— Я сама, — холодно ответила Кейт.
Но ей пришлось сбросить мокрую попону, чтобы сесть в седло, и она знала, что и Кристофер, и Вильямсон пожирают взглядом её ноги в обтягивающих гусарских бриждах.
От моста послышались крики, которыми приветствовали первых кавалеристов, ступивших со своими лошадьми на ненадёжный настил. Пехотинцы встали, подняли свои мушкеты и ранцы и начали строиться для переправы.
— Ещё один мост — и мы в безопасности! — заверил Кристофер Кейт.
Только один мост. И высоко над ними, в горах, Ричард Шарп уже спешил к нему. К последнему мосту в Португалии. К Сальтадору
Глава 11
На рассвете Шарп и Хоган увидели, что их опасения подтвердились. В Понте Ново находились несколько сотен французских пехотинцев, от ополченцев остались лишь трупы, валяющиеся на улицах разграбленной деревушке. На мосту над пенящимися водами Кавадо шли спешные восстановительные работы. В длинном извилистом ущелье эхом отражались отдельные выстрелы, которыми португальские крестьяне, слетевшиеся к отступающей вражеской армии, как вороны на падаль, пытались издалека «достать» противика. Шарп увидел, что сотня вольтижёров рассеянной цепью поднялись на холм, чтобы отогнать кучку храбрецов, которая посмела подобраться на двести шагов к стоящей колонне. Нервно захлопали выстрелы, французы прочесали холм и вернулись на запруженную дорогу. Хотя в обозримом пространстве никаких признаков британских войск заметно не было, Хоган предположил, что армия Уэлсли отстаёт от французов меньше, чем на день.
— Веллингтон пойдёт за французами через Сьерра де Санта Каталина, — объяснил он. — Он воспользуется дорогами. Сначала Уэлсли занял Брагу, теперь он движется на восток. Что касается нас, — Хоган бросил мрачный взгляд на захваченный мост, — нам лучше пойти к Сальтадору. Это — наш последний шанс.
Шарпу казалось, что никакого шанса нет вовсе. Более двадцати тысяч отступающих французов, как стая воронья, клубились в долине у его ног, где-то в их массе затерялся Кристофер, и как его там разыскать, Шарп не знал. Но он надел свой заношенный мундир, поднял винтовку и последовал за Хоганом, который, видно, был настроен столь же пессимистически. А вот Харпер, наоборот, был непонятно почему в добром расположении духа, даже во время переправы вброд через протекающий по узкому ущелью приток Кавадо. Мул Хогана отказался входить в холодную, глубиной по пояс, быстро текущую воду. Капитан предложил оставить животное, но Джавали ударил мула по морде и, пока тот ошеломлённо моргал, поднял его и перенёс через широкий поток. Стрелки бурно приветствовали эту демонстрацию силы, а мул, оказавшись в безопасности на противоположном берегу, цапнул жёлтыми зубами пастуха, который в ответ врезал ему ещё раз.
— А что, полезный парень, — одобрительно сказал Харпер.
Сержант-ирландец был таким же насквозь промокшим, замёрзшим и уставшим, как любой из солдат, но ему, казалось, всё это доставляет удовольствие.
— Это не хуже, чем пасти овец дома, — заявил он, когда отряд потащился дальше. — Помню, как мой дядя погнал своим ходом стадо баранов, откормленных на убой, в Белфаст. Так мы ещё до Леттеркенни не добрались, как половина этих чёртовых засранцев разбежалась! Иисусе, сколько денег впустую пропало…
— Вернуть-то их удалось? — спросил Перкинс.
— Смеешься, парень? Я искал их, чёрт побери, половину ночи, а дядя мне в результате чуть ухо не оторвал. Главное, что он сам был виноват. До этого он если кого и пас, то только кроликов, и не мог отличить одного конца овцы от другого, но ему сказали, что за баранину в Белфасте можно выручить хорошие деньги. Вот он и угнал стадо у одного богатея в Колкарни и отправился за своим богатством.
— А у вас в Ирландии есть волки? — поинтересовался Висенте.
— Ага, в красных мундирах, — ляпнул Харпер, но, заметив, что Шарп нахмурился, поспешно поправился. — Мой дедушка утверждал, что видел стаю таких в Дерринграйле. Большущие, рассказывал он бабушке, с красными глазами, зубами огромными, как кладбищенские камни, гнались за ним до моста Гленлихел, но он ведь пьяный был. Иисусе, он лакал всякую дрянь.
Джавали поинрересовался, о чём разговор, и немедленно начал рассказывать, как он отгонял от своих коз волков только палкой и заострённым камнем, как он нашёл волчонка, а деревенский священник настоятельно рекомендовал его убить, потому что волки — порождения дьявола. Сержант Мачедо подтвердил, что так и есть, и в доказательство поведал, как зимней холодной ночью в Альмейде часового съели волки.
— А в Англии у вас волки есть? — спросил Висенте у Шарпа.
— Только адвокаты.
— Ричард! — упрекнул его Хоган.
Теперь они направлялись на север. Дорога, по которой французы собирались идти к испанской границе, вилась в холмах до моста Сальтадор в верхнем течении Мисареллы, притока Кавадо. Шарп хотел было спуститься на дорогу и идти впереди французов, но Хоган и слышать об этом не желал, утверждая, что по восстановленному мосту первыми форсируют реку драгуны, и дорога станет небезопасна. Они продолжали идти по склонам холмов, которые стали очень крутыми и каменистыми; движение замедлилось, потому что им то и дело приходилось далеко обходить то пропасти, то осыпи. Чтобы продвинуться на милю вперёд, они проходили три мили. О скорости продвижения французов Шарп мог судить по отдельным выстрелам, которые раздавались со склонов холмов узкой долины Мисареллы. Сначала очень далёкие, они становились всё ближе и ближе, и в середине утра французы показались на дороге.
Впереди ехала сотня драгунов, но сзади, не слишком отставая, шла пехота — не испуганной толпой, но сохраняя стройный походный порядок. Увидев их, Джавали бессвязно зарычал, зачерпнул горсть пороха из сумки, половину просыпал мимо дула мушкета, забил пулю и выстрелил. Попал он, или нет, было непонятно, но пастух с мстительным удовлетворением потряс кулаком и перезарядил мушкет.
— Вы были правы, Ричард, — сказал Хоган с сожалением. — Надо было идти по дороге. Французы нас настигли.
— Это вы были правы, сэр, — ответил Шарп. — Иначе нас всё утро обстреливали бы типы наподобие нашего приятеля.
— Может быть, — с сомнением протянул Хоган, затем ещё раз бросил взгляд на французов и добавил, хотя было ясно, что сам в это не слишком верит. — Может, Сальтадор взорвали…
Они спустились в седловину между холмами, потом поднялись на другой хребет, густо усыпанный массивными валунами, и потеряли из виду плавное течение Мисареллы и идущих по дороге вдоль реки французов, но продолжали слышать, как партизаны нестройно обстреливают из укрытий долину.
— Господи, помоги португальцам добраться до моста, — десятый, а может, и двадцатый раз за утро повторил Хоган.
По плану, португальская армия, двигаясь параллельно армии Уэлсли, должна была занять Руйвенс, перекрыв французам дорогу на восток в Испанию, а потом послать бригаду в горы, чтобы заткнуть последнюю лазейку в районе моста Сальтадор. Если бы всё шло хорошо, португальцы преградили бы дорогу артиллерией и пехотой, но погода замедлила их продвижение, как и в случае с Уэлсли, и единственными, кто дожидался маршала Сульта в Сальтадор, оказались больше тысячи плохо вооружённых и почти необученных ополченцев. Из португальского штаба к ним в качестве советника послали майора-англичанина Уэрра. Он настоятельно рекомендовал им разрушить мост, но для ополченцев, многие из которых спустились с приграничных гор, Сальтадор был единственной возможностью вести торговлю, поэтому этот план был отклонён. Они пошли на компромисс, кувалдами снеся ограждение и частично обрушив края моста, таким образом, сузив его полотно до каменной полосы, достаточно широкой, чтобы по ней могла проехать телега. Как только французы уйдут, в долине немедленно возобновится торговля, а настил и парапеты можно будет быстро восстановить. Северную сторону моста ополченцы перегородили сваленными в кучу колючими кустами, за этим искусственным валежником и по обеим сторонам от него вырыли траншеи для стрелков. Из оружия у них были только древние мушкеты и ружья для охоты на птиц, и ни одной пушки.
Хоган первым увидел, что мост не был полностью разрушен. Он зло выругался и протянул Шарпу свою подзорную трубу, чтобы тот тоже полюбовался. Оба конца моста уже окутались пороховым дымом: с одной стороны стреляли находящиеся в авангарде французской армии драгуны, из-за валежника отстреливались ополченцы, но перестрелка пока шла вяло.
— Они прорвутся, — с сожалением заметил Хоган. — Потеряют многих, но прорвутся.
Шарп не ответил. Что говорить, Хоган прав. Пока французы не начали штурм, но, без сомнения, они формируют ударную группу. Это значит, что ему нужно найти место, откуда его стрелки смогут выстрелить в Кристофера, когда он будет переходить мост. На этой стороне реки ничего подходящего для огневой позиции не было, а вот на другом берегу Мисареллы Шарп видел высокий каменный обрыв, где расположилась сотня с лишним ополченцев. От моста до обрыва — меньше двухсот шагов. Это слишком далеко для португальских мушкетов, но в самый раз для его винтовок. Как только Кристофер достигнет середины моста, его приветствуют дюжиной пуль.
