— Я пока погуляю минут десять, ладно?
— Спасибо.
Дверь за Аней захлопнулась, и Коля подскочил с кровати. Ноги на скорости понесли его в ванную, чтобы наспех освежиться и смыть с себя остатки болезненной лихорадки, что пробивала его тело с самого утра. Через несколько минут Николай выглядел намного лучше, не считая покрасневших глаз. Выглянув из ванной комнаты, он обнаружил, что Аня сидела на краю его кровати со стаканом в руках. Обернувшись на его шаги, она вымолвила:
— Я тут немного похозяйничала и принесла тебе молоко с медом и корицей. Тебе будет полезно.
— Молоко с медом и корицей? — полюбопытствовал Николай, закинув пятерню в мокрые от воды волосы. — Спасибо.
Литвинов присел на кровать и взял стакан с молоком из ее рук. Жест с ее стороны был незначительным, но тепло разлилось у него внутри. Такой заботы он не помнил с того времени, как погибла его мать.
— Думаешь, это странное сочетание? — спросила Аня.
— Не знаю, — Николай пожал плечами. — Не пробовал.
— Мой отец всегда давал мне горячее молоко с медом и корицей, будь то обычная простуда или грипп. Он сажал меня на диван, укутывал в плед, включал «Том и Джерри» и говорил пить. Хотя я не особо любила теплое молоко…
— Из-за травмы в детском саду? Небось тебя заставляли пить молоко с пенкой, — сделав первый глоток, съязвил Николай.
— Я бы не шутила со мной на эту тему, — с легким прищуром сказала она.
— И как же твой отец уговаривал тебя пить теплое молоко, если ты его терпеть не могла? — он с интересом воззрился на Аню.
— Он сказал, что это волшебный отвар, который унимает боль. Грустно и кошки скребут на душе — молоко с медом и корицей. Промерзла до нитки — молоко с медом и корицей. Заболела — молоко с медом и корицей.
— И как, помогало?
— Практически всегда. Из моих уст это прозвучит как-то занудно, но, когда меня бросил парень, вместо вина я заливала в себя молоко с медом и корицей.
Допив целебный напиток, который пришелся ему по вкусу, Николай отставил стакан в сторону и улыбнулся, даже здесь восхищаясь ее незаурядности. Теперь он точно сознавал, что Аня не похожа на других. В ней было то, что отличало ее от других. Она следовала своим увлечениям, не боялась говорить о нелепых моментах своей жизни и не скрывала свои недостатки. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, не замечая, как искрились и светились их глаза.
Зазвенел телефон, и Аня первой прервала их зрительный контакт. Она встала с кровати и подошла к окну, приглушенным тоном переговариваясь со своим собеседником. Николай не вслушивался в то, что она говорила, и просто глядел в окно. То, что его беспокоило, он сбросил с себя, когда Аня завершила звонок.
— Это ведь так важно для тебя, — с хрипотцой вымолвил Николай и перевел взор с окна на нее. — Почему ты отказалась от фотосъемки и приехала ко мне?
Аня развернулась к нему лицом и выдержала паузу.
— Нет ничего важнее тебя.
— Что? — неожиданное высказывание из ее уст повергло его в легкий шок.
Аня подошла к кровати и присела на край. Она плавно моргнула и, поджав на миг губы, подрагивающими от волнения пальцами потянулась к его лицу. Легонько и нежно, будто бы она прикасалась к чему-то хрупкому, Аня провела правой ладонью по скуле Николая. Она не смыкала веки и не прятала взгляд. Со всей искренностью и чувствительностью Аня смотрела в его глаза, которые блуждали то по серым стенам, то по полу. Коля всячески избегал зрительного контакта, потому что боялся того, что они говорили.
— Не думала, что скажу об этом при таких обстоятельствах, но ты понравился мне еще при нашей первой встрече, — ее палец прошелся по его губам. — Такой правильный. Такой сдержанный и ответственный, — она улыбнулась и подсела к Николаю еще ближе, подхватив пальцем его подбородок. — В твоих глазах я вижу вечность. Находясь рядом с тобой, я забываю о том, что со мной могло случиться прошедшим летом. Только рядом с тобой мне дышится спокойно.
Аня вздохнула с грустью и, прикрыв веки, приткнулась лицом к его лбу. Ее руки опустились вниз и наощупь принялись выискивать ладони Николая. Нащупав его руки, Аня стала перебирать его пальцы, крепче сжимая их в своих ладонях. Дыхание в какой-то момент сбилось, и ее грудная клетка начала вздыматься чаще обычного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Николай выдернул правую ладонь из-под ее руки, приложил палец к ее губам и шепотом заговорил:
— Т-ш-ш, молчи, прошу, молчи. Не заставляй мое сердце снова биться. Не заставляй меня идти на неоправданный риск.
— Для тебя любовь — это неоправданный риск?
Коля подался назад и уткнулся лицом в ладони. С тяжестью вздохнул и сглотнул подкатывающий к горлу ком. Изъясняться оказалось сложнее, чем можно было это представить.
— Эта сфера всегда была для меня под запретом. Единственное, что у меня было, — это хоккей. Я не уверен, что умею правильно любить. Я не знаю как.
— Я научу тебя любить, — без раздумий произнесла она. Так отчаянно еще никто не бросался на любовную амбразуру.
— Ты в меня так влюблена?
— До безумия. Твой голос звучит у меня внутри.
— Нельзя, Аня, нельзя! Любить меня — самоубийство! — повысив тон, мучительно кричал Коля. — Я для тебя безнадежный случай…
— Не говори так, пожалуйста. Разве твои глаза вчера солгали мне? Хочешь сказать, что они лукавят и сейчас?
Коля знал, что это не так. Но наказ отца без умолку звучал в его голове. И он не мог позволить себе переступить черту. Ее безопасность — его спокойствие.
— Мой взор — это не фальшь. Все, что ты видишь в моих глазах, — это правда. Но не тони в них, пожалуйста. Наши чувства неправильны.
— Неправильных чувств не бывает. Они все наша правда. Ответь мне, что тебя останавливает от того, чтобы поцеловать меня? — Аня снова коснулась его ладони, пытаясь выжать ответ.
Николай притянул Аню ближе к себе, укутав ее в крепкие объятья, словно сидел с ней так в последний раз. Вдыхая ее аромат, он ощущал тепло ее тела. Та самая любовь, о которой он никогда не ведал, оказалась очень горькой на вкус.
— Уходи, прошу. Не спрашивай меня ни о чем. Лучшее, что ты можешь сделать для нас, — это уйти из этого дома и не приближаться ко мне. Нам лучше не переступать черту.
Аню душили слезы обиды. Отстранившись от Николая, она глубоко вздохнула, пытаясь не расплакаться у него на виду. Ее ноги будто бы набились ватой. С трудом она подошла к двери. Схватив кожаный рюкзак, замерла на пороге. Первая слеза уже потекла по ее щеке, и она локтем стерла ее.
— Выходит, я ошиблась, когда подумала, что ты не сможешь причинить мне боль, — бросила Аня напоследок.
Дверь захлопнулась. Как только шаги Ани превратились в еле уловимые, Николай крепко сжал подушку в руках, издавая звук, похожий на рык. Он ненавидел себя за то, что сделал. Не знал, правильно ли поступил, отпустив ее. Внутренности выворачивало наружу. Его тошнило от себя и своей беспомощности.
Глава 13
You'll be the saddest part of me
Ты будешь самой печальной частью моей души
A part of me that will never be mine
Той частью, которая никогда не будет моей.
Måneskin — The loneliest
— Мне сказали, что к тебе приходила эта девчонка, — этим же вечером заявил Литвинов-старший, лязгнув дверью. — Это правда?
Александр Юрьевич перешагнул порог комнаты, сунув руки в карманы. Его не беспокоило то, что весь день жар волнами окидывал сына. Он даже не поинтересовался его самочувствием, хотя по разгоряченному лицу Коли было заметно, что температура снова подскочила до высоких цифр. Литвинов-старший вальяжной походкой подошел к панорамному окну и стал спиной к Коле. Он снова демонстрировал свою власть и свое превосходство. Потому Николай нисколько не удивился, только кашлял без остановки и прерывисто дышал.
После того как Аня ушла, Коля не спустился даже на ужин. Желудок выдавал болезненные спазмы, но Николай чувствовал, что если поест, то пища в ту же секунду выйдет наружу. Отчасти это состояние было обусловлено болезнью. Но и его отношение к Ане сыграло немалую роль. Он продолжал корить себя за то, что вынужден подчиняться отцу, пока не придумает, как обезопасить их обоих от тиранства Литвинова-старшего.
