Да, он переменился, отвердел, повзрослел – но было очень похоже, что надпись на фото и заграничная открытка написаны одной и той же рукой.
* * *
Преступница-таки допустила ошибку.
Сентиментальность сыграла с железной девой (а Алиса представляла себе Валентину именно такой) дурную шутку.
Алиса не сомневалась, что напала на след.
Настоящий, полноценный след.
Валентина Поленова жива. И она скрывается за границей.
Где конкретно и как ее дальше искать, Алиса старалась не думать. Пока не думать. Не сейчас, не ночью.
Ее охватила эйфория. От того, что она провела собственную спецоперацию. И добилась успеха. У нее все получилось!
С помощью телефончика она сняла фотокарточку Валентины. Сначала – лицо. Затем, несколько раз, оборотную сторону с текстом. Наверно, Алисе надо будет все еще раз проверить. Но это – детали. А для деталей у нее есть наемные рабочие. В данном случае – частный детектив. Она же сама в затеянном деле главная. Стратег. Мозговой центр.
И Алисины мозги, интуиция и искусство перевоплощения ее не подвели. Она вышла на след преступницы.
Алиса аккуратно вставила карточку в рамку. Повесила ее на место.
Инна Петровна по-прежнему спала, теперь завалившись в кресле набок. Дышала шумно и ровно. Похоже, здоровье у старушки оказалось крепким, и «парадоксальная реакция при одновременном приеме с алкоголем», которым пугала аннотация к снотворному, у нее не наступила.
Алиса глянула на часы. Начало второго. Муж, наверно, потерял ее. Впрочем, если б потерял – звякнул бы на мобильный. Но от Вадима ни слуха ни духа. Счастье, что он у нее такой неревнивый. «Я пойду сегодня в Большой театр с подругой». – «Пожалуйста». – «Она живет в каком-то Фуеве-Кукуеве, я завезу ее после спектакля». – «Ради бога. Только рули ночью осторожней. И шампанского много не пей».
Алиса оглядела комнату. Жалко было уходить отсюда – в тот момент, когда она наконец получила доступ ко всем тайнам пенсионерки. Может, в обиталище Инны Петровны найдутся другие следы Валентины? Какие-нибудь более существенные, кроме заграничной открытки без обратного адреса?
Внимание девушки привлек стоящий на телевизоре видеомагнитофон – старый, еще советский – «Электроника ВМ-12». Вещественное свидетельство того, что в материальном смысле пожилая женщина знавала лучшие времена.
Алиса открыла тумбочку под телевизором. Как она и предчувствовала, в ней ровными рядами стояли видеокассеты. Не только, как можно было ожидать, классика советского кино – «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Весна на Заречной улице». Еще и голливудские детективы: «Китайский квартал», «Окончательный анализ», «Схватка», «Бессонница». Никогда не скажешь, что пенсионерка из числа бывших ИТР балдеет от вида Аль Пачино с большим пистолетом.
Алиса просмотрела кассеты. Во втором ряду оказалась одна, выбивающаяся из общего ряда. Она была не новая, лицензионная (в красочной обложке), и не старая, пиратская (с напечатанным на машинке названием). На кассете, стоявшей особняком, красовалась краткая надпись от руки чернилами: «Дом».
Может быть... Алиса оглянулась на Инну Петровну. Та спала в кресле сладко и беспробудно. Девушка достала кассету из тумбочки. Включила видик. Он выплюнул свое приемное устройство – «лифт» – так громко, что девушка испуганно вздрогнула и обернулась на пенсионерку. Ничего, спит.
Алиса вставила кассету – опять скрежет – и нажала «Play». Видюшник нехотя, с посвистыванием, завертелся. Интересно, сколько лет этому чуду техники? Чуть ли не Алисин ровесник. Она не видела такого старья никогда. И до сих пор работает. Как там папа говаривал, когда бывал в хорошем настроении? «Советское – значит, шампанское».
По экрану пробежали черные полосы, а потом появилось изображение.
Алиса увидела хозяйку – лет на двадцать моложе. Инна Петровна оказалась хороша собой, подстрижена по моде восьмидесятых годов и одета в красивый (по советским меркам) костюм. Съемка явно велась профессиональной камерой, и говорила женщина в микрофон, торчащий из угла кадра. На экране возник титр: И.П. Стеценко, заместитель заведующего отделом института Гидропроект. В руках у помолодевшей и посвежевшей Инны Петровны имелась маленькая указка. Она тыкала ею в макет плотины.
«Перепад высот между верхним и нижним бьефом новой гидроэлектростанции, – говорила женщина бодрым голосом, – составит сто восемьдесят пять метров. Мощность только первой очереди достигнет семисот двадцати мегаватт. Это означает, что объединенная энергосистема страны будет получать дополнительно свыше трех миллиардов киловатт-часов электроэнергии ежегодно...»
Как ни любопытно было посмотреть на хозяйку в лучшие ее времена (а она и в сорок пять оставалась хорошенькой), девушка включила видик на быструю перемотку.
Довольно скоро официальная Инна Петровна уступила место Инне Петровне домашней. Началась новая запись – теперь какого-то застолья. Титр в углу экрана свидетельствовал о дате съемки: 16 декабря 1991 года. Видеокамера в ту пору, похоже, была редкостью – поэтому женщины, попадавшие в кадр, каменели и прихорашивались, а мужчины с искренним интересом рассматривали чудо техники и выспрашивали у оператора о свойствах новинки. А остающийся за кадром владелец снисходительно советовал своим моделям: «Да вы не стойте!.. Не замирайте!.. Это вам не фотоаппарат!.. Двигайтесь, двигайтесь!..»
Впрочем, вскоре к кинокамере привыкли – и обычное застолье конца советской эпохи пошло своим чередом. Гостей потчевали чудом добытым сыром и шоколадными конфетами, сваренными своими руками, поили водкой из бутылочек из-под пепси-колы. Оператор явно неровно дышал к Инне Петровне и снимал ее чаще других, а она держалась царственно и непринужденно. Алиса все ждала: вдруг на экране появится Валентина Поленова – тогда ей было лет двадцать – но, увы. В празднике участвовали только сослуживцы Инны Петровны.
В ее почти пролетевшей жизни работа, похоже, занимала очень много места.
Довольно скоро Алиса заскучала. Видео с изображением домашних застолий не интересны решительно никому – порой даже тем, кто в них участвовал. Алиса включила быструю перемотку. Магнитофон мотал кассету с таким свистом, что девушка боялась: вдруг он развалится либо хозяйка проснется. Но бросить просмотр ей мешало, помимо любопытства, с каким мы все с удовольствием тайно подглядываем за чужой жизнью, и другое соображение. Кассета ведь оказалась из тех далеких времен, когда Валентина Поленова еще жила в Москве. Значит, оставался шанс ее увидеть – и не только на детской постановочной фотографии в ателье.
Упорство Алисы было вознаграждено. Бесконечные съемки застолья наконец закончились. На экране возник новый сюжет. В углу появился титр: 12.02.1992. А в телевизоре возникла она. Валентина Поленова. Повзрослевшая по сравнению с карточкой восемьдесят шестого года, вдохновленная, веселая. Одета девушка была в парадное платье по моде начала девяностых. Съемка велась в каком-то казенном коридоре. Сначала Валентина позировала и улыбалась в камеру. Сперва одна, а потом в обнимку с женщиной лет пятидесяти. «Наверно, ее мать», – догадалась Алиса.
Затем Валентина попривыкла к объективу и бойко защебетала в камеру, подражая телерепортерше: «Дамы и господа, мы с вами присутствуем при историческом событии. Сегодня здесь, в Москве, вручаются государственные дипломы об окончании Российской экономической академии имени Георгия Валентиновича Плеханова. Одной из первых получит свой красный диплом будущий великий экономист, спортсменка, некомсомолка, но просто красавица Валентина Поленова!..»
Алиса с жадным отвращением всматривалась в ее лицо. Валя себе льстила. Она далеко не красавица. Хотя... Стройная фигурка, крошечная грудь, широкая улыбка... Маленькие хитрые глазки. Птичьи черты лица. Сразу видно: особа себе на уме... Но... Убийца?.. Организатор дерзкого ограбления?.. Если заранее не знать, никогда не скажешь.
А Валентина продолжала самоуверенно вещать: «В условиях свободного рынка за экономистами – будущее. А у выпускников «Плешки» – самое большое будущее! Пожелаем же им, а в особенности Валентине Поленовой, трудовых успехов, личного счастья и много-много зеленых тугриков!..»
«Вот сволочь! – непроизвольно подумалось Алисе. – Тугриков зеленых ей понадобилось! Чего же ей не хватало! Высшее образование. Красный диплом. Рядом – любящие мама и тетка (Инна Петровна, похоже, как раз и снимает ее. Позаимствовала, видно, камеру у своего приятеля). Как же Валентина могла дойти до того, чтобы грабить, убивать, калечить чужие судьбы?!»
Алиса пыталась понять, но понять было решительно невозможно. Да, лицом эта Валька не вышла. И фигурка у нее, конечно, подкачала. Ростик никакой. Грудь маленькая. Чуть сутулится. Наверняка у мужиков не пользовалась особенным успехом. Отсюда, похоже, и комплексы. Но... Неужели же из-за этого надо убивать!..
