— Мне? — вдруг растерялся Коля.
— Да, какие мои черты нравятся тебе?
— Ну, — Николай отвел взор и призадумался. Румянец на щеках выдал его смущение. — У тебя очень красивые глаза.
Аня залилась смехом и ткнула его в грудь.
— Ты старомоден, — выдала она и, сжав пальцами его ладонь, побежала вперед.
Николай проморгался в попытке отогнать отравляющее душу воспоминание. Он настолько отдался этому короткому моменту, что сильно замедлился и позабыл, что теперь он запаздывает. Коля ускорил шаг в надежде оказаться первым на месте их встречи. Но эта надежда не оправдалась: там, в темноте, постукивая пальцами по перилам, спиной к нему стояла Аня. Она все же пришла.
Николай тихо подошел к ней со спины и остановился, не подав ни звука. Порывистый ветер раздувал накрученные локоны, и ее лавандовый аромат витал в ночном воздухе. Коля глубоко вдохнул этот запах, ощущая, как ее аромат проникает внутрь и разъедает незажившие язвы. Поджал губы и прикрыл веки. Она так близко к нему, но в то же время не его. И не может быть его. Николай не может ее ни обнять, ни зарыться носом в ее волосы и шею. Не может обладать ею. Не вправе этого сделать. Она лишь печальная часть его души, которая никогда не будет ему принадлежать. Даже если после тендера у него появится шанс. Он знал это.
Ощутив чужое дыхание у правого уха, Аня испуганно обернулась и увидела перед собой Николая. Коля выпрямился и прошептал:
— Спасибо, что пришла.
Аня пронзила его леденящим взглядом. Ее глаза больше не искрились и не отдавали тепло. Но Николай все равно любил их. Он влюбился в эти глаза. И ему будет очень непросто их разлюбить.
— И о чем же ты хочешь со мной поговорить?
Коля замялся. Начать разговор на эту тему уже не казалось таким простым делом. Он хотел как-то аккуратно к этому подвести, но осознал, что находится не в том положении. Аня не была расположена к беседе. Ее тело было сковано, руки сложены на груди, а глаза смотрели куда угодно, только не на Колю. Она желала поскорее избавиться от его общества.
— О Морозове, — прямо сказал Николай, опасаясь ее реакции.
Аню будто бы ударило током. Она дрогнула и сильнее укуталась в черное замшевое пальто. Николай не понимал, то ли это от усиливающегося ветра, то ли от знакомой фамилии. Костенко нахмурилась. Она словно не собиралась ничего говорить, но Коля хотел знать правду.
— Ты его не можешь не знать. Он заменил на посту твоего отца. Как владелец казино попал в строительный бизнес?
Аня развернулась и собралась уйти, но Николай одернул ее за руку. На ее глазах проступили слезы.
— Ты ничего мне не объяснишь? — давил Коля.
— Что?! — вырвавшись из его хватки, прокричала Аня. — Что ты хочешь от меня услышать?! Зачем ты вообще об этом спрашиваешь?! Какое отношение этот человек имеет к тебе? Ах, может, дело в твоем отце? Это он послал тебя сюда, да?!
Костенко впала в истерику. Ударив Николая кулаком в грудь, она пыталась выпустить пар. Однако ее деяние было тщетным. Злость не уходила. Потерев запястье, которое заныло после удара, Аня упала на колени, упершись ладонями в асфальт. Она пыталась восстановить сбившееся дыхание и слезы, которые скатывались по ее щекам. Обида вкупе с яростью буквально душили ее. Она чувствовала себя куклой, которой решили воспользоваться.
Коля присел на корточки и положил руки на ее плечи, но Аня скинула их.
— Просто скажи мне одну вещь. Твой отец не по своему согласию передал ему права на «СтройНижВет»?
Аня сделала оборот и присела прямо на асфальт. Белые джинсы были испачканы в коленях, но ее это нисколько не волновало. Утерев ладонью слезы, она ломаным голосом произнесла:
— Теперь это не имеет никакого значения.
— Имеет. Ты ведь не просто так побледнела в тот день, — ответил Николай, с сожалением глядя на нее.
— Знаешь, что обидно? Ты встретился со мной не потому, что это важно для тебя. Ты позвал меня сюда потому, что это нужно твоему отцу.
Ее слова болезненно укололи Николая. Он хотел возразить на этот счет, но Аня не позволила ему этого сделать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если между нами будет десять шагов, ты не сделаешь ни одного, — сказала она и встала на колени.
Николай обхватил ее за плечи и посмотрел ей в глаза. Он старался найти в них что-то от прежней Ани. Но не нашел. Он будто бы смотрел на Аню и видел ее тень.
— Я готов сделать девять, только если ты шагнешь первой.
Костенко ухмыльнулась. Она не верила ни единому слову.
— И каков первый шаг? — ради интереса спросила она.
— Расскажи мне все, что знаешь о Морозове, — тихим голосом произнес Николай.
— Как видишь, нам незачем шагать навстречу друг к другу. Один мой шаг стоит больше, чем твои девять.
Аня оттолкнула Колю и встала с колен. Обогнув его стан, медленным шагом побрела по освещаемой фонарями набережной. Николай не пытался нагнать ее, сознавая, что дальнейший диалог будет крайне бесполезным и очень болезненным для них обоих. Он просто наблюдал за тем, как сквозь пальцы от него утекает его мечта.
***
На улице стояла глубокая ночь. Остановившись на пересечении двух дорог, Николай приоткрыл окно. Воздух в салоне стал горячим, и его тело буквально горело в жаре. Истерика Ани не выходила у Коли из головы. Ее голос, сорвавшийся на крик. Ее холодный и ненавидящий взор. Ее пальцы, собранные в кулак. Ее отчаянные удары. Падение на асфальт. Слова, срывавшиеся с ее уст.
Николай не хотел доводить ее до такого состояния. Он и не думал, что разговор завернет в такое русло. Прокручивая этот момент в голове, он злился на себя и стал жалеть о том, что вообще приехал сюда. Ему не следовало слушаться отца, у которого было достаточно связей, чтобы узнать все обстоятельства и без вмешательства Ани.
Коля не помнил, сколько времени провел в машине. Перекресток, соединяющий проспект и переулок, был пуст. Николая окружали лишь Дворец художественной гимнастики и жилые дома, в окнах которых уже давно не горели даже ночники. В ночной мгле он не замечал ничего. Он, словно погрузившись в транс, думал о том, могла ли их встреча закончиться иначе.
Из отрешенного состояния Николая выдернул рев мотора. Повернув голову влево, он заметил, как возле его мазерати остановился мотоцикл. Коля воспринял появление мужчины в кожаной экипировке и здоровом шлеме за чистую случайность, поэтому с безразличием отвернулся и завел машину. Пора отправляться домой.
Незнакомец, упираясь ногами в асфальт, скинул с плеча черный рюкзак. Расстегнув молнию, выудил белый конверт и бросил прямо в приоткрытое окно. Письмо без адресата упало Коле на колени. Подцепив конверт пальцами, Николай повертел его в руке, а затем высунулся в окно. Когда он хотел спросить, не ветром ли занесло это письмо, было уже поздно: мотоциклист дал газу и прорвался вперед. Николай недоуменно посмотрел тому вслед и пожал плечами. Положил конверт на сиденье и хотел выжать педаль газа, но, краем глаза взглянув на письмо, передумал.
Не раздумывая, Коля вскрыл конверт, на лицевой стороне которого не было указано ни адресата, ни отправителя. Значит, письмо не занесло ветром. Конверт с неизвестным содержимым внутри намеренно был заброшен в салон его автомобиля. Следовательно, кто-то контролировал его поездку все это время и просто выжидал подходящий момент. Просунув руку в конверт, Николай вытащил фотографию.
Он с досадой посмотрел на изображение. Внутри все всколыхнулось. Там, на фотографии, была запечатлена его мать. Вета Литвинова, счастливая, беззаботная и лучезарно улыбающаяся, вскинув руки вверх, стояла напротив многоэтажного дома. Николай видел это снимок в датированном семейном фотоальбоме. Этот кадр был сделан за пару дней до ее гибели.
Блуждая взором по фотографии, Коля испустил протяжный вздох. Ему был знаком тот дом. Пять лет семья Литвиновых жила в многоквартирном доме на последнем этаже. Вета любила этот район: тихий, спокойный, облагороженный. Бывало, когда Александр Юрьевич задерживался на работе, она добывала ключ от двери, ведущей на крышу, и вместе с Николаем любовалась закатом. Они стелили покрывало, раскрывали контейнер с сэндвичами и разговаривали обо всем. Коля чувствовал себя любимым.
