Наконец Фло заметила, что случилось, и, крича, бросилась к Крикку. Кто-то побежал звать Эмили. Подбежал Крикк, ругаясь на чем свет стоит и кляня Лиззи за беспечность, за брызги крови, за потерянное время, за испорченную работу. Нажал на рычаг, остановил машину, Фло вместе с Эмили нырнули под нее и дрожащими пальцами стали пытаться высвободить Лиззи из ловушки, в которую та попала.
– О Лиззи! Лиззи! – плакала Эмили. – Посмотри, что стряслось! О, только посмотри на себя!
Пришлось разрезать передник Лиззи, чтобы освободить девочку, а затем ее вытащили из-под машины и уложили на пол. Над ней столпились рабочие и тут же были отправлены обратно на свои места.
– Еще не время! – кричал Крикк.
– Она жива? – одними губами спросила Фло.
– Я не знаю. Я не знаю, – простонала Эмили. Поднялась, беспомощно огляделась по сторонам. – Нужно выбираться отсюда, здесь слишком жарко и шумно.
Они с Фло вместе вынесли Лиззи из цеха, обходя машины и глазеющих рабочих. Крикк мерял шагами пол, и взгляд у него был мрачный и непреклонный. Никто не имел права остановиться, чтобы помочь им. Медленно, осторожно, они отнесли ее вниз, снова уложили на пол. Эмили практически не видела, что делает, потому что по щекам у нее бежали слезы, застилая взгляд.
– Мне нужно возвращаться, – сказала Фло. – Иначе Крикк уволит меня.
Эмили кивнула. Она бессильно огляделась вокруг, потом увидела несколько каталок, подготовленных для того, чтобы забирать с повозок тюки с хлопком. Теперь она точно знала, что делать. Она подкатила одну из них туда, где лежала Лиззи. Девочка была бледной, как хлопок. Эмили осторожно перенесла сестру на каталку и повезла ее прочь из здания, готовая в любой момент услышать яростный рев Крикка. Выкатила ее по грязной дороге на выложенный булыжником двор хозяйского дома. Кто там может оказаться? Мастер Криспин? Миссис Блэкторн? Но бояться их времени не было. Думать – тоже. Взбежав по ступенькам, она заколотила обоими кулаками в переднюю дверь. Служанка слегка приоткрыла ее и тут же попыталась закрыть снова, рассердившись при виде одной из учениц, стоящей у дверей среди дня.
– Я хочу видеть мисс Сару, – всхлипнула Эмили, изо всех сил упираясь в дверь.
Было в ее голосе и лице нечто такое – то ли испуг, то ли горе, – что заставило служанку открыть дверь, как полагается. Она увидела забрызганного кровью ребенка, лежащего на деревянной каталке, закрыла рот ладонью, а затем бросилась в комнату, где Сара и ее брат читали газеты.
– Мисс Сара, там одна из девочек с фабрики хочет видеть вас. Одна из учениц.
Мастер Криспин сердито встряхнул газетой.
– Отошли ее обратно на работу, – рявкнул он. – Что она себе позволяет?
– Похоже на то, что произошел несчастный случай, – испуганно ответила служанка. – Кажется, ребенок умер.
Мисс Сара в мгновение ока оказалась в дверях. Выбежав к Эмили, она с ужасом увидела бледное лицо Лиззи.
– Опять тот же самый ребенок!
– Ее зовут Лиззи, мисс, – сказала Эмили. От страха она едва могла говорить.
– Что случилось? Ты видела?
Эмили покачала головой:
– Меня там не было. Она застряла под прядильной машиной, когда собирала. Зацепилась передником. – Девочка теребила в руках тесемки собственного передника, затягивая их туже, не зная, что делать и что сказать.
По ступенькам спустился мастер Криспин и присоединился к ним, все еще держа в руках газету.
– Почему эти дети столь неосторожны? – удивился он. Положил руку на голову Лиззи. – Она совсем холодная, – он поглядел на Эмили. – А ты лучше возвращайся к своей машине.
– Некоторые вещи важнее, чем хлопок, – резко оборвала его сестра. Она опустилась на колени и взяла Лиззи за руку, пытаясь нащупать пульс.
– Мисс… – прошептала Эмили. – Она… – но закончить вопрос не сумела; слишком силен был страх.
– Лучше ее не трогать, верно? – спросила у брата мисс Сара.
– Да, так будет лучше. Я пошлю за доктором, если еще не слишком поздно. – Мастер Криспин поднялся. – Мы можем отвезти ее на другую сторону дома и вкатить в дом через кухню, чтобы не везти по лестнице. Ты останешься с ней. А я пойду и спрошу у Крикка, что произошло. – Он бросил взгляд на Эмили. – Я же сказал тебе, девочка: возвращайся к своей машине. Ты ничего не сможешь сделать.
Эмили проглотила стоявшие в горле слезы и пошла прочь, беспомощно наблюдая, как из дома высыпали слуги. Затем Лиззи повезли на другую сторону дома, и она скрылась из виду.
25
Никаких новостей для Эмили
Два часа спустя верхом на лошади прибыл доктор Окстон. Это был пожилой мужчина, очень сутулый, как согнутое от ветра дерево, и когда он подходил к дому, а затем поднимался по лестнице, можно было подумать, что ему самому нужен доктор. Обычно он приезжал в Бликдейл только затем, чтобы дать совет, сколько лекарств давать больным детям. Иногда ему удавалось вылечить их, иногда – нет, но всякий раз, приезжая, он глядел на темное здание фабрики и говорил:
– Это не место для детей, будь то больных или здоровых. – У него был низкий голос, огорченно клокотавший в горле.
Несмотря на жаркий день, Хетти укрыла Лиззи теплым одеялом. Они с мисс Сарой сидели с ней в кухне, каждая со своей стороны, и держали ее за слабые руки. Увидев, в каком состоянии находится Лиззи, доктор покачал головой.
– Что ж, мисс Блэкторн, у вас есть хотя бы немного человечности. Вы принесли в свой дом умирающего ребенка.
Сара всхлипнула от отчаяния.
– Пожалуйста, доктор Окстон, не говорите так. Ведь вы наверняка сумеете спасти ее?
– Я доктор, а не чудодей. Она в очень плохом состоянии.
– Бедная маленькая Лиззи.
– Вы знаете эту девочку? – спросил он.
Та кивнула:
– Немного.
– Я могу отправить ее в больницу, но это очень далеко и дорога отсюда будет очень тяжелой. Это не пойдет ей на пользу, одни только ямы на дорогах чего стоят.
– Значит, она должна остаться здесь, – сказала Сара. – Сделаем все возможное.
– У меня нет лекарств, чтобы помочь ей. Я могу наложить шины на кости; со временем они срастутся. Кровь не проблема; вы можете вымыть ее, и кровотечений больше не будет, если она будет в покое. Но ее душа испытала настолько сильный шок, что она впала в глубокую кому. Вы же видите. Если она останется здесь, за ней нужно присматривать день и ночь. Ей должно быть тепло и удобно, но более того, ее нужно осторожно пробудить от кошмара. Если вы сможете так сделать в этом богом забытом месте, то есть шанс, что у ребенка вернется воля к жизни.
– Мы попытаемся, – сказала Сара, поглядев на Хетти. – Правда?
Хетти вытерла глаза передником и кивнула.
– Да благословит Господь эту девочку, она не должна вернуться на то кладбище, мисс Сара.
В комнате Сары поставили постель, и Лиззи осторожно перенесли на второй этаж. Доктор Окстон пронаблюдал за тем, как были обработаны и перевязаны раны, как на конечности наложили шины, как к губам Лиззи прижали мокрую губку, пока та лежала в глубоком сне. Поужинав добрым мясом и вином, он, так же согнувшись, вышел из дома и поехал обратно домой.
После ухода доктора в комнате воцарилась глухая, безнадежная тишина. Сара раздвинула тяжелые занавески, впуская в комнату остатки солнечного света. Пришла ее мать и с ужасом уставилась на ребенка, лежащего на кровати на колесиках.
– Ты что, совсем ума лишилась? – поинтересовалась она. – Дети с фабрики вечно болеют. Ты хочешь превратить этот дом в больницу?
Сара коснулась волос Лиззи:
– Я ее знаю. Я просто не могу позволить ей умереть, мама.
– Я даже представить себе не могу, что скажут на этот счет твой отец и твой брат. Притащить в дом ребенка с фабрики, в свою комнату!
– Им не обязательно знать, – ответила Сара. – Криспин, наверное, даже не спросит.
– Если спросит, я скажу, что доктор Окстон забрал ее с собой. Запомни, Хетти. Жаль, что он не сделал этого и не избавил нас от всей этой возни. – И ее мать величественной походкой удалилась из комнаты, а Сара опустилась в кресло рядом с кроватью Лиззи.
– Я рада, что он не сделал этого, – пробормотала она и поглядела на служанку. – Я чувствую такую привязанность к этой малышке, Хетти. Она все время возвращается в мою жизнь. Я должна помочь ей, правда?
– Сначала вы позаботьтесь о себе, вот что вы должны сделать, – строго заявила Хетти. – Я принесу вам что-нибудь поужинать, а когда совсем стемнеет, посижу с ней, а вы поспите. Вам понадобятся для этого все силы. Нам обеим.
Всю следующую неделю Эмили провела словно в трансе от тревоги и отчаяния. Она так волновалась за Лиззи, что не спала ночами, а днем, словно зачарованная, наблюдала, как, постукивая, движутся оси прядильной машины. «И так будет всегда, день за днем, год за годом, – подумала она. – Я буду такой же, как другие девочки, все эти женщины, и в моей жизни не будет ничего другого. И если Лиззи умрет, из моей жизни исчезнет все, что я когда-либо любила».
