выступили под лозунгом общественной «автономии» и борьбы за «отвоевание свободных пространств». Вплоть до 1977 — 1978 гг. не прекращались захваты учебных заведений учащимися, выступления за бесплатность общественных услуг, против повышения квартплаты и платы за проезд на транспорте; создавались автономные социально–культурные центры и целые «свободные зоны» в городских кварталах.
В рабочем движении различных стран (Франции, Западной Германии, Италии, Японии и др.) в ходе массовой забастовочной волны 1968 — 1969 гг. наметилась новая тенденция к самоорганизованному действию, независимому от профсоюзного руководства, к проведению несанкционированных («диких») забастовок и решению основных вопросов борьбы на общих собраниях бастующих. В последующие десятилетия данная традиция существовала рядом с профсоюзной, а иногда и переплеталась с ней.
Экологическая проблематика стала предметом растущей заботы общественности с конца 1960‑х — начала 1970‑х годов, когда в ФРГ, Франции, США, Великобритании, Италии, Японии и других странах начали возникать группы и комитеты в защиту окружающей среды. Они выступали против конкретных промышленных, энергетических, транспортных проблем, первоначально нередко концентрируясь на местной тематике и не рассматривая негативные явления в обществе в целом. Мощный толчок возникновению массового экологического («зеленого») движения придали «нефтяной кризис» 1973 — 1974 гг., порожденный, в частности, обострением конфликта на Ближнем Востоке, и принятые правительствами индустриальных государств программы развития атомной энергетики. Форсированное сооружение АЭС встретило широкое недовольство жителей и экологических активистов, которые сочли это свидетельством того, что бюрократизировавшаяся политическая власть даже при системе представительной демократии считается не с интересами рядовых граждан, а с нуждами крупного бизнеса и военно–промышленного комплекса. Во всех основных странах Запада появились десятки тысяч общественных групп, комитетов, ассоциаций и объединений «зеленых». Во Франции пик движения протеста пришелся на конец 1970‑х годов. В июле 1977 г. в Мальвиле произошла 50-тысячная демонстрация против строительства нового ядерного реактора, которая вылилась в жестокие столкновения с полицией; один из демонстрантов погиб. В ФРГ эпицентрами движения протеста стали строящиеся ядерные объекты (АЭС, заводы по переработке радиоактивных отходов или места их захоронения) в Вюле (1975), Калькаре (1976 — 1977), Брокдорфе (1976 — 1977, 1981), Гронде, Горлебене (1977, 1980, 1990 и т. д.), Ваккерсдорфе (1986 — 1987). Некоторые из этих проектов удалось предотвратить или заморозить. В выступлениях, которые сопровождались массовыми захватами стройплощадок и ожесточенными столкновениями с полицией, участвовали десятки и сотни тысяч человек. В марте 1980 г. демонстранты ненадолго заняли стройплощадку завода по переработке отходов в Горлебене и объявили эту территорию «Свободной республикой Вендланд». В начале 1980‑х годов население вело активную борьбу, пытаясь предотвратить постройку новой взлетной полосы в аэропорту Франкфурта–на–Майне. В Италии кульминацией антиядерных протестов стали выступления 1977 г. В Японии острие борьбы экологистов в конце 1970‑х годов было нацелено против расширения аэропорта Нарита. В конце 1970‑х-1980‑е годы стали возникать и крепнуть политические партии «зеленых».
Заметное место в ряду социальных инициатив 1970‑х — 1980‑х годов заняло «новое женское движение». В отличие от суфражистского движения начала XX в., которое выступало за предоставление женщинам избирательных прав, и от женских организаций различных политических партий и течений, в нем ставился вопрос об общем положении, месте и роли женщины. Получили распространение теории феминизма: современное общество подвергалось критике как патриархальное и основанное на дискриминации и угнетении женщин во всех сферах жизни, включая не только политику и профессиональную деятельность, но также в установлении общественных ролей, быту, семье и сексуальности. Большое внимание феминистки уделяли таким темам, как право на аборт, борьба с домашним насилием, признание домашнего труда, равная плата за равный труд, сексуальное насилие. Выступая за общество равноправия между полами, «новое женское движение» прибегало к формам гражданского неповиновения и демонстративному внесению выдвигаемых им проблем в тематику деятельности общественных учреждений и организаций.
Значительное распространение с конца 1960‑х годов получило коммунитарное и «альтернативное» движение. Если коммуны и кооперативные поселения, создававшиеся энтузиастами в различных странах с XIX в., были своего рода попыткой «выйти» из существующей системы, то участники нового движения стремились воплотить на практике разрыв с господствующим строем и образом жизни непосредственно в самом обществе. Наиболее далеко идущей разновидностью «альтернативизма», в которой соединялись общественные формы жизни и труда, стали коммуны и общины. В этих поселениях, основанных на совместно организуемом быте и общей собственности, люди вели общее хозяйство, коллективно (на основе отсутствия бюрократии и иерархии между членами) принимали основные решения и обобществляли свое имущество. Рыночные и денежные отношения внутри коммун отсутствовали. Коммуны имели разную степень устойчивости (некоторые быстро распадались) и сильно отличались друг от друга по своему характеру. Многие из них пытались вести преимущественно натуральное и экологическое хозяйство, другие развивали у себя определенные виды производства и услуг, которые они могли продавать вовне, так что прибыль шла в общее имущество коммуны.
Помимо коммун, в которых участники обобществляли как сферу повседневной жизни, так и сферу труда, появилось намного большее число проектов, основанных на обобществлении лишь какой–то одной области человеческого существования. Так, в 1970 — 1980‑е годы получили широкое распространение так называемые «жилищные сообщества», преимущественно с молодежным составом членов. Иногда это было ответом на острую нехватку жилья и жилищные спекуляции, не дававшие молодым людям возможность обеспечить себя жильем. Так возникло движение «сквоттеров», занимающих пустующие дома. Оно было особенно развито в таких странах, как Западная Германия, Нидерланды, Италия, Франция и т. д., но захваченные дома («сквотты») можно было встретить во многих городах по всему миру. В отдельных городах их число достигало нескольких десятков или даже сотен (Западный Берлин). В занятых домах создавались общины или «жилищные сообщества», с попытками совместной организации быта, коммунального и домашнего хозяйства, но чаще всего с сохранением собственного имущества. Кроме того, существовали «жилищные сообщества», создаваемые молодежью с целью совместной аренды жилья.
Новой формой производственной кооперации стали «альтернативные проекты» — небольшие по размеру, децентрализованные и самоуправляющиеся кооперативы, группы взаимопомощи и самопомощи, товарищества, предприятия и мастерские, проектные организации и службы. В начале 1980‑х годов их общая численность, например, в Западной Германии, составляла 10-12 тыс. Стали складываться «сети» и ассоциации организаций взаимопомощи, координирующие деятельность проектов, которые пытались развивать «общественные формы хозяйства», основанные на гибком сочетании принципов планирования и низовой инициативы.
В целом участники «новых социальных движений» считали необходимым, чтобы общество оказало на власть прямое давление, заставив ее действовать так, как хотят и требуют члены социума. Основной формой их организации стали так называемые «гражданские инициативы» на местах и их объединения, работавшие в самых различных сферах — экологической, социальной, культурной, экономической и т. д. Нередко они воспринимали себя как альтернативу модели представительной демократии и требовали большего участия граждан в решении общественных вопросов — политики
