бубню, но Дамир убирает мои руки от лица и заглядывает в глаза. Не знаю, что он там такого увидел, но темный взгляд мужчины моментально потеплел.
– Ничего не бойся, поняла? – говорит так спокойно, не отводя своих теплых глаз, что я киваю и сама тянусь к его руке, обхватываю ее и утыкаюсь носом в его куртку, прижимаясь что есть сил. Вдыхаю полной грудью его запах, который обволакивает и успокаивает. Мысленно отсчитываю секунды. Сердце приходит в норму, и я выдыхаю.
– Умница, – тихо произносит мужчина.
А потом новое испытание.
Я только спрыгиваю с подъемника, и мои ноги тут же норовят разъехаться в разные стороны.
– А-а-ай! – взвизгиваю я и хватаюсь за рукав Дамира мертвой хваткой.
– Вдох-выдох. Не суетись, говорю же, – улыбается он. – Это проще чем тебе кажется.
– Да как вообще можно на них ехать? Ноги меня просто не слушаются-я-я! – новый вопль, когда я, попытавшись встать в полный рост, запуталась в этих длиннющих палках. – Это мне месть, да? За все хорошее и за коктейли?
– Нет, что ты, – смеется мужчина, подцепляя меня как настоящую пушинку за талию и держа едва ли не на весу, пока я пыталась отдышаться и снова встать твердо на две своих конечности, а не на четыре. – Мстить я привык куда более изощренно.
– Столкнешь с горы? Учти, я потом буду преследовать тебя в кошмарных снах до конца твоей длинной жизни.
– Учту. Придется срочно пересмотреть свой план.
– Э-э-эй!
– Ладно, все, соберись, беда. Давай, – снова просыпается в мужчине командный тон. – Напряги ноги, – легонько касается моего бедра рука мужчины. – Почувствуй снег, найди точку опоры, и поехали вон туда.
Легко сказать, и совсем не просто это оказалось сделать.
Но худо-бедно мне удалось совладать со своим телом и доковылять следом за мужчиной на этих ужасно неудобных и неповоротливых лыжах.
Мамочки мои, ну, кто меня сюда звал? Ну, зачем мне это нужно?
– Смотри, как дети катаются, – улыбается Дам, кивая в сторону малышни.
– Ты предлагаешь мне повторить?
– А почему нет?
– Да они в миллионы раз лучше меня стоят на вот этом! – тыкаю палкой в лыжину. – У меня ничего не получится, я только могу избороздить носом лыжню и отбить себе всю пятую точку, – морщусь, лелея слабую надежду, что мужчина надо мной все-таки сжалится и отпустит. – Я хочу уйти.
– Правда? Ты действительно этого хочешь, снежинка? Вот так просто сдашься и даже не попробуешь?
И вот чувствую я, в его словах есть колоссальный подвох! Еще и его кривоватая ухмылка и откровенный вызов в глазах масло в огонь подливают.
Эх, хотя кому я вру? Мне страшно до звезд в глазах и забавно. Я дрожу, но еще сильнее предвкушаю. И пусть у меня потом в синяках будет все мое хрупкое тело весом в пятьдесят килограммов, но я хочу попробовать. Да. Хочу! Тем более, рядом Дамир, а с ним не страшно. Точно.
– Ладно, говорите, что мне нужно делать?
– Молодец, девочка! – мне кажется или в тоне мужчины проскочила гордость? А в общем неважно уже, потому что дальше мне пришлось набраться терпения и внимательно слушать указания моего “учителя”.
Началась самая настоящая лекция по физподготовке. Приходилось слушать, впитывать информацию и иногда откровенно зевать. Просто потому, что скепсиса во мне становилось все больше и больше, и я теперь на девяносто процентов из ста была уверена, что мне такое и в жизни не повторить.
А когда терпеливый “учитель” начал объяснять, как нужно согнуть колени и руки, тело мое превратилось в самое настоящее… бревно.
– Ева, расслабь руки, – поджимал губы Дам, водя вокруг меня, как вокруг елки, хороводы и постукивая по моим локтям, которые сгибаться совершенно не желали от страха и ощущения близости мужчины.
– Не могу, они не расслабляются, – скорее пропищала, чем сказала я.
– Если ты не прекратишь вредничать, я пойду на крайние меры.
– Это какие это?
– Поцелую тебя, – неожиданно замирая у меня за спиной, прошептал мне на ухо Дамир, обдавая горячим дыханием и ударившим в нос ароматом горьковатого парфюма с нотками морозной свежести. Меня тут же бросило в самый настоящий жар, и руки задрожали пуще прежнего. Ну, и какой тут был спуск?
– Э... это шантаж.
– Нет. Это предупреждение, снежинка, – усмехнулся мужчина, всучив мне в руки лыжные палки. – Итак, ты поняла, что нужно делать?
– А у меня есть другие варианты?
– Нет.
Вдох. Выдох. Успокоить свое сердце и смириться с неизбежным.
– Тогда так точно, сенсей, – усмехнулась я, поймав его темный взгляд на себе. И он словно снова стремился в самую душу заглянуть, будоража до мурашек.
– Давай проверим.
– Ну-у-у, не поминайте лихом, – пробубнила тихонько себе под нос, хотя Дамир, похоже, услышал, потому что меня в спину догнал хрипловатый смешок.
Нет, вы посмотрите, еще и смеется он! Суженый, блин.
– Давай, трусиха, я уверен, у тебя все получится.
Ладно, Ева. В самом деле, мужчина, который знает меня пару дней, верит в меня больше, чем я сама верю в себя. Непорядок.
Я беру себя в руки и несмело отталкиваюсь, правда, совсем чуть-чуть. Буквально на жалкие миллиметры, которых мне хватило, чтобы ощутить, как лыжи заскользили подо мной, а потом запутались, запнулись и я, потеряв равновесие, свалилась, проехав по холодному снегу левым боком.
Попытка номер два, и со снегом уже встретилась моя пятая точка, прокатившись как на ледянке вниз с горы под задорный смех мужчины.
Попытка номер три, и я едва не пробороздила лыжню носом, как, собственно, и говорила Даму, который все еще продолжал меня подбадривать, неустанно подавая руку и стряхивая с меня снег.
Четыре.
Пять.
Шесть.
И так продолжалось невыносимо долго. Встала, упала, встала, проехала два метра и упала снова. Я уже отбила себе все! Не было уже той части тела, которая осталась бы без “боевого ранения”.
Еще одна попытка, и…
Падение.
– Да ну нет! - вспыхнула я, долбанув лыжными палками по снегу. То и дело ловлю на себе чужие неудобные взгляды и ухмылки. Неприятно, аж внутри все щекочет от злости.
– Я самый неуклюжий человек на всей планете!
– Неправда. Ты просто не веришь в себя, снежинка.
– Да как тут поверить?
