«Черт, — выругалась Нелл про себя, — опять за свет не заплатили». Но этого просто не могло быть! Они же внесли на счет один фунт и пять пенсов как раз перед тем, как пошли сегодня на работу, потому что хотели знать наверняка: вечером у них будет запас горячей воды. Может быть, перебой в энергоснабжении? Девушка обошла квартиру, щелкая выключателями. Полная темнота.
Потом Нелл показалось, что она слышит звук льющейся воды в ванной комнате, и она пошла проверить кран. Вся прихожая была заполнена паром, просто не продохнуть. Нелл отчетливо слышала, что вода льется из крана в полную силу. Горячий поток устремлялся в сливное отверстие. Вода должна была литься целую вечность, чтобы этот поток смыл все их деньги со счета. Вот почему отключился свет.
В ярости она завинтила кран, а потом постучалась в дверь соседней квартиры. Никакого ответа. Похоже, соседи оставили воду включенной, вышли и забыли об этом. Нелл громко позвала соседей. Тишина. Она постояла минуту, не зная, что делать. И тут услышала, как внизу открывается входная дверь и по лестнице топает Джули. Вероятно, она освободилась пораньше.
— Что происходит?
— Представляешь, кто-то оставил кран в ванной открытым. Наши соседи израсходовали весь запас горячей воды. Даже не вставили затычку в сливное отверстие. Наверное, они включили воду и ушли. И электричество отрубилось. Счетчик не работает.
Джули пошла посмотреть, Нелл следовала за ней. Джули крутанула кран — из него полилась холодная вода.
— Что за наглость! Это уже просто ни в какие ворота! До чего же противно, что приходится делить с ними ванную. Они все время жалуются, по каждому пустяку, а потом приходят и используют всю нашу горячую воду. Ну и ну! Да наши соседи никогда не оплачивают свою долю горячей воды. Ну, на этот раз они у меня все заплатят, или я настучу на них квартирной хозяйке. Я просто умираю как хочу чашку чая, а теперь мы даже чайник вскипятить не можем. У меня и пяти пенсов не осталось, я же все потратила утром на оплату счета. У тебя тоже ничего нет?
— Один фунт остался, — призналась Нелл. — По крайней мере, хватит на чайник. Мне пойти разменять его? Овощной магазин еще открыт.
— Я сама схожу. Я все равно в пальто. А ты пока налей воду в чайник.
Нелл вернулась в гостиную, подобрала книгу, взяла кофейную чашку и сделала пару шагов в сторону кухни. Но что-то было не так. Она развернулась и увидела мужчину, стоявшего в дверном проеме ее спальни. Высокого мужчину с длинными неопрятными волосами.
— Привет, Нелл, — произнес он.
Лицо, которое она никогда не видела, даже во сне, было теперь перед ней. Девушка слегка попятилась, пытаясь восстановить дыхание. А затем, сжимая в руках книгу и чашку, бросилась в прихожую и опрометью, едва не падая на ступеньках, уронив чашку, когда открывала входную дверь, и сломав ноготь, выбежала на улицу. В следующее мгновение она уже была на мостовой, отчаянно выкрикивая имя Джули, которая только что пересекла дорогу и замерла в изумлении, глядя на Нелл. Ее тоже сковал ужас, словно это был заразный вирус, распространявшийся со скоростью молнии.
Глава 36
Брайони трижды подряд прочитала переведенную часть дневника Сабины, после чего у нее в голове наступил полный хаос. В качестве улики дневник, безусловно, нуждался в серьезных доработках: в нем не было указано точное место, не содержалось имен и вообще почти никаких идентифицирующих деталей, кроме того, что Крыса внешне смахивал на крысу и любил ломать людям запястья и вырезать кроликам глаза из глазниц. Да, и еще он знал испанский.
Теперь было еще важнее установить, получал ли Квин загранпаспорт и — в частности — была ли у него виза США. Инспектор сняла трубку и снова набрала номер паспортно-визовой службы.
— Назовите еще раз имя. Минутку, я посмотрю, есть ли у нас уже какая-то информация.
— Дело срочное, — резко сказала Брайони. — Я совершенно ясно объяснила это, когда позавчера подала запрос, а также когда напоминала вам о нем вчера.
— Подождите минутку, не вешайте трубку, — спокойно ответила девушка, словно инспектор жаловалась, что ее неправильно записали к парикмахеру. В ожидании ответа Брайони сосчитала до десяти, но не успокоилось; наоборот, в ней закипал гнев. Она свирепо чертила шариковой ручкой по оберточной бумаге, так что испачкала пальцы пастой. — Чертова дешевая дрянь, — выругалась она и бросила ручку в мусорную корзину.
— Простите? — Девушка как раз вернулась к аппарату.
— Ничего, это не вам. Что вы нашли?
— Боюсь, пока ничего. Мы несколько перегружены заявками. Выполним ваш запрос на следующей неделе. Хорошо?
— Плохо, — отрезала Брайони. — Я хочу поговорить с начальником отдела, соедините меня прямо сейчас.
— Минутку. Я посмотрю, кого можно найти.
Конечно, с Макриди никто не посмел бы так себя вести. Брайони уже озверела оттого, что никто не воспринимает ее всерьез, и готова была взорваться.
— Здравствуйте, чем могу вам помочь, мисс…? — Судя по голосу, какой-то тучный чиновник. Небось типичный бюрократ.
— Инспектор Уильямс из полицейского подразделения «Метрополитан». В среду я подала запрос в вашу службу, указав, что он имеет высший уровень срочности. Как я понимаю, до сих пор не было предпринято никаких действий. Информация необходима мне сегодня, в первой половине дня, и, пожалуйста, без всяких отсрочек и проволочек.
— Понимаю. Не могли бы вы еще раз повторить мне суть запроса, инспектор Уильямс?
Она глубоко вздохнула — достаточно шумно, чтобы это было слышно на другом конце линии, прежде чем в очередной раз продиктовать запрос.
— Крайний срок — сегодня в пять вечера.
— Не обещаю. Но, конечно, мы сделаем все, что в наших силах.
— Идет расследование целой серии убийств. Совершенно необходимо получить указанную информацию без задержки.
Через час раздался телефонный звонок.
— Инспектор Уильямс? Это Николас Тренч из паспортной службы. Кажется, нам удалось найти то, что вы просили. Паспорт и американская виза были предоставлены мистеру Мэтью Квину из Гришем-колледжа, проживающему в общежитии на площади Рассел, двадцатого сентября одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого. Дата рождения, указанная в паспорте, — двадцатое мая сорок шестого года. Выслать вам копию документа?
— Да, и немедленно, — ответила Брайони.
Она постучала в дверь кабинета Макриди, потом попыталась найти Пелгрейва. Никого из них на месте не было. Мимо прошел Джимми с большой пробковой плитой в руках. Она последовала за ним в общую комнату и понаблюдала, как фотограф маневрирует в дверном проеме.
— Пальцем не пошевельнешь, чтобы помочь? — поинтересовался он.
Брайони послушно взялась за конец доски.
— Извини. Я в шоке. Просто поразительно, насколько оперативно работают некоторые службы. Представить себе невозможно, сколько времени занимает у них…
— Так, это нужно привинтить на стене, вот здесь. Видишь, где я расчистил пространство?
Она передала ему шурупы, и Джимми занялся привинчиванием доски к стене.
— Отлично. Готово для новых фотографий. Передай, пожалуйста, вон тот пакет и смотри не перепутай порядок. Верхняя в пачке должна быть первой.
Это были фотографии последней посылки Странника.
— Знаешь что? — Джимми говорил, удерживая во рту булавки. — Я думаю, этот Странник, или как там его зовут… — Он подхватил булавку и закрепил фотографию на доске. — У него наверняка дома тоже есть что-нибудь в этом роде.
— Ты о чем?
— О доске с картинками. Я бы не удивился, узнав, что он прикалывает к ней фотографии своих маленьких достижений. Ему доставляет удовольствие вид того, что он сам делает. Посмотри на это.
Брайони сделала над собой усилие и взглянула на изображение розового куска мяса, который когда-то был языком преподобного Барроуса.
— Попомни мои слова, — Джимми снова сделал паузу, вынимая булавку изо рта, — он наверняка оставляет себе лакомые кусочки. Он посылает нам глаз, потом язык — грязные органы. Но сам хранит коллекцию, состоящую из пальцев, почек или, там, ушей.
— Почему ты думаешь, что он делает при этом фотографии?
— Просто интуиция.
— Только не пытайся изложить свою версию Макриди. Надо быть конкретнее и точнее. Джимми, пожалуйста, подумай хорошенько. Почему ты решил, что он оставляет себе фотографии?
— Это очевидно. Он немного художник, а художники собирают изображения своих работ. Он коллекционер, а фотографии — обычная практика коллекционера, сама знаешь. Ладно, лучше скажи, что ты делаешь здесь в пятницу, в шесть вечера?
— Я только что сделала гениальное открытие.
— Да неужели? И какое же?
— Следует сперва обо всем сообщить Макриди. Где он?
Снова зазвонил телефон.
