сумки на свою кровать.
— Да, я не была уверен, что Харли планировала, так что…
— Справедливо. Тогда пошли. — Схватив ее за руку, я притягиваю девушку к себе, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы, прежде чем снять с нее толстовку и сорвать трусики с бедер.
— Эй, я не взяла с собой так много запасных.
— Они тебе не нужны, — шепчу я ей на ухо, заставляя ее задрожать от желания. — А теперь, как насчет того, чтобы мы испачкали тебя, прежде чем вымыться?
— Кейн, ты ненасытен.
— Только с тобой, Принцесса. Только с тобой.
17
ЛЕТТИ
Обед уже давно прошел, когда мы, наконец, выходим из дома, куда бы мы ни направлялись. После продолжительного душа Кейн нашел в холодильнике немного бекона и приготовил нам поздний завтрак. Несмотря на мои доводы, что со мной все в порядке и я могу подождать еще немного, мой чересчур громко урчащий желудок заставил парня пригвоздить меня взглядом, и я перестала спорить, вместо этого получив привилегию наблюдать, как Кейн орудует на кухне.
— Так ты собираешься сказать мне, куда мы направляемся?
— Нет. — Я откидываюсь на спинку пассажирского сиденья машины Кейна и смотрю в окно, как он едет по прибрежной дороге, как будто мы возвращаемся в Мэддисон. Все мои сумки все еще в его доме, так что предполагаю, что он не отвезет меня туда обратно.
Примерно через добрых двадцать минут я замечаю огни впереди.
— Это что, ярмарка? — спрашиваю я, заметив верхушку колеса обозрения.
— Да, Принцесса. Что ты на это скажешь?
— Я говорю, черт возьми, да, — визжу я, уже снова чувствуя себя ребенком.
Единственное, что мы делали каждый год всей семьей — это ходили на ярмарку, когда она была в городе. У меня остались невероятные воспоминания о том, как мы ели сладкую вату с Зейном и Харли, пока нас всех не тошнило, и до смерти пугали самих себя на американских горках, которые, оглядываясь назад, были чертовски банальными.
— Слава Богу за это, потому что есть пара человек, которые ждут нас.
Я смотрю на него, и широкая улыбка на его лице заставляет что-то петь внутри меня. Знание того, что я являюсь частью причины, по которой это происходит, и что Кейн выглядит по-настоящему счастливым и расслабленным прямо сейчас, очень много значит для меня.
— Я так взволнована, — говорю я, подпрыгивая на своем сиденье, более чем готовая выйти и выпустить свою внутреннюю маленькую девочку на свободу.
— Ты даже не знаешь, кто там.
— Считаешь меня идиоткой, Кейн?
— Точно нет. Тогда можешь просто притвориться взволнованной, когда увидишь их, ладно?
— Я очень взволнована.
Парень смотрит на меня, все еще улыбаясь, прежде чем положить руку мне на бедро и нежно сжать.
— Я не заслуживаю тебя.
— Ты прав, я далеко не в твоей лиге, — невозмутимо говорю я.
— Именно это я и хотел сказать.
— О, да ладно, ты смотрелся в зеркало в последнее время? И, несмотря на недавние разоблачения, ты чертова «Пантера» из «Мэддисон Кингс». Стартующая «Пантера». Это ставит тебя прямо на первое место в списке кандидатов.
— Был «Пантерой», — печально бормочет он.
— Нет, я отказываюсь признавать, что это конец. Мы найдем способ, Кейн. Ты заслуживаешь своего места в этой команде.
— Я люблю тебя.
Его слова бьют меня прямо в грудь, как и в предыдущие разы, когда он их произносил, но, несмотря на то, как трепещет мое сердце, я не могу произнести этих слов. Ещё нет. Слишком много всего произошло между нами, слишком много вещей нужно исправить, чтобы я могла сразу погрузиться в это, как он.
— Приехали. — Кейн глушит двигатель, и я понимаю, что мы остановились на стоянке.
Как только выхожу из машины, вижу Харли и Кайла, ожидающих нас у входа.
Кейн берет мою руку в свою, мы вдвоем подходим. Харли улыбается нам, как будто это лучший день в ее жизни. Кайл выглядит счастливым, но немного менее встревоженным. И мне физически больно сохранять невозмутимое выражение лица.
— Не могу поверить, Харли Хантер. Ты солгала мне. Заманила в ловушку, — говорю я, тыча ее в грудь, как только мы оказываемся лицом к лицу.
— Я… эм… — Она смотрит на наши соединенные руки, нахмурив брови. — Разве у тебя не было хорошей ночи?
— У тебя чертовски большие проблемы, — предупреждаю я, прежде чем улыбка расплывается на моем лице, и я притягиваю ее к себе свободной рукой. — Спасибо, — шепчу я ей на ухо.
— Не за что. Не сомневаюсь, что ты сделала бы то же самое для меня, если бы мы с Каем все испортили.
— Я всегда прикрою тебя. — Я подмигиваю и отпускаю ее.
— Ну, что готовы повеселиться? — спрашивает Кайл. — Хочу притвориться, что я снова ребенок, у которого нет никаких забот в этом мире.
— Черт возьми, да, — соглашается Кейн, и мы вместе платим за вход и проходим, чтобы присоединиться к счастливой толпе внутри импровизированного забора.
Мы переходим от аттракциона к аттракциону, от игры к игре. Ребята становятся все более и более азартными с каждой новой попыткой, хотя, к нашему большому удовольствию, они в лучшем случае довольно дерьмовые. Кейн побеждает Кайла в играх-стрелялках, что только подтверждает все то, что он делал последние несколько лет, о чем мне, вероятно, не следовало бы знать. Но я знаю. Я хочу знать все. Каждую темную и грязную часть загадки, которой является Кейн Ледженд.
— Ты счастлива? — спрашивает он меня, когда мы, наконец, идем к колесу обозрения в задней части парка. У меня под мышкой плюшевая собачка, а в руке сахарная вата.
— Ты шутишь? — спрашиваю я, поднимая оба предмета. — Я сейчас на небесах.
— Не буду принимать это близко к сердцу, — бормочет он с ухмылкой. — Думал, что я единственный, кто доставляет тебя туда.
— Так ты и привел меня сюда.
Парень заливается смехом, и я не могу не присоединиться
