Отношений с соседями по многоквартирному дому Инна Петровна практически не поддерживала. Сама нигде не бывала, за исключением поликлиники, собеса и районной библиотеки. Раза три-четыре в год она у себя дома устраивала праздник: в день рождения, на Пасху, Рождество... По такому случаю к ней наведывались бывшие сослуживицы – выпивали, ели, пели... Порой, раза три за лето, пенсионерка выезжала к одной из своих старых подруг на дачу – однако надолго не задерживалась, проводила в гостях не более трех дней. У самой Стеценко никакой дачи не было.
Ежедневный досуг Инне Петровне скрашивали две кошки – совершенно беспородные, подобранные где-то на помойке.
Видимо, подумала Алиса, закрывая досье, кошки – единственная сильная привязанность пенсионерки. Ее надо использовать.
И очень хорошо, что Стеценко столь одинока и неприкаянна. Тем больше шансов, что она все-таки поддерживает связь со своей племянницей – преступницей Валентиной Поленовой. Если та до сих пор еще жива, конечно.
Алиса бросила досье на соседнее сиденье и тронулась с места.
* * *
Домой она ехала часа два с половиной – будь прокляты московские пробки! Вернулась уже около девяти.
Муж, как ни странно, оказался дома. Сидел за столиком в саду и мило болтал с соседкой Вероничкой. На столе стояла бутылка виски. Соседка уже основательно нагрузилась.
При виде Алисы она как-то очень поспешно ретировалась.
Когда они остались одни, Вадим довольно хмуро спросил Алису:
– Где ты была?
Обычно он никогда не задавал подобных вопросов. Уж не напела ли ему набравшаяся Вероника про интерес Алисы к частному сыщику?
Алиса извернулась, наплела с три короба, чувствуя некоторую неловкость. Ее давно никто не пытался контролировать.
– Дискотека кончилась в девять, а ты явилась в одиннадцать. Где ты шлялась?! Отвечай!
У нее до сих пор порой звучал в ушах крик покойной тети Веры. Наверно, та орала на нее потому, что чувствовала ответственность за двоюродную племянницу. А может, это была привычка контролировать все и вся.
Вадим поверил объяснениям Алисы. А может, просто сделал вид. Зевнул, сказал:
– Давай-ка лучше ужинать.
* * *
В дверь позвонили, как раз когда начался дневной фильм по «Культуре». В последнее время Инна Петровна снова пристрастилась к старым фильмам. Это напоминало ей времена сорокалетней давности, когда они с девчонками ходили в «Иллюзион» на Котельническую набережную и старались попасть на закрытые просмотры, чтобы посмотреть «Восемь с половиной», «Пепел и алмаз» и другие фильмы, о которых говорила вся Москва.
Жизнь пролетела практически незаметно. Теперь она смотрит те же самые фильмы, только тогда у нее все было впереди, а теперь – все позади и остались одни воспоминания.
Инна Петровна вздохнула, сунула ноги в тапки и пошла открывать.
На пороге стояла незнакомая девушка в дешевом халатике и шерстяных тапочках из «Икеа» (тридцать рублей за пару) на босу ногу.
– Простите, ради бога! – умоляюще проговорила незнакомка. – У меня кошечка пропала. Может, она к вам на балкон зашла? Она у меня такая глупая. Только дверь на лоджию открою – она туда. А потом шмыг на соседние и давай гулять.
– А вы где живете? – подозрительно спросила Инна Петровна. Всех своих соседей по лестничной площадке она знала. Девушка в их число не входила.
– Я в триста двадцать шестой живу, в подъезде слева. Я уже у своих соседей по площадке была – все на работе. Боюсь, может, она вниз сорвалась? Все-таки двенадцатый этаж.
У Инны Петровны тоже случались подобные проблемы. Стоило летом открыть балкон, игривая и любознательная Капелька немедленно отправлялась гулять по соседям. Правда, потом всегда возвращалась, но волнений своими независимыми прогулками доставляла немало. Кастрированный кот Дымка, слава богу, чужими лоджиями не интересовался.
– Ну, пойдемте глянем, – сказала хозяйка. – Да не снимайте вы тапки!
– Нет-нет, я же по улице к вам шла. У вас все так убрано.
Инна Петровна вместе с девушкой заглянули на балкон. Никаких следов.
– Как ее у вас зовут?
– Чернушка. Такая, знаете, вся черненькая, пушистенькая, а грудка белая.
– Стерилизованная?
– Да, пришлось, – вздохнула девушка.
– Ну, тогда сама придет, не волнуйтесь.
– Знаете, она к моему соседу справа однажды через балкон перебралась. А у него балкон открыт был, и она к нему в квартиру зашла. Забралась под диван. Сосед ее не заметил, балкон закрыл. Чернушка под диваном осталась. Ночью он встал воды попить, слышит: в комнате кто-то скребется. Он свет включает – а Чернушка со шкафа ка-ак на него прыгнет. С ним чуть инфаркт не случился.
Инна Петровна засмеялась.
– Да-а, вам смешно, а он Чернушку чуть с балкона не выкинул. Да и выкинул бы, если б поймал. Ругался потом на меня – жуть, даже компенсации за моральный ущерб требовал.
– Ну, не волнуйтесь. Я дверь на балкон всегда закрываю, даже в самую жару. У меня, видите ли, Капелька тоже любит шляться.
– Что ж, извините меня, ради бога, за беспокойство.
– Ладно, – махнула рукой Инна Петровна. От фильма девушка ее оторвала, да он (пенсионерка время от времени поглядывала на экран) все равно оказался какой-то чехословацкой лабудой. – Пойдемте, я угощу вас чаем. Я вчера овсяного печенья купила – непонятно для кого. Вы любите овсяное печенье?
– Очень, – потупилась девушка.
* * *
Спустя полтора часа Алиса вышла из подъезда Инны Петровны. Свой джип она припарковала за два дома от жилища пенсионерки. Проверила: ни из одного окна Стеценко его не видно. Было немного неловко шлепать по улице в халате и тапках, но по пути она не встретила ни единого человека, кроме полуслепой бабки с клюкой. Взрослые все на работе, дети на каникулах.
В «Лексусе», за тонированными стеклами, Алиса быстренько переоделась. Ехать через весь город домой в таком виде было совсем неудобно.
Свой первый визит к Инне Петровне она сочла вполне успешным. Не зря на давешних «курсах» господина Теплицына она изучала практическую психологию и играла в ролевые игры. Контакт Алиса установила, получила приглашение захаживать «на огонек», а главное, рассмотрела жилище пенсионерки.
На стене висел настоящий иконостас из фотографий. Больше всех оказались представлены сын и внук. Они были запечатлены или вдвоем, или поодиночке, однако не встречалось ни одного фото с невесткой. Кроме того, в коллекции имелись черно-белые фотографии самой Инны Петровны: в обнимку с седовласым мужем, в группе на фоне строящейся плотины, на верблюде на фоне пирамид.
Однако самое главное, что на фотографиях присутствовало только одно (помимо самой Инны Петровны) женское лицо. Это была сделанная в ателье карточка девушки лет шестнадцати. Судя по стилю черно-белого фото, его сняли в конце восьмидесятых. Алиса была уверена, что на фотографии совсем не невестка Инны Петровны – за что ей такая честь, если нет ни одной карточки с сыном или внуком?
Алиса решила, что на фото изображена та, кто ей нужен: племянница хозяйки, преступница Валентина Поленова.
А это означало, что к Инне Петровне ей надо еще наведаться. И, может, не один раз.
Впрочем, пока Алиса вязла в пробках на Кольцевой по дороге из Марьина к себе на Осташковское шоссе, в ее голове забрезжил план получше.
* * *
Во время своего третьего визита к Стеценко Алиса сказала:
– Инночка Петровна, я приглашаю вас в Большой театр. Закрытие сезона – «Дон Кихот».
– Ой, да что ты, Алисонька. Наверное, билеты дорогие – мне, пенсионерке, и не по карману.
– Вы не поняли: я – вас – приглашаю.
– Ты – меня? Бог с тобой, мне неудобно.
– Удобно-удобно. У меня там блат, билеты мне достают по пенсионерской цене: скидка девяносто процентов. А тут еще муж уехал в командировку, и мне совершенно не с кем пойти.
– Что ж, у тебя подружек помоложе нет?
– Да моих подружек только клубы интересуют. А Большой, вы учтите, на капремонт закрывают. Может, на основную сцену еще лет пять не попадешь.
– То есть ты хочешь сказать, – криво улыбнулась Инна Петровна, – что я могу и не дожить...
– Да что вы, Инночка Петровна! – Алиса обняла пенсионерку. – Вы так хорошо выглядите, вам еще самой впору на сцену выходить!
– Ага, – усмехнулась женщина, – в роли лошади Дон Кихота...
...Словом, культпоход состоялся. В назначенное время Алиса заехала за Инной Петровной на своем «Лексусе». Пенсионерка ее удивила: вышла из подъезда в вечернем платье, туфлях на каблуках, с изумрудным колье на шее.
По пути старушка с явным умыслом рассказала девушке, что квартира ее завещана внуку и менять свою последнюю волю она ни в коем случае не собирается.
