влажность на моем члене была непотребной, а звуки ее киски наполняли комнату. Наклонившись вперед, я прикоснулся ртом к своей метке на ее лопатке. Она вздрогнула от прикосновения, царапанье моих зубов по ней заставило ее извиваться подо мной.
Я медленно высвободил пальцы, стараясь не причинить ей боли, пока выпрямлялся. Глядя на ее киску, широко раскрытую, чтобы вместить мой член, и ее задницу, ждущую меня, я впервые ощутил настоящее чувство удовлетворения, которого не испытывал уже много веков.
Кому нужны были небеса, когда у меня было тело моей жены, готовое и ждущее меня?
Я опустил руку между нами и обхватил основание своего члена, когда выходил из ее киски. Она сжималась вокруг воздуха, когда я выходил из нее, борясь за то, чтобы прижаться ко мне, когда я покидал ее. Она застонала, когда я провел им по тонкой плоти между ее дырочками, направляя его к ее попке и капая на себя еще эликсира.
Она напряглась, когда я просунул чистую руку под ее бедра, прикоснулся пальцами к ее клитору и сделал небольшие круговые движения.
— Сделай глубокий вдох, — сказал я успокаивающим голосом, наклоняясь и вдавливая в нее головку своего члена.
Она вздрогнула, ее тело широко раскинулось, пока я оказывал постепенное, постоянное давление.
Она неглубоко задышала, боль грозила поглотить ее раньше, чем удовольствие. Я задвигал пальцами быстрее, снова доводя ее до грани оргазма, а затем замедляя темп, как раз перед тем, как она могла кончить.
— Ты кончаешь, когда принимаешь мой член в свою попку. Ни секундой раньше, — сказал я, толкаясь вперед.
Уиллоу перестала дышать, ее дыхание прекратилось, когда она сосредоточилась на наборе воздуха в легкие. Она издала глубокий вздох, ее тело расслабилось настолько, что она впустила меня вместе с выдохом. Я вошел в нее, и головка моего члена проскочила сквозь кольцо мышц, которые упорно пытались не пустить меня внутрь. Рот Уиллоу раскрылся в беззвучном «о», а моя свободная рука стала рисовать успокаивающие круги по ее бедру.
Толкаясь вперед, а затем отстраняясь, я застонал, когда ее задница сдавила мой член. Я не позволял головке покинуть ее тело, делая каждый неглубокий толчок, чтобы отвоевать для себя еще один дюйм.
— Ты чертовски красива, — сказал я, шлепая ее по заднице.
Почувствовав, как она покачивается на моем члене, я воспользовался моментом ее шока, чтобы продвинуться вперед в последнем, твердом движении.
Мои яйца прижались к ее киске, шлепаясь о ее набухшую плоть и вызывая у нее стон.
— Теперь я никогда не перестану трахать твою маленькую тугую попку, любимая, — сказал я, медленно отступая назад.
Она вздрогнула, когда я нащупал каждый дюйм чувствительной плоти внутри нее, толкаясь вперед сильнее, чем раньше. Я смотрел на ее лицо, на котором промелькнула боль, и крутил пальцами, наблюдая, как она отступает от этого края и снова погружается в наслаждение.
Она была инструментом, а я — дирижером. Наша песня была песней боли и экстаза, но все равно она была нашей.
Мои бедра шлепались о ее задницу, когда мы нашли подходящий для нас темп, мои яйца шлепались о ее киску, а мои пальцы играли с ее клитором. Уиллоу боролась со своим оргазмом, пытаясь отрицать удовольствие, которое она испытывала от этого.
— Тебе, блять, нравится мой член в твоей заднице, грязная чертова ведьма, — сказал я, усмехаясь, когда ее задница сжалась вокруг меня.
Ее глаза закрылись, оргазм захлестнул ее, когда я глубоко вошел в нее. Я сосредоточился на ее киске, обводя ее клитор большим пальцем, а затем наклонился и ввел в нее три пальца.
Ее рот открылся от крика, а попка сжалась, словно в тисках. Я двигался в ней, используя ее хватку, чтобы найти свое собственное освобождение. Мой жар заполнил ее, обжигая внутренности, и Уиллоу обмякла на кровати.
Ее дыхание выровнялось, тело насытилось на краткий миг, прежде чем эликсир смог снова овладеть ею.
Я медленно вышел из ее задницы, заметив, как она вздрогнула, и направился в ванную. Приведя себя в порядок, я взял тряпку и намочил ее для Уиллоу. Лианы отступили, когда я вернулся к ней и вытер ее тряпкой. Даже без лиан Уиллоу не двигалась самостоятельно.
Усмехнувшись, я приподнял ее и положил на спину, свесив ноги через край кровати. Я широко раздвинул их, глядя вниз на нее и на мокрое месиво, которое я сделал из ее киски. Наклонившись вперед, я провел по ней языком.
Она тут же застонала, открыв глаза, чтобы посмотреть на меня между своих ног.
Она ухмыльнулась, подняв руку, зарылась в мои волосы и наклонила меня туда, куда хотела.
