насупился.
– Наверное… он же тейн?
– Но он не перевертень. А вдруг это важно?
Мальчишки переглянулись.
– Если появился кто-то из этих… и что? – пожал плечами Ром. – Надо знать, что с этим делать. А пока не знаем, можем и колотушек огрести.
И с этим спорить никто не стал.
– Надо проситься в библиотеку. Хоть для уборки, хоть для переписки, – подвел итог Бертран. – А там уж искать… дней десять у нас еще есть, потом решим, что и как.
И с этим согласились все трое.
* * *
Во сне Мария опять была змеей.
Ловкой и гибкой, скользящей с бархана на бархан. Она легко преодолевала большие расстояния, с удовольствием купалась в теплой реке, почти ручье, слопала несколько зверушек, похожих на крупных мышей.
Она понимала, что это сон. Но…
Все было очень реально. Более чем реально. И Марии казалось, что она так обучается.
Змея ведь и двигается чуточку иначе, и видит мир иначе, и охотиться ей надо, и яд свой применять… вот она и видит этот сон. Потому что превратиться, выползти и поразвлечься пока не может.
Глубоко за полночь Мария открыла глаза.
Дочь спала, тихонько посапывая.
Мария прошла к своей сумочке, брошенной на кресло, запустила внутрь руку и достала из кучи тряпок большой рубин.
Положила на ладонь, вгляделась в искристую глубину камня. Странно, так странно. Обычно красные камни она не любила, они казались ей кровавыми и неприятными. А вот этот – нет. Он напоминал лежащий на ладони лепесток большой розы. Уютный и бархатистый. Не ядрено-красный, а с бордовыми отблесками, как пионы, и махровый, теплый… хороший такой оттенок, так и хочется пальцем погладить!
– Это тебя даровал людям Многоликий? Так странно…
Рубин молчал. Да Мария и не ждала ответа. Она вела пальцем по острой грани, до овального угла. Камень загадочно вспыхивал в ее ладони алыми отблесками.
Магия…
Да, магия. Настоящая, может, в чем-то предвечная и изначальная. Не огненные шары и не ледяные вихри, не академии и не драконы, нет. Второй облик.
То существо, которое живет внутри нас.
Живет, радуется жизни, помахивает небрежно хвостиком или там клыки скалит…
Клыки?!
Мария почувствовала во рту какое-то неудобство. Провела языком по небу, по десне…
И опять не сдержалась, вспомнив всю народно-татарскую терминологию. Было отчего!
В монастыре в окнах были стекла. Не везде, нет, часть окон была затянута пергаментом, но вот у королевы стекла были. И в темном неровном отражении Мария отчетливо видела главное.
Из-за первого ряда самых обычных человеческих зубов выдвигались два острых и длинных клыка. И Мария готова была поклясться своей чешуей, что они еще и ядовиты. В обычном состоянии они явно будут сложены и прижаты. А вот если ей захочется кого-то укусить – распрямятся.
И яд, надо полагать, гюрзы.
Это что с ней такое происходит?!
Она теперь зоомутант? Зооморф? Или как это вообще называется? Женщина-змея?
Ой, мамочки…
Подарочек?!
Да твою ж налево так!!!
Это и есть то самое, что ей обещал загадочный тихий голос? Подарок, который она получит?
Ну… спасибо! Ей-ей, не намного лучше золотого касания! Ядовитое кусание, чтоб его! Вот как ей теперь с кем-то целоваться? Сразу насмерть?
Слов у Марии не было. А клыки были. И шипение тоже.
С-сюрприсссссс! Радоссссссть! Сссссчассссстье!
Глава 5
Сколько от себя ни таись, а натуру не спрячешь. Вот и Диана так же…
Смотрела она сейчас на мужчину и вздохов не сдерживала, благо никто ее, кроме верной Эсси, и не слышал, и не видел.
Да и мужчина того стоил.
Эрр Расмус Вейнард!
Темные волосы, голубые глаза, и весь он такой… вот такой… просто – ах!
Диана так навалилась на подоконник, что тот жалобно хрупнул под объемистым бюстом.
– Кто там? – Эсси подошла, встала рядом.
– Эрр Вейнард!
Эсмеральда, как девушка практичная, пожала плечами.
– Зачем он тебе, у него за душой ветер свищет, пыль разносит? У него ни денег, ни поместья толком, один титул… пустой человек.
– Красивый!
– Это дело, да, – согласилась Эсмеральда. – Что хорош, то безусловно, эти способности у него, говорят, выдающиеся.
Диана вздохнула.
Бюст послушно колыхнулся.
– Ты так королю вздыхай, – строго напомнила Эсси. – Сама знаешь, измена его величеству приравнивается к измене государству и карается смертью.
– Ну, я же пока не королева…
– А с такими мыслями можешь и вообще не стать. Думаешь, Иоанн – полный дурак?
Как-то так Диана и думала. С малолетства усвоив, что мужчины или дураки сами по себе, или становятся дураками, когда поглядят на ее выдающиеся… достоинства. Она их и выпячивала, и подчеркивала, и вырез делала поглубже, и мушки клеила, а что? Если действует?
Если стоит ей показаться вот так и подышать поглубже, как у мужчин гульфики расти начинали сами по себе. И шевелиться так… отчетливо. Диане это льстило.
Вот и Иоанн… а что он – железный? Только и успевай его по рукам бить, чтобы не вовсе уж распускал их!
Но ведь и Диана не железная.
Что ей – не хочется, что ли? Чтобы молодой и сильный мужчина, чтобы они рядом, кожа к коже, тело к телу… Эсси – это совсем другое! А вот с мужчиной…
Эсмеральда только головой покачала и решительно утащила кузину от окна.
– Не надо, Ди.
– Ты мне еще указывать будешь?
– Я – нет. А вот дядя расстроится.
Виталис Эрсон был извечным страхом Дианы. Та сглотнула и послушно отправилась к вышивке.
Ну его… но ведь хорош же!
Но дядя…
– Приказать воды горячей принести? Искупаешься? – предложила Эсси, понимая, что Диану надо на что-то переключить.
– Да.
– И масло? Розовое?
– Давай.
К вечеру Диана пахла так, что рядом стоять было сложно. Но Иоанну нравилось, а это главное. Виталису Эрсону Эсси так ничего и не сказала, кстати. Зачем? Ей же в результате и достанется за недогляд. А в чем она-то виновата?
В том, что Диана, как та сучка, хочет на случку? Так ей не девяносто лет, ее понять можно. Ей бы роту гвардейцев, чтобы ее с утра до вечера в казарме, а справится ли с ней король? Это Виталису власть дороже воздуха, а вот Диане…
Ох, не кончится это добром.
Как выйдет Диана замуж, так надо будет сразу бежать из столицы, да побыстрее, да подальше. Авось, целее будет!
* * *
К утру Маша уже успокоилась и чувствовала себя вполне-вполне прилично. А что такого?
Ну, клыки. Ну, ядовитые.
И что?
Это ж шикарная возможность! Пришла, укусила, никто ничего и
