- Вы двое в порядке?
- В порядке, - говорит ему Джош, а затем слышит шум на расстоянии. Разгневанные голоса множатся на ветру. Приглушённый треск.
- Нам нужно ещё кое-что уладить, - говорит Мартинес. - Если с вами всё в порядке.
- Всё хорошо.
С кратким кивком, Мартинес направляется к двери и исчезает в пасмурном дневном свете.
* * *
В двух кварталах к востоку от железной дороги, недалеко от баррикады, завязалась потасовка. Драки стали обычным делом в новом Вудбери. Две недели назад несколько охранников мясника подрались за право обладать весьма замусоленным выпуском журнала «Едва Совершеннолетние». Доктору Стивенсу пришлось в тот же день вправить челюсть одному из бойцов и обработать фингал под глазом второго. В основном эти драки происходят отчасти тайно, в помещении или поздно вечером, и по самым банальным причинам, какие только можно представить: кто-то не так посмотрел на кого-то, кто-то рассказал оскорбительный анекдот, кто-то просто раздражает кого-то. Последние несколько недель, Губернатор был озабочен растущим числом мелких потасовок.
Но до сегодняшнего дня, большинство этих несерьёзных стычек были частным делом. Сегодня последняя драка вспыхнула средь бела дня, прямо возле продовольственного центра, перед, по меньшей мере, двадцатью зрителями... и толпа, кажется, подогревает атмосферу схватки. Сначала зрители смотрят с отвращением, как два молодых борца бьют друг друга голыми кулаками на холодном ветру, их грубые удары, полные враждебности и ярости, их глаза, пылающие от гнева. Но вскоре что-то в толпе меняется. Злые крики обращаются в возгласы и улюлюканье. В глазах зрителей искрится жажда крови. Напряжение от такого зрелища находит проявление в гневных криках, подобных смеху гиены, психотических возгласах, и поднятых вверх кулаках.
Мартинез и его ребята прибывают в самый разгар боя. Дин Горман, деревенский парень из Огасты в рваных джинсах и с татуировками в стиле хэви металл, извивается под Джонни Прюиттом, толстяком и тупым укурком из Джонсборо. Прюитт, имевший смелость раскритиковать футбольную команду Огаста Стейт Ягуарс, сейчас валяется на земле тяжело дыша.
- Эй! А ну успокойтесь! - Мартинес подходит с северной стороны улицы, на бедре у него M1, ещё тёплый от разборки на складе у железнодорожной станции. Трое охранников с винтовками на груди следуют за ним по пятам. Когда Мартинес переходит улицу, ему становится трудно разглядеть бойцов за толпой зрителей. Всё, что можно разглядеть - это облако пыли, молотящие кулаки, и взбудораженные зрители.
- ЭЙ!!!
В центре круга, окружённого зрителями, Дин Горман впечатывает стальной носок рабочего ботинка в рёбра Джонни Прюитта. Толстяк корчится от боли и катается по земле в агонии. Толпа насмехается. Горман прыгает на парня, но Прюитт уворачивается, всадив колено в пах Гормана. Зрители воют. Горман падает, хватаясь за своё хозяйство, и Прюитт набрасывается на него с серией боковых ударов по лицу. Кровь брызжет на песок из носа Гормана, оставляя тёмные подтёки.
Мартинес пробивает себе путь к потасовке сквозь столпившихся зевак.
- Мартинес! Подожди!
Мартинес чувствует, как на его запястье сомкнулась чья-то рука, он оборачивается и видит Губернатора.
- Подожди секунду, - говорит себе под нос жилистый человек с искрой интереса, сверкающей в его глубоко посаженных глазах. Его усы стали тёмными и густыми, придавая его лицу хищный вид. Он носит длинный чёрный плащ-пыльник поверх рубашки, джинсы и высокие чёрные сапоги. Волосы, собранные в конский хвост величественно развиваются на ветру. Он похож на чокнутого паладина девятнадцатого века или мнимого вооружённого бандита и сутенёра. - Я хочу кое-что увидеть.
Мартинес опускает оружие и кивком указывает в сторону происходящего:
- Просто волновался, что чья-нибудь задница серьёзно пострадает.
К тому моменту Большой Джонни Прюитт смыкает свои пухлые пальцы на горле Дина Гормана, и Горман начинает задыхаться и бледнеть. За считанные секунды дикая схватка становится смертельной. Прюитт не отпускает. Толпа взрывается уродливыми, бессмысленными возгласами. Горман цепляется и бьётся в конвульсиях. Ему не хватает воздуха, его лицо приобретает цвет баклажана. Его глаза выпучены, он брызжет кровавой слюной.
- Не беспокойся, дружище, - бормочет Губернатор, внимательно наблюдая за выпученными глазами Гормана.
Именно тогда Мартинес понимает, что Губернатор не смотрит на схватку как таковую. Его взгляд скользит по стоящим полукругом кричащим зрителям, Губернатор наблюдает за наблюдателями. Он, кажется, пожирает глазами каждое лицо, вслушивается в каждый вой, каждый крик и возглас.
Между тем, Дин Горман начинает оседать на землю, в мёртвой хватке колбасных пальцев Джонни Прюитта. Лицо Гормана приобретает оттенок сухого цемента. Его глаза закатываются и он перестаёт сопротивляться.
- Ладно, достаточно... отцепи его, - говорит Губернатор Мартинесу.
- РАССТУПИТЕСЬ!
Мартинес пробивается сквозь толпу с винтовкой, зажатой обеими руками. Большой толстый Джонни Прюитт наконец отпускает горло Гормана под дулом М1, и Горман начинает дёргаться в конвульсиях.
- Приведи Стивенса, - поручает Мартинес одному из своих охранников.
Толпа, по-прежнему взбудораженная действом, испускает коллективный стон. Некоторые ворчат, а некоторые неодобрительно свистят, разочарованные прерванным зрелищем. Стоя в стороне, Губернатор берёт всё это на заметку. Когда зрители начинают расходиться, блуждать, качая головами, Губернатор подходит к Мартинесу, до сих пор стоящему над корчащимся Горманом. Мартинез смотрит на Губернатора.
- Он будет жить.
- Отлично, - Губернатор смотрит вниз на молодого человека на земле. - Думаю, я знаю, что делать с солдатами.
* * *
В то же время, под нижними уровнями гоночного трека, в темноте импровизированной тюремной камеры, четверо мужчин шепчутся друг с другом.
- Это никогда не сработает, - произносит скептически первый мужчина, сидя в углу в боксерских трусах, насквозь пропитанных мочой, глядя на тени других заключённых, собравшихся вокруг него на полу.
- Заткнись, Мэннинг, - шипит второй человек, Баркер, двадцатипятилетний, тонкий как шпала юноша. Он с негодованием смотрит на своих товарищей сквозь длинные пряди жирных волос. Баркер когда-то был любимцем майора Гэвина в Кэмп Элленвуд, штат Джорджия, за особые заслуги переведённый в двести двадцать первый батальон военной разведки. Теперь, благодаря этому психу, Филиппу Блейку, Гэвин мёртв, и Баркер стал рваным, полуобнаженным, пресмыкающимся комком, существующем благодаря холодной овсянке и червивому хлебу в подвале каких-то богом забытых катакомб.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
