Остановите же меня! Что было – ушло, а было весело и хорошо. Вот это и главное. Мне в этой истории одно осталось – проследить за космонавтом до конца, и перелистнуть страницу.
Глава 22: общение и слежка
Развлечения с ракетой кому-то могут показаться нелепыми и скучными, но, поверьте, это достаточно веселое время провождения. Я сидел в серой обители своей средь ярких звезд – глупышек, оглядываясь в поисках прекрасного, на Солнце, которое никогда не отказывало мне во внимании своем. Собственно, в прелести своей мгновенного постоянства пребывание казалось мне прекрасным. К тому же, заполучил я себе в игрушки ракету старую космонавта. В первое время я на самом деле не предавал ей значения, и наше сосуществование сводилось к холодному смутному взгляду друг на друга. Но она сумела заинтересовать меня отблеском металлическим или тенью землянина – не знаю. В одно утро или ночь, я просто подошел к ней, ничего не говоря, и притащил ближе к своему кратеру. Несколько дней она служила мне главным развлечением. Я даже использовал ее, иногда, как жилье. Сама по себе, ракета эта была неплоха. Она была белой, с коричневыми прорезями времени. Я спокойно мог в ней поместиться, не испытывая особых неудобств. Большим достоинством ракеты было маленькое круглое окошко. Я заходил, запирал дверь, и оставался один. Так я же итак один? Нет, это другое. Очень странно, как на живое существо может влияь стесненная среда. Одно дело быть самому на Луне, меж гигантских просторов времени, отдавшись взорам на Землю и еще более огромное Солнце, и совсем другое – быть одному в ракете.
Тут было множество, как и следовало ожидать, кнопок и прочего, что уже имело не очень-то надежный вид. Но я не прикасался ни к чему. Излюбленным для меня было сесть на большое кресло в самом центре, съежиться как-нибудь по особенному и замереть. Тут было светло, уютно и вид хороший. Я мог свободно глядеть, как и всегда на Землю. Мне понравилось чувство уединенности и особенности, будучи взаперти. Я спокойно мог бы жить счастливо, то на Луне, то в ракете. Мне надоедали виды Лунные, и я уходил в ракету. Я ощущал стеснение и жажду новую свободы – и выходил на открытую Луну. Так и сохранялось шаткое разнообразие, позволенное всем и каждому, кто живет на Луне. Кстати, вопреки гуляющему у вас там мнению, живу я тут, пока, один. И нет, тот факт, что вы покупаете и продаете землю, как бы это смешно ни звучало, на Луне, еще не значит, что вы можете себе позволить записаться в мои соседи. Но выходить из ракеты было просто таки необходимо. А дело все в том, что в ракете было совсем неудобно приглядывать за космонавта. Тому виной было отчасти старое запыленное стекло ракетного окна. Все время, пока космонавт бодрствовал, я был на Луне, а, когда он уходил спать, я возвращался в ракету. Так мы с ним и виделись. Наше общение не прекратилось и имело забавный, на мой взгляд, характер. А происходило все примерно таким образом. Так что, если заметите поведение человека, похожее на то, что я опишу дальше, не спешите его в чем-то обвинять.
Космонавт просыпался, наверное, рано. А может, и очень поздно. Но всегда в одно время. Ложился он, уж точно, достаточно поздно. Я ждал его появления, с незнакомым нетерпением и жаждой. Остальная часть планеты оставалась с недавних пор совершенно незамеченной. Мне стали более или менее равнодушны обычные и несущественные изменения в округах. Все мое внимание, все ожидания были направлены на никому не известное, маленькое местечко, где жил космонавт. К его дому я обращался в ожидании той минуты, когда на крохотной крыше покажется смешной старик в желтых штанах. Почему в желтых? Не знаю. Но все то время, пока я его видел, штаны землянина менялись только с синего на желтый и с желтого на синий. Он был самым ярким и примечательным человеком во всей округе. Я из увеличительного стекла не сказать, чтобы очень хорошо видел его лицо, но точно узнавал своего друга. Я знал весь его распорядок дня от самого пробуждения до возвращения уже до утра в дом ночью. В любую погоду космонавт утром забирался на крышу, и он даже неплохо обустроился на ней. Накидал туда мягких подушек и одеял. А прерывался, только для того, чтобы поесть или сходить за покупками (уж не знаю, где он бал деньги). Энное количество времени, он потратил на то, чтобы привести в порядок дом. И ему это удалось в известной степени. Но, тем не менее, больше всего ему нравилось на крыше. Я видел его, замотанным в разные теплые, подозреваю ткани. Мимо походили люди, часто смеясь или здороваясь, с космонавтом. Да, среди них были два-три его новых друга. И с ними он тоже, бывало, общался. А так, только со мной. А способ этот нашелся случайно. Одним туманным, очень туманным утром, я с удивлением обнаружил человека на крыше. А тут он неожиданно достал доску. Такую, на которой вы что-то пишите и стираете. На этом квадрате было написано большими буквами: «Ты меня видишь?». Конечно. Но как ты ожидаешь получить ответ? И сам недоумевая, он, потерев в мыслительной деятельности затылок, все стер и написал новое: «Если да, разгони туман». Да за кого он меня принимает?! За супергероя из ваших комиксов? Н надо же было неким образом дать ему знак. Тогда я вспомнил, что на Земле существует ветер. ЯЯ взял свое увеличительное стекло, и, приложив усилия, со всей силы размахнулся им. И так сильно я махал долгое время, что едва не сдуло бедного космонавта с крыши. Я уж отложил стекло, а на земле все дули ураганы. Люди от неожиданности сбежались по домам, унесло немного животных, и мелкие предметы быта тоже кружились в воздухе. Ничего себе я погорячился. Хрупкие дощечки домов танцем уносило в неизвестном направлении, оставив потерянными для мира на веки вечные. Свысока я видел космонавта, бартыхающегося, держась за краешек крыши от ветра моего. Вокруг все стало еще более туманно и серо. В возмущении летали птицы вокруг и пели свои дикие песни. Вихри от стекла моего закрутились непонятным образом в крученые вертушки и бегали по земле в разные стороны, а деревья все за ними. Листья с них, оббежав за то время дважды земной шар, вернулись и легли под ноги стволам своих родителей суровых и непоколебимых. Маленький хаос я устроил случайно. Когда все утихло (довольно быстро), туман чудным образом рассеялся, а ветряные кучи побежали дальше по Земле.
Космонавт оправился и, как вижу, смеялся. Он быстро собрал все свои распавшиеся на части света вещи, собирая их по соседским дворам. Как ни в чем не бывало, он скоро вновь сидел на покореженной крыше и, теперь точно, громко смеялся людям на потеху. На своей побившейся от удара доске он снова написал. А надпись та: «Узнал тебя». А через время он стер, и лицу моему явилась уже другая фраза: «В следующий раз дуй не так сильно». А потом еще одна: «Вообще не дуй». Ну не дуй, так не дуй. Туман ему разгони, еще и дом при этом не снеси! Я помню все наши разговоры с того времени. Все соседи знали, где надо днем, а иногда и ночью, искать космонавта. И, да же несмотря на то, что землянин был на своей родной планете, мысленно он постоянно пребывал на Луне, где-то тут, со смой. А вообще, общаться ночью было для него куда удобнее. Поэтому человек подолгу не ложился спать. Ведь днем говорить моно было, в общем-то, лишь по облакам. А это не так удобно. Мне приходилось доставать длиннющую металлическую палку и орудовать ей по облакам. Так мы создали свой шифр. Пока все остальные удивлялись: «Что это за дивности творятся в небе?!»
