– Согласен,– ответил нарком.
– Разрешите слетать за семьей? – попросил Илья Александрович.
– Правительство позаботится об этом, немедленно начинайте работу здесь!
...Уже утром 25 июня 1941 года на Харьковский танковый завод имени Коминтерна пришла телеграмма за подписью В. А. Малышева. В ней говорилось, что в связи с необходимостью развертывать поточное конвейерное производство на ЧТЗ главный инженер завода Сергей Нестерович Махонин должен срочно прибыть в Челябинск.
В ту же ночь директор Ю. Е. Максарев, парторг ЦК ВКП(б) С. А. Скачков и другие руководители завода проводили Махонина в Москву. Он выехал на стареньком пикапе. Если учесть, что Сергей Нестерович сложением был могуч, роста немалого, то поездка в Москву в тесной кабине была для него не из легких. К полудню 26 июня он уже был в наркомате. Там ему сказали:
– Немедленно поезжайте в Ленинград, на Кировский завод. Отдохнете в поезде... Все понимаем: вы делали Т-34 и мотор В-2, теперь нужно срочно организовать конвейерное производство на ЧТЗ танка КВ. В Ленинграде ознакомьтесь с производством танка, возьмите кое-кого с собой и сразу же выезжайте в Челябинск... Вячеслав Александрович сейчас на Урале...
Бывший выпускник Военно-технической академии, успевший поработать конструктором, начальником отдела и главным инженером, Махонин приобрел репутацию одного из крупнейших военных инженеров. Немногословный, неторопливый, казавшийся даже тугодумом, умеющий, как говорили начальники цехов, «душу вымотать» – и чем? – каким-то активным ожиданием, цепкой памятливостью, он был человеком-скалой в глазах Малышева. Он сам не кричал, но и не крошился от нажима, перегрузок. За молчаливость его прозвали дедом. Нередко за эту молчаливость, за особое махонинское «давящее ожидание» ему доставалось от начальства, но Малышев знал, что внешне замкнутый дед, в сущности, всегда необыкновенно пристально следил за производством, улавливая даже через интонации, тонкие увертки и покаяния должностных лиц завода действительное положение дел.
Эту же проницательность, охватистый русский ум Махонин проявил и на Кировском заводе, куда он прибыл 27 июня поездом. По сравнению с Т-34, кстати, тоже еще не лишенного недостатков, танк КВ показался ему во многом не избавленным и от лишнего веса, и от громоздкого «силуэта».
Вместе с директором завода Зальцманом Махонин обошел цеха, побеседовал в КБ, на участке сборки танков. Этого ему было достаточно, чтобы отобрать себе конструкторов, технологов, назначить руководителей групп.
Махонин выбрал для работы в Челябинске лишь одного помощника из конструкторов:
– На должность главного конструктора хочу просить Николая Леонидовича Духова,– сказал Махонин,– поскольку машину он знает лучше всех.
Этот выбор сразу заставил заводских товарищей иначе взглянуть на немногословного гостя.
Уже говорилось, что в ярком созвездии инженеров, конструкторов, технологов Кировского завода Духов был одним из самых блестящих талантов, и Зальцман, подумав, дал согласие, хоть в душе и не имел желания отпускать человека, которого высоко ценил как конструктора. Но государственные интересы стояли выше интересов своего предприятия.
«Самостоятельная работа будет большим стимулом в его конструкторских разработках. Там он сможет проводить свою техническую политику в конструировании танков. Обладая инженерным талантом и эрудицией, Духов успешно поведет за собой челябинских конструкторов, добьется новых успехов»,– думал Зальцман.
Николая Леонидовича вызвали к директору и уведомили о назначении его главным конструктором Челябинского тракторного завода.
После разговора у директора Махонин зашел в кабинет Николая Леонидовича и спросил, как скоро Духов может подготовиться к отъезду.
– Собраться мне не долго, Сергей Нестерович,– ответил конструктор.– За день-два могу уложиться.
– Тогда до встречи в Челябинске,– попрощался главный инженер.
10 июля 1941 года Духов во главе группы конструкторов выехал на Урал. Вместе с ним ехала и его семья. На платформе стоял обтянутый брезентом новый танк КВ-3. Да, да!.. КВ-3, а не КВ-1. Возникает вопрос: почему? Сейчас ответим. Здесь нужно привести два любопытных факта.
В книге «Конструктор Морозов» В. Листового и К. Слободина читаю:
«Еще в 1940 году, когда был запущен в серийное производство танк Т-34, КБ Харьковского завода сразу же принялось за его модернизацию. Созданный конструкторами танк Т-34М был расценен как важный шаг вперед в развитии бронетанковой техники и даже намечался к выпуску».
И в самом деле, военные, руководители танкового полигона почти настояли о снятии с производства танка Т-34 и запуске вместо него модернизированного Т-34М.
...Война застала директора Харьковского завода Ю. Е. Максарева в Москве. Он сразу же позвонил Малышеву. Неизменный помощник наркома В. С. Сумин предложил:
– Срочно приезжайте! Вячеслав Александрович скоро будет. Вы понадобитесь...
Разговор у наркома был коротким:
– Немедленно возвращайтесь на завод,– сказал Малышев.– Никаких модернизаций и никаких модернизированных Т-34, задерживающих выпуск машин. Фронт будет поглощать танки тысячами. Чтобы не тормозить их поток, конструкция должна быть незыблемой. Следите за этим со всей строгостью, охраняйте от изменений каждую гайку, каждый болт. Улучшения, модернизация – потом, после налаживания потока, без снижения выпуска машин. План.– И тут Малышев сделал, как всегда, отметку в знакомой всем в наркомате записной «Красной книжечке»: – 250 машин в месяц уже в июле. Считайте это не приказом наркома, а... постановлением Совнаркома. И немедленно по возвращении на завод всю документацию на Т-34 отправить с группой специалистов на Волгу.
– Как? В «Красное Сормово»? Судостроителям?
– Да, в ближайшие дни, вероятно, многое прояснится...
Так обстояло дело с танком Т-34.
Иначе произошло с танком КВ. Эшелон с образцом танка КВ-3, с конструкторской и технологической документацией, в сопровождении Духова и группы конструкторов и технологов двигался на Урал. И хотя этому эшелону давали зеленую улицу, до Челябинска доехали только на тринадцатый день. В дороге Духов и конструкторы напряженно работали. Подолгу спорили по тому или иному вопросу. На больших стоянках Духов брал ведро и выбегал на перрон набрать кипятку, обходил каждую семью в эшелоне. Если кто из товарищей предлагал свои услуги, говорил, что неудобно главному конструктору бегать по станции с ведром в поисках горячей воды, Николай Леонидович отшучивался:
– Пока я гуляю, вы работайте. Как только пойдет поезд, выслушаю ваши предложения.
Седой Урал встретил ленинградцев новостями.
Читатель помнит: до начала войны состоялось решение о том, что ЧТЗ делает танки КВ-1, а Кировский завод переходит на выпуск КВ-3. В этом направлении и велась подготовка производства. Но с началом войны было принято новое решение: продолжить на Кировском заводе производство танков КВ-1, а на Урале с 1 июля развернуть подготовку производства танков КВ-3. Это было связано с тем, что 85– и 107-миллиметровые пушки, которые ставились на КВ-3, производились на Урале и возить их в Ленинград не было смысла.
Что же могло произойти, если бы КВ-3 поставили на производство на ЧТЗ? Кировский завод прекратил бы выпуск КВ-3 к сентябрю 1941 года, а ЧТЗ, прекратив работы по КВ-1 (они у него уже заняли около года) и перестраиваясь на производство КВ-3, потратил бы 3 – 4 месяца дорогого времени и вновь вернулся бы к производству танка КВ-1.
Но, к счастью, этого не случилось благодаря вмешательству Малышева. Кировцы в Челябинске разгружали эшелон, когда пришел приказ: никаких танков КВ-3, выпускать только КВ-1.
Но при начале выпуска танка КВ-1 на новом заводе нужно было запустить в производство и новую КПП. Ведь вся документация была с Шашмуриным, который приехал вместе с Духовым.
Русское чудо
Гитлеровская Германия безмерно хвасталась традиционным «немецким порядком». Но, имея в своем распоряжении громадные ресурсы и производственные мощности Рура, Силезии, Эльзас-Лотарингии, а также в захваченных странах – Австрии, Франции, Бельгии, Голландии, Чехословакии,– фашистские заправилы не смогли создать высокоорганизованного военного хозяйства, развернуть полностью потенциальные силы экономики. На этом пути неодолимой преградой встали объективные законы капиталистического производства.
Как-то прочитал в одной книге фразу и выписал ее: «Мост Победы, который мы обязательно построим, будет опираться на два берега – фронт и тыл». Так сказал сталевар с Магнитки, уходя на фронт. Удивительно емкое выражение. Такими мыслями тогда и жила вся страна. Ценой величайшего напряжения воли, сил, массовым героизмом на фронте и в тылу был построен Мост Победы. Но был еще один решающий фактор в этом – величайшая организованность, основанная на преимуществах социалистической экономики, общественной собственности на средства производства, руководящей и организующей деятельности партии во всех звеньях; от Политбюро ЦК ВКП(б) до партийных организаций на местах.
