Ник мне так и не позвонил. Интересно, чем он занимается в выходной день?
Может быть, он тоже отправляется по магазинам за туалетной бумагой и прочей ерундой? Если бы я согласилась переехать к нему, то тогда за туалетной бумагой мы могли бы ходить вместе.
Тут я опять начала думать, что Ник решил положить конец нашим отношениям, потому что я обидела его, отказавшись к нему переехать. Лежа ночью в постели, я представляла себе, как Ник достает свой блокнот со списком знакомых девушек и вычеркивает из него мое имя, а потом начинает набирать телефон следующей девушки в списке. Имена на Б закончились, и теперь начались на В. Кто же это мог быть? Венди? Вивьен? Вайолет?
Лежа без сна, я ненавидела этих девушек. Ник и его голубые глаза, взлохмаченные светлые волосы и крепкая попка – все это принадлежало только мне.
В эту ночь я так и не уснула, поэтому утром в понедельник пришла на работу в весьма мрачном настроении.
Когда я вышла из машины и направилась к центральному подъезду, у меня вдруг появилось неприятное ощущение, будто кто-то за мной наблюдает. Я оглянулась, но на парковочной площадке стояли только три машины – моя, Тони Била и пикап Марти. Улица тоже выглядела пустынной, и на площади перед парком не было ни одного человека – привычная обстановка для столь раннего утра.
И все же легкое покалывание между лопаток не проходило, поэтому я снова огляделась по сторонам. Может быть, где-то затаилась белая «тойота»? Но моего неумелого преследователя нигде не было видно.
Не стоит обращать внимание на какие-то там предчувствия, в конце концов решила я, лучше просто ложиться пораньше и по-человечески высыпаться ночью, а то недосыпание может кого угодно превратить в параноика.
В студии я застала Тони Била в видавшей виды футболке с надписью «Пинк Флойд». Подпевая пластинке, он самозабвенно пел «Золотые сережки».
– Решил вспомнить детство? – спросила я, проходя мимо Тони к своему столу.
– Вот настоящая музыка, Бренда, это тебе не какой-нибудь коммерческий мусор. Настоящим музыкантам теперь быстро перекрывают кислород, если их альбом не становится сразу же платиновым, и все мы вынуждены это терпеть.
– Да, грустно.
– Не просто грустно – это настоящая трагедия! – Тони расправил плечи. – Студии грамзаписи управляются парнями в костюмах, бизнесменами, а диджеи ни на минуту не отрывают глаз от рейтинговых списков. Одни шаблоны, никакого творчества.
Теперь Тони говорил точно так же, как и мои друзья-хиппи.
– Долго ты будешь причитать, Тони? И отойди, пожалуйста, от моего стола, мне пора начинать. – Я села в кресло и надела наушники, но Тони, похоже, не собирался никуда уходить.
– На этой неделе ты берешь интервью, – важно произнес он, – У одного парня, которого зовут Джон Дишард.
Я сняла наушники.
– Джон из «Богемиан лав чайлд»?
– Полагаю, что это именно он.
– И это одна из тех групп шестидесятых, которым не удалось сразу записать платиновый альбом?
Тони махнул рукой.
– Уверен, у него целое полчище фанатов в Сан-Диего. Его агент уже звонил мне.
– Так у него есть агент? – Я вспомнила маленькое кафе у дороги и сидевших в нем хиппи. – Значит, его дела вдут в гору.
– Как бы там ни было, он придет к нам в среду, и ты должна обращаться с ним любезно и предупредительно. Подкрась ресницы, и пусть после твоего интервью он расскажет всем своим фанатам, какая Кей-си-эл-пи замечательная радиостанция.
– Я не крашу ресницы, Тони, и ты это отлично знаешь.
– Тогда покажи ему свои ноги. Кстати, у тебя очень славные ножки…
Тони наконец покинул меня, на ходу насвистывая мелодию из «Зед-ЗедТоп», а я снова надела наушники и начала свое шоу. Я почти сразу переключилась на Кей-би-зед, чтобы послушать голос Ника.
– Всем доброе утро, это Ник Джордан.
Как только его сладкий, теплый голос зазвучал в нашей студии, я сразу перестала замечать все, что происходило вокруг. Мне вспомнился запеченный картофель с сыром и томатным соусом, разбросанный по кухне, а потом передо мной возникла восхитительная картина – мы с Ником, склонившись над кастрюлей с шоколадным фондю, вдыхаем его непередаваемый аромат.
Тут Ник стал рассказывать своим слушателям о ресторане «Ле Гранд бистро» в Ла-Джолла.
– У меня приглашение на обед в «Ле Гранд бистро» на двоих, и его получит девятый дозвонившийся к нам. Поверьте, это действительно романтично. Если вы приведете туда свою девушку, можете не сомневаться, что она тут же влюбится в вас. Хозяин ресторана мой друг, и вам достаточно сказать ему, что я пригласил вас туда. Уверяю, вы не пожалеете о том, что отправились в «Ле Гранд бистро», слово Ника Джордана.
Что ж, Ник говорил чистую правду. Он уже проверил все на практике – взял с собой в ресторан девушку, и она без памяти влюбилась в него.
Интересно, будет ли Ник отпускать в мой адрес какие-нибудь саркастические замечания? Вряд ли, это не в его стиле. Ник – настоящий джентльмен. Он открывает дверцу машины для дамы, готовит завтрак и делает круглые глаза, когда я говорю о любви.
Такой замечательный мужчина встретился мне впервые в жизни, и вот, когда он пригласил меня переехать к нему, я вдруг заупрямилась. Мой страх снова проснулся во мне.
– Что это она делает? – донесся до меня голос Тоня Била.
Я не видела Тони, не видела компьютер, не видела кнопки на пульте, которые должна была нажимать: из моих глаз катились слезы, и они мешали мне делать все, что необходимо.
– Бренда! – Голос Тони звучал теперь где-то около моего уха. – Очнись, Бренда!
– Что? – я подняла голову и увидела, что Тони как-то странно смотрит на меня.
Звучал только голос Ника. Он сказал, что в субботу вечером он ходил в кино и смотрел «Чужие играют против». Вероятно, Ник уже успел обменяться впечатлениями об этом фильме со своими слушателями и теперь предлагал в качестве приза два билета на этот триллер.
Итак, Ник ходил в кино. С кем же? С Венди? С Вивьен? С Вайолет? Поток слез из моих глаз усилился.
– Бренда, что, черт возьми, с тобой происходит? Ты хочешь, чтобы я тебя уволил?
– Заткнись, Тони. – Я всхлипнула.
– Отныне я запрещаю тебе слушать Кей-би-зед. – Тони потряс головой. – Каждый раз после того, как ты слушаешь этого Ника, ты становишься какой-то безумной: то плачешь, то хохочешь и вообще ведешь себя черт знает как. Собственно, что случилось? Вы расстались?
Я покачала головой, и слезы стали стекать с моих щек на подбородок и капать на грудь и колени.
– Нет, я люблю его.
– Так в чем же дело? – Тони сокрушенно вздохнул и уселся в кресло напротив меня. – Перестань плакать и расскажи, что случилось?
И тут я неожиданно для себя выложила Тони Билу и Марти все свои проблемы.
