Мартовский мороз, бездорожье, глубокий снег и поврежденная нога командира — все это неимоверно усложняло обстановку. Вдобавок у группы почти не было продуктов, кончались и батареи питания для передатчика. Наступил день, когда радист Рощин (Мальцев) вынужден был передать в штаб фронта одну-единственную фразу: “Продукты все”. И все же они добрались, чуть ли ни доползли до указанного места, где прежде всего поспешили построить из еловых лап шалаш, в котором можно было как-то укрыться от непогоды. Об этом радист тут же сообщил своим: авось, сумеют оказать помощь.
Но помощи не было — ни в ближайшие дни, ни во все последующие. Разведчики остались без продуктов, без батарей, без боеприпасов, даже без спальных мешков в морозные, вьюжные ночи…
И все же рация продолжала работать на единственной, оставшейся в передатчике батарее, и командование Ленинградского фронта регулярно получало драгоценные разведданные о передвижении гитлеровцев в прифронтовом тылу. Сводя до минимума тексты шифровок, Рощин-Мальцев в условленное время сообщал о том, сколько вражеских эшелонов прошло по железной дороге, сколько колонн с боевой техникой и живой силой противника проследовало к фронту по шоссе. Все эти сведения собирали трое товарищей Валентина, посменно несшие круглосуточные вахты в замаскированных секретах, оборудованных поблизости от коммуникаций.
Лишь об одном ни слова не сообщал юный радист: о том, что у разведчиков и сухари уже кончаются.
Однажды они разделили на четыре равные доли последний черный сухарь. Начался голод. Что было делать дальше? Пробираться к своим? Без приказа нельзя. И пришлось, несмотря на строжайший запрет, искать помощи у населения ближайших деревень.
В один из таких, уже не первых к тому времени, походов отправились в деревню Ляпушев и Петрова. Шли к людям, с которыми не раз встречались за последние полтора месяца, благодаря чьей помощи только и могли держаться в своем лесном тайнике. Шли спокойно, уверенно: ведь в маленькой этой деревне не было ни одного фашиста, ни одного полицая!
…Буданов в сердцах стукнул кулаком по столу: какая беспечность, какое чудовищное мальчишество! Кто-кто, а командир группы обязан был знать, что если сегодня в деревне врагов нет, так завтра они могут появиться! Да, Ляпушев должен был проявить осторожность, обязан был принять максимальные меры предосторожности. А вместо этого…
Они нарвались на фашистскую засаду. Петрова упала, скошенная первой же автоматной очередью, а Ляпушев, петляя из стороны в сторону, помчался назад к лесу. Он ушел от погони. Ни одна пуля не задела его. А в группе разведчиков остались всего лишь три человека. Остались и продолжали корректировать по радио прицельное бомбометание и штурмовку нашими самолетами гитлеровских объектов; остались и по-прежнему сообщали командованию фронта ценнейшие разведывательные данные о ближних тылах ненавистного врага.
Так прошло лето и наступила осень, когда энергия в единственной батарее рации уже едва-едва теплилась. В один из тусклых сентябрьских дней Рощин-Мальцев услышал в наушниках приказ: “Заканчивайте работу и возвращайтесь домой”. Такие же приказы получили и несколько других разведывательно-диверсионных групп, которые, как оказалось, тоже действовали в этом районе. С одной из них, с четверкой молодых разведчиков, ляпушевцы встретились вскоре на обратном пути. К линии фронта семеро решили пробираться вместе, тем более, что один из новых товарищей, командир группы, был тяжело болен и его пришлось нести на руках. Попарно, сменяя друг друга у самодельных носилок, без малого двое суток двигались по бездорожью, по болотам и чащобам, стороной обходя населенные пункты. Шли до тех пор, пока от тяжести носилок все окончательно не выбились из сил.
И тут кто-то предложил: не попытаться ли раздобыть если не медикаменты, так хотя бы меда и молока? Переждем день — другой, больной окрепнет, встанет, и тогда дальше… Ведь до Большой земли, до своих, остался всего лишь суточный переход!
Горячий, нетерпеливый Рощин-Мальцев первый подхватил эту мысль: “Правильно, пошли в деревню!” Но Ляпушев не решился отпустить его одного: как бы не повторилось то, что произошло с Петровой. Отправились втроем: сам Ляпушев, Мальцев и Васильев. Трое же остальных с больным товарищем на носилках затаились до их возвращения в ближайшем лесу.
Вернулись двое: Валентин Мальцев погиб, прикрывая их отход. А пятеро уцелевших, подхватив носилки с больным, скрылись в предутреннем осеннем тумане.
…Подполковник вздрогнул от внезапной заливистой трели телефона на столе и, сняв трубку, услышал голос жены:
— Ты еще долго? Второй час…
Так она звонит иногда. Очень редко. В минуты, когда каким-то особым чутьем ощущает такую вот смутную, не до конца осознанную им самим горечь на душе. И от немногих слов, от заботливого голоса ему становится чуть-чуть спокойнее, легче.
— Через десять минут выхожу, — сказал Зосима Петрович. — Скоро буду. — И добавил с невольной, не очень свойственной ему мягкостью: — Не волнуйся, спи. У меня все хорошо.
Протоколы допроса последних двух свидетелей-ленинградцев тоже подшиты к делу. На сегодня — все: можно выключить свет в кабинете, и домой.
Так закончилось и это дело, которое вел и довел до конца подполковник-чекист Зосима Петрович Буданов.
Впереди, он знал, еще будет немало других дел.
Они будут до тех пор, пока мы не очистим всю нашу землю от подонков, от человеческого отребья, мешающего нам работать, жить и дышать.
Калининград — Минск
1962–1963 гг.
Примечания
1
Шельф — прибрежная часть океанского дна.
2
Рифт — разлом земной коры на дне океана.
3
Эхолокатор — прибор, измеряющий расстояние с помощью отраженного звука.
4
Ультразвук — звуковые волны высокой частоты.
5
Фальшборт — выступ борта судна над верхней палубой.
6
Копы — презрительное прозвище американских полицейских.
7
Такелаж — канатная оснастка парусного судна.
8
Рангоут — несущие детали мачты.
9
Подволок — нижняя часть настила палубы.
10
Шкоты — снасти для управления парусом.
11
Норд-ост — северо-восток.
12
Румб — одно из 32 делений на круге компаса.
13
Дефектоскоп — прибор для обнаружения скрытых дефектов.
14
Гирокомпас — компас, в котором роль магнитной стрелки выполняет гироскоп (волчок на свободной оси, сохраняющий неизменное положение при изменении положения прибора, аппарата).
15
Фут — 30,5 сантиметра.
16
Узел — единица измерения скорости судна (мили в час).
17
Кремальера — запорный механизм с плавным и точным перемещением винтовых соединений.
18
Буйреп — трос, на котором крепится буй.
19
Мантия — расплавленный слой, подстилающий земную кору.
20
Шпангоуты — поперечные брусья, на которых крепится обшивка судна.
21
Хитин — известковое вещество панциря ракообразных. как природа не предусматривала таких размеров для краба.
22
Фамилии некоторых действующих лиц изменены.
23
Этот допрос происходил почти за год до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР “Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.” Указ опубликован 17 сентября 1955 года.
