фанфары и со всех сторон полетели бледно-розовые конфетти. Сестра так и стояла с ключом в руках, шокировано наблюдая, как ведущий открыл куб, вынул букет и протянул его ей.
Когда цветы оказались в Ксюшиных руках, она вдруг бросилась обнимать меня. Сестра кричала, подпрыгивая: «Это знак! Знак! У нас есть шанс!!! Ура-а-а!!!»
Глава 43
Света
В бабушкиной хрустальной вазе на нашем столе величественно красовался Ксюшин трофей — букет невесты, ставший ее утешением. Сестра решила, что это знак свыше, подтверждавший мои слова. Вечером она была твердо уверена, что нужно продолжать бороться за Стаса, и чем упорнее она будет, тем вероятнее их скорое воссоединение.
Она тараторила о своих планах и мечтах до самого сна. Лежала на подушке и с полузакрытыми глазами бормотала что-то вроде: «Мы обязательно будем вместе. Стас отойдет. Он меня поймет. Из стольких гостей букет достался мне. Значит, я обязана верить в лучшее». И провалилась в забытье, крепко прижимая цветы к груди. Мне стоило немалых усилий спасти его из страстных объятий спящей сестры, в которых они не дожили бы до утра в первозданном виде. Теперь его красота еще порадует нас.
На утро я проснулась от вскрика Ксюши:
— О… Боже! Боже! Боже! Как же так?!
Не разобравшись спросонок, что к чему, слетела с кровати и ринулась к ней. Сестра лежала на кровати, вытянув ноги и скрестив руки в районе солнечного сплетения. Она смотрела в потолок широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Гримаса отчаяния и животного страха исказила ее румяное лицо.
— Лиси, Лиси, что с тобой? Где болит? Сейчас родителей позову! — Я уже повернулась к двери, но была остановлена очередным, не менее испуганным криком:
— Не вздумай! Они мне не помогут! Мне никто не поможет! — Сестра прикрыла глаза и продолжила тихим скорбным голосом: — Разбитое сердце не вылечить, его осколки не склеить. А болит оно жутко. Внутри все разрывается и горит. Я не выдержу.
Ксюша отвернулась к стене, поджав под себя ноги, и залилась ревом, исходящим из глубины души. Она сотрясалась всем телом, изгибалась, била кулаком несчастную подушку и жаловалась, жаловалась, жаловалась.
Внутри меня что-то с болью оборвалось, ухнуло, затем взорвалось. Я вспыхнула, запутавшись в собственных чувствах: мне передалось Ксюшино отчаяние, стало дико страшно за сестру, помимо сопереживания ей, я испытывала острое и раздражающее неприятие реальности, возмущение несправедливостью и ужас перед неизвестностью.
От обилия эмоций меня стало потряхивать. Подкрадывались вопросы, которые я не в силах была произнести вслух: «А если Ксюша права, и их история со Стасом безнадежно испорчена? Вдруг все? Но они же созданы друг для друга…»
Не отдавая отчет своим действиям, метнулась к столу, вынула свадебный букет из вазы, не обращая внимание на капли воды, стекавшие по стеблям на пол. Перевернула сестру лицом к себе и сунула ей под нос цветы:
— Гляди! — сказала строго. — Узнаешь? Что это?
— Я, конечно, рехнулась от боли, но пока что не до такой степени, — пробурчала Ксюша, пристально глядя на меня опухшими от слез глазами. Она отвела от себя мою руку с цветами и прикрыла глаза. — Выброси ЭТО. Сейчас я злобная и несчастная, сломленная и раздавленная ведьма. Напоминание о чужом счастье меня бесит. Оно тыкает мне в лицо очевидным — мне такого никогда не видать. Я останусь одна до конца своих дней. — Ксюша спохватилась и добавила: — Только твое счастье — исключение. На вашей с Женей свадьбе я буду прыгать до потолка от радости и танцевать на столе. Будь готова.
— Я тебя валерьянкой напою. Подожди. Какая свадьба? У тебя жар и бред начались? Стоп. Ты сбила меня с толку. — Мне не хватало сейчас только вспомнить о Жене и окончательно потерять землю под ногами. — О чем я говорила?
— Хотела выкинуть злосчастный свадебный букет и прихватить вон те розы, что стоят на полу и бесят меня еще сильнее, чем ирисы.
— Ты смотришь, но не видишь. — Я снова сунула белоснежные цветы сестре под нос. — У тебя провал в памяти. Букет невесты достается тому, кто в этом году будет счастлив в любви. В самый сложный момент небеса дали тебе добро. Будешь бороться, пока не сделаешь все, что в твоих силах, и добьешься своего. Ты вернешь Стаса. Я уверена. Поэтому сгребай свое тельце в кучу и неси его в душ. На нытье времени нет. Надо действовать.
Лицо сестры просветлело. Мои слова произвели эффект быстрее, чем я рассчитывала. Я даже не сразу поверила в разительную перемену ее настроения. Видимо, ей была нужна моя пламенная и уверенная речь, чтобы очнуться и вернуться к вечерней решительности. Я еще сидела на кровати, а она уже подчинилась моей команде и умчалась в душ. Теперь мне нужно было срочно придумать, что делать дальше, как только сестра вернется, первым делом спросит именно об этом. А я так далеко еще не заглядывала.
Ксюша закончила водные процедуры с невиданной для нее скоростью. Она влетела в комнату посвежевшей и взбудораженной. Ее приподнятое настроение продолжало контрастировать с недавним приступом отчаяния и горя. Благо от них не осталось и следа.
— Попробуй написать Стасу. Он был в сети полчаса назад, — предложила, не дожидаясь вопросов.
— Точно. — Ксюша прыгнула на мою кровать. Я не успела спохватиться, как мой телефон оказался в ее руках. — Итак. Поехали.
Ксюша: «Стас, привет, это Ксения Соколова. Нам очень нужно поговорить, напиши, как сможешь».
По-моему, сестра настроилась гипнотизировать мой телефон. Она, не моргая, сверлила его взглядом, нетерпеливо постукивая пальцем по колену. Надолго ее не хватило, и следом парню было отправлено: «Пожалуйста, ответь. Очень жду. Есть, что сказать».
— В сети, но не читает, — недовольно сообщила Ксюша. И через пару минут скинула следующее сообщение: «Прошу, ответь, это очень важно. Ты не все знаешь».
— Лис, я пошла умываться, а ты притормози пока. Дай парню время. Может, он занят.
Как бы ни послушалась меня моя неугомонная сестра, воодушевившаяся до предела. По возвращении, она встретила меня виноватым видом, сунула телефон под подушку и уткнулась в ноутбук.
— Говори. Что натворила? — спросила строго.
— Ничего плохого. Всего лишь добавила пару слов для убедительности. Ничего страшного. Теперь можно спокойно ждать. Почему-то, последние три сообщения не отправились. Наверное, Стас загородом. Связь плохая.
Я впопыхах открыла переписку с Елагиным и ужаснулась: в общей сложности одиннадцать сообщений. Восемь прочитано. По смыслу они все были идентичны и сводились к мольбе о разговоре. Судя по всему, она не была услышана адресатом.
— Будем считать, у
