Далее Грабин вспоминает:
– Значит, у вас давно сложилось мнение о недостаточной мощности 76-миллиметровой пушки для тяжелого танка?
– Да, товарищ Сталин.
– Вы уверены, что 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк? – повторил он свой вопрос.
Я хорошо знал, что если Сталин задает несколько раз один и тот же вопрос, то это означает проверку, насколько глубоко проработан вопрос собеседником и насколько убежден человек в своем мнении.
– Да, товарищ Сталин, я глубоко убежден, что 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк,– еще раз подтвердил я.– Если я правильно вас понял, эта пушка по своей мощности должна быть выше 107-миллиметровой модернизированной?
– Вы правильно меня поняли. То, что вы уже имеете опыт по установке 107-миллиметровой пушки в тяжелый танк – прекрасно. Значит, мощную 107-миллиметровую пушку мы установили в тяжелый танк?
– Да, товарищ Сталин.
– Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем. Задачу нужно решать как можно быстрее. Этого требует международная обстановка. Скажите, не смогли бы вы быть завтра в Москве? – продолжал Сталин.– Вы нам здесь очень нужны.
Уже в «Красной стреле» Грабин обдумывал разговор со Сталиным и его слова: «Задачу нужно решать как можно быстрее. Этого требует международная обстановка».
Начальник АБТУ генерал-лейтенант Я. Н. Федоренко встретил Грабина словами:
– Василий Гаврилович, как вы вчера меня подвели?!
– Как только Грабин даст пушку, танк будет готов,– ответил Котин.
Жданов обратился к Грабину:
– Товарищ Грабин, когда вы сможете дать пушку?
– Через сорок пять дней,– ответил Василий Гаврилович.
– Товарищ Грабин,– сказал Жданов,– мы собирались здесь, чтобы серьезно решить вопрос, а вы шутите.
Но Грабин не шутил, ему было не до шуток. Он хотел получить возможность проверить свое умение и готовность работать так, как потребуется в условиях войны. Так и записали в проект решения: «Срок изготовления опытного образца танка и пушки установить в 45 дней с момента подписания решения».
На следующий день, 6 апреля 1941 года, проект решения был утвержден ЦК ВКП(б) и СНК СССР.
Первый выстрел новой 107-миллиметровой танковой пушки ЗИС-6 должен был прозвучать 15 мая 1941 года. Но он прозвучал на день раньше. Пушку установили в танк КВ-2. Последние сомнения были развеяны.
19 мая 1941 года Грабина опять вызвали в ЦК, к Жданову. Фашистские дивизии уже стояли у границ страны. Жданов после обсуждения интересующего вопроса спросил:
– Что со 107-миллиметровой танковой пушкой?
– Пушка в металле, заводские испытания подходят к концу, результаты хорошие.
– Неужели за 45 дней создали?
– Опытный образец готов 14 мая. Затратили всего 38 дней,– с гордостью ответил Грабин.
А через 77 дней после начала проектирования завод начал выпускать мощные танковые пушки серийно.
Грабинцы свое задание выполнили, дело было за конструкторами тяжелого танка, а у них пока дело не шло на лад.
Надо признать благом, что танк не был создан, хотя СКБ-2 разработало огромное количество вариантов (около 20) проекта сверхтяжелого, многобашенного танка КВ-4. Большинство из них скорее могло сойти за прототип будущего немецкого сверхтяжелого танка «Мышонок», созданного Фердинандом Порше в 1944 году. КВ-4 весил 100 тонн! Какие мосты и железнодорожные платформы могли его выдержать! А ведь еще недавно было принято решение (при оценке танков СМК и Т-100) отказаться от подобных проектов.
Надо отметить, что единственным вариантом КВ-4 в однобашенном исполнении был танк, разработанный Шашмуриным. Николай Федорович 107-миллиметровую пушку большой мощности ЗИС-6 установил по схеме будущего СУ-152. Котина этот проект буквально взбесил. Как же: Шашмурин превратил «танк в повозку для пушки», нашелся «еще один Грабин».
Но Зальцману почему-то решение Шашмурина понравилось, и ему была выдана премия в сумме 1000 рублей.
Разумеется, ни один из указанных проектов СКБ-2 реализован не был. Не прибавили они и опыта на будущее. А силы и энергию конструкторов отвлекли от основной машины, которую должны были серийно выпускать два завода: ЛКЗ и ЧТЗ. Если еще учесть, что до этого многим конструкторам пришлось разрабатывать и внедрять в производство легкий танк СП – Т-50 – дефектный, не выдержавший конкуренции со своим прототипом, разработанным и принятым на вооружение на другом заводе, то можно себе представить, сколько драгоценного времени пришлось потерять.
Вот почему ЛКЗ крайне медленно готовил чертежи КВ-1 для Челябинского тракторного завода. В то время некоторые инженеры на ЛКЗ считали КВ-1 грубой машиной, для которой особенная точность в чертежах ни к чему. В технологических картах встречались приписки: «Подогнать по месту», «Приварить», «Обработать по месту» и т. д.
Согласно постановлению ЦК ВКПб) и СНК СССР от 19 июня 1940 года на ЧТЗ предстояло выпустить опытную партию КВ-1 в количестве 5 штук. Из-за задержки чертежей в 1940 году ЧТЗ не успел выпустить ни одного танка КВ. Детали на сборку первого танка были поданы только 27 декабря 1940 года. Поэтому челябинцы изготовили свой первый танк только 10 января 1941 года. Это означало, что создание второй базы по производству тяжелых танков затягивалось. Строительство отдельного корпуса для сборки боевых машин на ЧТЗ только наметилось. А пока выпуск КВ продолжался на Кировском заводе в Ленинграде.
Профессия танкостроителя раскрыла такие способности Николая Леонидовича Духова, о которых он и сам не подозревал. Она же обострила его гражданское чувство, сделала трезвым политиком. Он понимал: если столкновение с фашизмом неизбежно, то победу в схватке с этим сильным и жестоким врагом голыми руками и быстро не добудешь. Ее надо терпеливо, буднично подготовить, в том числе и материально. Сознание личной ответственности за судьбу Родины и народа привело его в ряды коммунистов. В протоколе заседания парткома Кировского завода от 2 апреля 1941 года есть запись, в которой отразилось главное для конструктора событие:
«Решение партийной организации СК.Б-2 утвердить – принять тов. Духова Н. Л. в члены ВКП(б)».
Чуть больше 600 танков KB Кировский завод дал Красной Армии до начала войны (в 1940 году 243 и в первом полугодии 1941 года – 393). Такой техники у фашистов не было. Но ее было мало для огромного фронта от Черного до Баренцева моря.
Постановление Государственного Комитета Обороны предусматривало резкое увеличение производства танков. К этому привлекались новые заводы. В их числе Челябинский тракторный, на который возлагалась организация выпуска тяжелых машин КВ-1. Николаю Леонидовичу предстояло возглавить на ЧТЗ коллектив конструкторов-танкостроителей. И. М. Зальцман в своей биографии пишет:
«В первые дни Великой Отечественной войны я в составе комиссии Малышева (зам. председателя СНК СССР.– Д. И.)был направлен в Челябинск для проверки состояния дел с организацией выпуска тяжелых танков KB... Завод оказался совершенно неподготовленным. По возвращении в Москву, после доклада комиссии, было принято развернутое решение о быстром развитии производства танков на ЧТЗ. Ленинградский Кировский завод оказал ЧТЗ максимальную помощь кадрами во главе с зам. главного конструктора Н. Л. Духовым, материалами».
Но Зальцман в биографии не пишет вот о чем. Комиссией было принято решение на Кировском заводе продолжить выпуск танков КВ-1, а на Урале развернуть производство танков КВ-3. При этом не надо забывать, что на ЧТЗ, плохо или хорошо, но уже год велась подготовка к производству танков КВ-1.
Эшелон с образцом танка -КВ-3, конструкторской и технологической документацией в сопровождении группы конструкторов и технологов во главе с Духовым вышел из Ленинграда на Урал 4 июля 1941 года. В составе этой группы находился и Шашмурин. Пока эшелон добирался до Челябинска, обстановка на фронте настолько обострилась, что о выпуске на ЧТЗ КВ-3 не могло быть и речи. Ведь для подготовки производства этого танка требовалось минимум 3 – 4 месяца. Единственно разумным решением было форсировать выпуск танков КВ-1. Такое решение и последовало из Москвы.
Но требовалось еще одно, сравнительно простое, но отчаянно нужное решение: на новом месте для танка КВ-1 запустить в производство новую коробку перемены передач. Бывший военпред на ЛКЗ и ЧТЗ до войны и во время войны Н. Н. Плаксин выразился так: «Если бы была новая, надежная КПП, то машина КВ-1 была бы – первый сорт».
Ведь на ЧТЗ только начиналась раскачка. Вся документация по новой КПП находилась с Шашмуриньш. Оставалось принять решение Котину, который считался главным конструктором тяжелых танков. Но он от этого решения уклонился. Не хватило смелости на это и Духову. К чему это приведет, об этом чуть позже.
Одним из тех, кто в мемуарах высказывал самое лестное отношение к танку Т-34 и пренебрежение к проектам, не учитывающим боевого опыта, и стремлению создать «сверхтанк», был генерал Д. Д. Лелюшенко, во время Великой Отечественной войны командовавший танковыми соединениями и объединениями. Дмитрий Данилович описывает эпизод своего знакомства с В. А. Малышевым. Оно состоялось в Кремле. Малышев, узнав, что Лелюшенко прибыл с фронта, пожелал с ним познакомиться. Они представились друг другу.
