— Хорошо. — Она еще крепче впилась пальцами в собственное предплечье, словно готовясь к борьбе.
— Ну, а теперь, дорогой… — Анук мягко улыбнулась Р.Л. — Вы видели работы Каналетто, которые висят у нас в холле? Они просто превосходны. — Спокойно, с полным самообладанием и уверенностью она повела его обратно. Нежно улыбнувшись, едва они оказались в квартире, Анук ловко освободила руку и легким жестом указала ему на пару небольших картин, висящих одна над другой и слегка поблескивающих в свете канделябров. — Прекрасны, правда? Я покину вас на мгновение. Мы скоро вернемся, обещаю вам. — И она медленно отплыла обратно, мягко прикрыв за собой дверь и оставив его одного в куполообразном холле.
— Ну, дорогая, — весело проговорила она, вернувшись к Эдвине с Антонио, шелестя шелком и бархатом, — теперь объясни нам, что произошло.
Эдвина пристально изучала ее, слегка прищурившись, потом повернулась к Антонио.
— Ну вы и наловчились использовать людей в своих целях, — проговорила она горько. — Разве не так?
Антонио поднял одну бровь.
— Прошу тебя, — сказал он, принимая нетерпеливо-вопросительное выражение, почти определенно свидетельствующее о напряжении.
— Не сомневаюсь, что вы в очередной раз изобразите замешательство, если я напомню вам о тех намеках, которые я слышала от вас раньше. О том, что именно я займу место Рубио после его смерти. — Антонио словно не слышал ее слов, и она не смогла сдержать горестного смешка, подступившего к горлу. — Что ж, должна признать, Антонио, что тебе славно удалось меня одурачить.
— А-а, наконец-то я начала понимать… — протянула Анук, перехватывая инициативу. Она успокаивающе положила руку на плечо Эдвины. Та стряхнула ее, не сводя обвиняющих глаз с Антонио.
— Как ты посмел? — Ее голос прозвучал на удивление спокойно. — Как ты посмел держать приманку перед моим носом, только лишь для того, чтобы в последний момент выдернуть ее? — Она повернулась к Анук. — А ты? Ты пригласила меня, чтобы было чем развлечься на этом приеме?
Анук даже бровью не повела, лишь где-то в глубине, скрытое ее нежной кожей, что-то шевельнулось, начало нарастать, увеличиваясь, словно какое-то чудовище, владевшее ее телом, проснувшись, пытается распрямиться, вернуть себе настоящее обличье.
— Право же, дорогая, — произнесла она холодно, — нет никаких оснований так расстраиваться. Насколько тебе известно, Клас работает в фирме дольше, чем ты, и ты должна признать старшинство за ним.
Это объяснение мало успокоило Эдвину. Она повернулась к Антонио.
— Как ты мог обещать Рубио, буквально у его смертного одра, что я займу его место? — Голос ее дрогнул. — А как только он умер, ты спрятался в кусты!
Ничего не ответив, Антонио отвел взгляд, в котором мелькнуло сознание вины, в сторону.
— Рубио? — Анук притворно изумилась. — Так это Рубио сказал тебе о повышении?
— Да. И вполне определенно, должна вам признаться. Он не играл в загадки, а прямо высказался на эту тему, добавив, что говорил об этом с Антонио и что все решено.
— Ну, теперь мне понятно, в чем… э-э… твое заблуждение! — воскликнула Анук, изображая потрясение. — Неудивительно, что ты так расстроилась. О-о, дорогая, я так сожалею… Видишь ли, Рубио был уже настолько болен, бедняжка, что мы просто боялись усугубить его положение, противореча его ожиданиям… Мы знали, насколько вы были преданы друг другу и какие надежды он возлагал на тебя. Я уверена, ты не станешь винить нас за то, что мы хотели подбодрить его перед концом, ведь правда? — Анук помолчала и мягко прибавила: — Или ты предпочла бы, чтобы мы его расстроили?
Просто невероятно, у этой женщины на все находится готовый ответ! Ну что ж, посмотрим, что она скажет на следующее! Эдвина решительно ринулась в бой.
— Тогда как ты объяснишь те намеки, которые постоянно делал мне Антонио? Что, меня тоже нужно было подуспокоить? Но ни тогда, ни теперь, могу вас заверить, я не находилась и не нахожусь на смертном одре!
Нависшее молчание, казалось, пронзали электрические заряды.
— Антонио и вправду серьезно задумывался над возможностью предоставить тебе этот пост, — сказала Анук. — Ведь так, дорогой? — Она взглянула на мужа, и тот послушно кивнул в ответ. — Мы оба в деталях обсуждали эту перспективу…
— Позволь мне закончить! И вы решили, что Класс Клоссен, чьи успехи в торговле даже близко не сравнятся с моими и у которого к тому же рыльце в пушку — или в кокаине? — лучше подходит на это место. Где же здесь логика?
Выражение лица Анук оставалось по-прежнему бесстрастным, однако в голосе звучали лед и сталь.
— Чем ты — или Клас — занимаетесь в свободное время, не касается ни меня, ни Антонио. Не в наших правилах совать нос в чью-то частную жизнь — по крайней мере до тех пор, пока это не сказывается на работе.
— Ну да, и вы сочли, что пристрастие к кокаину — службе не помеха? — рассмеялась Эдвина.
Анук, казалось, не расслышала последней реплики.
— Пойми меня правильно, — она по-прежнему старалась говорить мягко, — мы вовсе не оправдываем наркоманию, ни на работе, нигде. Как раз напротив.
— Она пытливо впилась глазами в Эдвину. — Но кто сказал, что Клас и вправду нюхает? Ты лично видела это?
Эдвина внезапно почувствовала смертельную усталость. Она подняла обе руки, как бы признавая свое поражение.
— В этой игре нет победителей, не так ли? — горько проговорила она. — У тебя на все есть готовый ответ.
— Конечно. — Анук не могла скрыть удовлетворения. — Надеюсь, что так.
— Да, но ты просчиталась в одной небольшой детали.
— В какой же?
— Тебе придется поискать для своих забав иную жертву. Я эту роль больше играть не стану.
— Могу я попросить тебя объяснить мне, что означает эта тирада?
Резко повернув голову, Эдвина бросила пылающий взгляд на Антонио.
— Я ухожу — ровно с этого самого момента! — заявила она гордо.
Голос Анук снизился до мягкого полушепота, однако глаза сверкнули алмазной твердостью.
— На твоем месте я бы как следует все продумала, прежде чем решаться на такой шаг. Не делай глупостей. Не становись самоуверенной эгоисткой, которая слишком высокого о себе мнения. Или ты думаешь, что подобную работу можно найти на каждом углу?
Эдвина посмотрела ей прямо в глаза.
— Это я-то самоуверенная эгоистка? Я слишком высокого о себе мнения?.. Да вы все перевернули с ног на голову! Сделайте любезность, мадам де Рискаль, — в следующий раз, когда вам понадобится жертва, чтобы бросить ее на растерзание волкам, скормите им своего драгоценного Класа. По крайней мере не о чем будет жалеть. — С этими словами Эдвина повернулась и нажала кнопку лифта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
