вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня.
(Быт. 4,6-18)
Ильгет закрыла Библию и убрала ее.
Права Белла – чувство вины. Белла – чуткая и умная мать, и она хорошо знает сына. И я могла бы догадаться, подумать в этом направлении. Ведь и сагон его брал на чувстве вины – перед Данкой... передо мной. Но одно дело, когда человек, пусть близкий, пострадал от твоего бездействия, то есть ты виноват опосредованно. И совсем другое – стрелять в висок в упор связанному человеку. И так десятки раз. Притом человеку, к которому ты и ненависти особой не испытываешь. Который по большому счету и не виноват ни в чем. Господи, что же делать-то? Как же ему помочь? Святая Дева, помоги нам! – молилась Ильгет, встав перед домашним алтарем. Щелкнула дверь в коридоре. Ильгет бросилась вперед. Ноки прыгнула на нее, облизала, не пуская к Арнису.
Он молча стоял у входа. Все такой же – бледный, осунувшийся, с тяжелым тусклым взглядом. В темной куртке и штанах казался тощим – привыкла к его богатырскому виду в броневом бикре. Ильгет подошла к Арнису, взяла его за руки. Молча смотрела в глаза.
– Ну что? – спросил он, – Иволга... протрепалась?
Ильгет кивнула. Лицо Арниса странно исказилось.
– Ну вот, – он с трудом выцеживал слова, – теперь ты знаешь... что я... убийца.
Ильгет замотала головой.
– Нет, Арнис. Нет! А если ты убийца... – она помолчала, – то я тоже. Вместе с тобой. Понимаешь? Ты самый лучший... лучше всех. Прекраснее всех. Если ты так сделал, значит, этого нельзя было избежать. Иволга тоже говорит, что этого нельзя было избежать. И Дэцин поручил тебе... потому что это самое трудное, потому что он считает тебя лучше других. И так ведь оно и есть!
Она с силой обняла Арниса, прижалась. И он прижал ее к себе рукой.
– Дети спят? – спросил он тихонько.
– Да, пойдем в кухню. Ты есть, наверное, хочешь...
– Иль, – он вдруг склонился к ней, стал целовать. Прошла, казалось, целая вечность. Ильгет почудилось, что все – как раньше. И как раньше бывало, они пошли вдвоем на кухню. И Арнис даже сам достал чашки.
– Иль, – сказал он, – я люблю тебя.
– И я тебя. Очень. Ты самый, самый лучший. Самый сильный. Самый добрый. Да, правда! Ведь пойми, Арнис, все другие – они просто не были на войне. Или были, как я, но не были в такой ситуации. Им не отдавали таких приказов. Даже дело не в приказе, а в том, что по-другому нельзя было.
– Ты правда так думаешь, Иль?
Она посмотрела на мужа, и вдруг увидела в глазах его слезы.
– Ты что, родной? Не плачь. Не плачь, все хорошо, – она вытерла ему слезы, и вдруг подумала, как часто он вот так утешал ее и говорил ей эти слова.
– Конечно, а как же можно подумать иначе? Ты просто вымотал себя, пойми, ты очень устал, и на многие вещи смотришь... искаженно.
– А если не искаженно, Иль? Если вот это и есть правильно? Ведь это же совесть... совесть меня мучает.
– А помнишь, отец Маркус говорил как-то: совесть – не обязательно голос Бога, она может быть и с человеческим связана.
– Да... говорил.
Ильгет разлила чай, поставила на стол печенье.
– Арнис, если это правильно, вот эти твои угрызения... если Бог не хочет, чтобы мы убивали... значит – ну значит, мы ошибаемся. Помнишь песенку Аурелины?
– Да. Может, ложным пророкам верна, бесконечно и так одиноко я иду по неверной дороге, опускаясь до самого дна.
– Так оно и будет. Мы никогда не будем уверены до конца. Только ты знай, что куда я – туда и ты. Я твоя собака. Вот как Ноки. Если ты мне скажешь умереть... или опять, как тогда... ну, ты понял – я сделаю это. Если ты мне скажешь убивать, я буду и это делать.
– А если я сделаю что-то, что... очевидно будет против Бога, против заповедей?
– Я верю, что ты этого никогда не сделаешь. Я тебе верю, понимаешь? В тебя.
– Надо не в меня верить, Иль... ну что – я?
– В тебя тоже надо верить. И в меня. И вообще в людей надо верить, даже если ошибаешься все время в них. А ты меня никогда и не подводил.
– Иль, а если я... ну, за все эти мои дела – в ад попаду?
– Значит, – спокойно сказала Ильгет, – я тоже попаду в ад. Будем там вместе гореть. Тем более, опыт у нас уже есть.
Что-то произошло в этот вечер. Ильгет и Арнис любили друг друга – как раньше. И счастье коснулось их этой ночью...
И поутру – пусть не совсем прежней стала жизнь, но... Арнис будто проснулся. Он только спросил утром, лежа в постели.
– Иль, а как же мы детей воспитаем? Если мы убийцы, то...
– Значит, либо наши дети станут такими же, как мы. Либо вырастут и сделают свой выбор, – не колеблясь, ответила Ильгет.
И больше Арнис не возвращался к этому. Он стал просыпаться раньше Ильгет. Будил детей, весело командовал, собирая их на зарядку. Проводил весь день с малышкой Дарой, у Ильгет появилась теперь возможность спокойно работать в СИ, спокойно, часами заниматься шлифовкой своего романа. Вскорости она собиралась выложить уже готовую вещь в Сеть. Кроме того, Ильгет два или три часа в день занималась теперь восстановлением физической формы. Иногда вместе с Арнисом – Дару отдавали в Группу или бабушке. Ильгет хотела принять участие в следующей акции. Все-таки малышке полтора года... маловато, но от груди ее уже отлучили, да и что поделаешь – ДС вещь серьезная.
И снова к Ильгет вернулось прежнее, спокойное чувство, что она не одна завела весь этот порядок, что Арнис больше нее заинтересован во всех занятиях с детьми, и во всем, что происходит. Он стал сам читать молитвы. Съездил снова к отцу Маркусу, исповедался. Стал посещать службы. Словом, жизнь вошла в прежнее русло.
Он, как раньше, просил Ильгет по вечерам читать ему роман вслух. Или стихи, которые приходили иногда. Только петь он не решался. Словно боялся чего-то. Да и разговаривал немного.
В середине мая Дэцин собрал отряд вместе.
Гэсс уже вылечился, и считая Ильгет, в отряде было теперь восемь человек. Все равно маловато для декурии. Но войдя в сборный пункт на полигоне, Ильгет увидела, кроме своих, еще трех смутно знакомых людей... Где же она их встречала? Коринта, впрочем, большая деревня, если прожить в ней достаточно долго, многие лица станут казаться знакомыми.
Люди были в обычных военных бикрах. Темноволосый молодой парень, коротко стриженный мужчина лет сорока и женщина, показавшаяся Ильгет особенно знакомой. Красивая, яркая, с каштановыми, чуть вьющимися волосами, полные губы и темные, блестящие глаза. И собака – овчарка у ног мужчины.
– Ну, все собрались, вроде бы? – сказал Дэцин, – начинаем, товарищи. Позвольте вам представить наших новых членов. Они люди опытные, в ДС уже давно. Это 416 отряд. Бывший 416-й... Нас с ними объединили. У них в последней акции погиб почти весь отряд... восемь человек.
Ильгет вздрогнула и посмотрела на новичков. Собственно, все посмотрели на них.
– Чертова Анзора, – пробормотал Гэсс.
– Ну вот, позвольте их коротко представить. Вы как, товарищи, лучше о себе расскажете, или предоставите это мне?
– Лучше вы, – сказала женщина приятным грудным контральто. Дэцин кивнул.
– Начнем с вас. Это Айэла Леа, очень опытный боец. Восемь лет в ДС. По первой специальности – бортинженер. Четверо детей. Сертификат первой степени по рэстану, пилот второго класса, ну и разумеется, 4в. Была и собака, но к сожалению... сейчас пока нет. Теперь к вам...
Коротко стриженный мужчина слегка поклонился.
– Марцелл Кендо. Три года в ДС, бывший биофизик. Собственно, и сейчас... я правильно понял, вы продолжаете заниматься наукой? Рэстан вторая степень, пилот 4в, собака рабочая. Пятеро детей, жена наземница.
– Следующий, – темноглазый парень привстал, – Венис Наль. Тоже три года в ДС. По специальности – учился на врача, степени мастера не достиг, но находится на 3ей ступени. К сожалению, необходимость работы в ДС сильно затрудняет дальнейшее образование, я прав, Венис? Пилот 4в, рэстан 3 ступень. Кстати, для нас находка – хорошо играет на гитаре и поет. Ну вот, вроде бы, и все. Ближе познакомимся в процессе работы. Давайте приступим к делу.
И были обычные занятия на полигоне, с имитацией налетов дэггеров, со стрельбой и работой на местности, тренировались и собаки, и люди. Ильгет с радостью отмечала, что забыла далеко не все. Тело отлично вспоминало необходимое. После занятий в сборном пункте проводили «разбор полетов». Всем понравилось, как работают новички. Немного поболтали за чаем. Арнис подсел к Дэцину.
– Командир... мне надо поговорить с вами. Когда бы можно?
– Да мне-то не так важно, Арнис. У меня нет семьи. Когда ты хочешь – сегодня вечером?
– Давайте. У вас?
– Давай у меня. Ильгет тоже?
– Нет. Я бы хотел... если можно – один на один.
– Договорились.
Дэцин жил в маленькой по квиринским меркам холостяцкой квартирке. Арнису уже доводилось здесь бывать, сидеть на небольшой кухоньке, тянуть фирменный чай с настойкой. Дэцин положил прямо на стол пачку чипсов.
