— Вместе с носатым мужчиной, как его… Джорджем Фаулером, управдомом?
С первой встречи с Джорджем Фаулером Энди почувствовал, что этот человек не просто управляет кварталом домов, где жили Брауны. Он имел близкие отношения с матерью Эда и очень оберегал ее. Язык жестов свидетельствовал о том, что между ними существует интимная связь, хотя Фаулер женат. Поэтому он автоматически попадал в список людей, подозреваемых в организации побега Эда. На что способен Фаулер ради миссис Браун и ее сына? Громадный нос Фаулера покраснел и опух от пьянства, да и лет этому типу было изрядно. По правде сказать, этот выдающийся орган смахивал на гнилой помидор. Поэтому группа расследования прозвала его Носачом.
— Обычно он сопровождал мать Эда. Кроме них приходили только юристы и психиатры.
— Популярный парень.
— Расскажи мне поподробнее. Мы проверили всех охранников в тюрьме, записи дежурных, визиты, время, даты… Его мать по-прежнему остается главной подозреваемой. И Фаулер вместе с ней. — Махони уперлась руками в бока и склонила голову набок, чтобы откинуть волосы с глаз. — Нашел что-нибудь любопытное в расшифровках?
— Пока ничего такого, за что можно было бы зацепиться, — разочарованно вздохнул Энди.
— А сейчас что ты ищешь?
— Анализ показаний довольно прост. Махони, ты ведь уже знаешь о языке жестов и технике допросов. Анализ расшифровок стенограмм позволяет изучать каждое слово вне зависимости от каких бы то ни было воздействий, оказываемых на допрашиваемого. Поэтому видишь то, что незаметно самому следователю. В данном случае мы уже знаем по предыдущим поступкам миссис Браун, что она настроена враждебно и не сотрудничает со следствием.
— Верно, дамочка себе на уме, — кивнула Махони.
Энди рассмеялся:
— Изучив ее показания, я уверен, что она не побоится взять грех на душу, чтобы помочь Эду сбежать, и запросто солжет, если нужно. Вот я и хочу выяснить, есть ли состав преступления. Или хотя бы знала ли она о его побеге больше, чем нам рассказывает.
Махони подтащила стул поближе:
— Я помню, ты мне уже рассказывал об этом раньше, но не мог бы ты объяснить на примере? Опять что-то с местоимениями?
Энди полистал бумаги на столе:
— Пока я накопал меньше, чем хотелось бы. Но есть один интересный ответ. — Он ткнул пальцем в один из листков с расшифровкой. — Здесь ее спрашивают, позвонит ли она в полицию, если ее сын свяжется с ней, и она отвечает: «Мы поступим правильно».
Махони с сомнением мотнула головой, не зная точно, как истолковать эту фразу. Тогда Энди пояснил:
— Из этого следуют два основных вывода: во-первых, миссис Браун использовала местоимение «мы». Она не персонифицирует свое заявление. Она говорит «мы», несмотря на то что вопрос обращен лично к ней и в тот момент ее никто на допрос не сопровождал. Она должна была сказать «я». Люди употребляют местоимение «мы», когда пытаются дистанцироваться от того, что говорят. Другой причиной использования «мы» может быть то, что человек испытывает духовную близость с кем-либо, осознанно это или нет. В делах по ложному обвинению в изнасиловании, например, следователя должно насторожить, если предполагаемая жертва говорит о себе и подозреваемом «мы». Настоящая жертва никогда не свяжет себя и насильника объединяющим местоимением.
На Махони этот пример произвел сильное впечатление.
— В нашем случае, — Энди ткнул пальцем в бумагу, — это говорит о том, что миссис Браун, возможно, считает Джорджа Фаулера в каком-то смысле партнером и переадресует вопрос ему, даже несмотря на то, что его рядом нет. Другая важная вещь: она, фактически, не ответила на вопрос. Она сказала: «Мы поступим правильно», — но что будет правильным, по ее понятиям? Мы могли бы поверить, что она позвонит в полицию, когда сын свяжется с ней, если бы женщина ответила «да» или сказала нечто вроде «Я позвоню вам, как только что-нибудь о нем узнаю».
Карен рискнула высказать свое мнение:
— То, что она сказала «мы», может означать, что они с Носачом уже замешаны в деле о побеге. И в любом случае станут действовать заодно.
— Ты на верном пути, Махони. Я могу привести тебе другой классический пример. О котором ты, возможно, уже слышала. Когда на допросе человек говорит: «Я стараюсь быть откровенным, насколько это возможно». Означает ли это, что он помогает следствию? — Энди замолчал, потому что Карен подпрыгнула, чтобы выдать свои доказательства того, что это не так. — Как ты считаешь?
— Что я думаю об этом заявлении? Ну…
— Начнем с того, что человек, сказавший это, не утверждает, что он честен. Он говорит, что «старается» быть честным. «Старается» нужно понимать так, что у него это не выходит. Слова «насколько возможно» означают, что он установил для себя некие пределы откровенности.
Карен согласно кивнула.
— На этом, Махони, сегодняшний урок окончен. Теперь скажи мне вот что. Пока меня терзали психиатры, вы в Лонг-Бэй могли обнаружить новые ниточки, ведущие к Эду. Давай выкладывай, какое у тебя сложилось впечатление.
Она прикусила губу и подняла глаза к потолку, стараясь припомнить все подробности.
— Никто не может похвастать тем, что откопал много нового. Похоже, в тюрьме все вздохнули с облегчением, узнав, что ответственность за побег не легла на их плечи. И я не могу их за это осуждать.
— А что скажешь про тех, кто больше других общался с Эдом? У них должны быть какие-то предположения. Не замечали ли они перемен в его поведении? А может, подозревали, что мать что-то затевает? Или сам Эд не спал в положенное время, что-то обдумывая?
К разочарованию полиции, в камере почти ничего не удалось обнаружить. Никаких планов изготовления бомбы, ничего похожего. Эд проявил осторожность, причем дьявольскую.
— Знаешь, — Махони задумчиво нахмурилась, — один из охранников произнес слова, которые меня несколько удивили.
Энди насторожился:
— Именно это я и хотел услышать. Что именно он сказал?
— Что Эд спал в необычное время, с пяти вечера до полуночи. Значит, по ночам он бодрствовал. — Карен достала блокнот и раскрыла его на нужной странице.
— С пяти вечера до полуночи?
Именно в эти часы проходила смена Эда, когда он работал в морге, пока не вылетел оттуда за кражу хирургических инструментов. Может быть, он просто привык к жизни по ночам? Как бы то ни было, его режим выглядел подозрительно. Энди не мог отделаться от мысли, что это неспроста.
— Что охранник сказал еще… — продолжала Карен. — Пит Стивенс работал в дневную смену, с полудня до полуночи. Сразу после кормежки Эд ложился спать. Стивенс не возражал: это облегчало его службу, как он признал.
Энди все было ясно.
— А большую часть времени, когда Эд бодрствовал, дежурила Сьюзи Харпин. И добавил, что эти двое ладили между собой.
— Ладили?! — переспросил Энди. — Именно так и сказал — «они ладили»?
— Кажется так… — Карен сверилась с записями. — Точно.
Энди быстро пробежал глазами по строчкам:
— Как ее зовут? Харпин?
— Мисс Сьюзи Харпин.
— Вот она. — Энди достал ее показания из папки. — Тридцать девять лет, одинока, замужем не была, детей нет. Проработала в исправительном центре большую часть взрослой жизни…
Детектив сосредоточенно изучал показания.
— Что известно о его прежней работе? Были ли у него друзья в морге? — спросила Махони.
— Погоди-ка, — Энди махнул рукой. Он прослушал ее вопрос, перечитал отрывок из беседы Харпин со следователем.
ДЕТЕКТИВ ХАНТ. Вы не заметили ничего подозрительного?
ХАРПИН. Вообще-то нет… Нет.
ДЕТ. ХАНТ. Вообще-то нет?
ХАРПИН. Я хотела сказать — нет, не заметила.
ДЕТ. ХАНТ. Насколько я понимаю, во время смены вы иногда болтали с Эдом Брауном?
ХАРПИН. О, мы провели с ним необычные часы.
ДЕТ. ХАНТ. Что вы хотите этим сказать?
ХАРПИН. Только то, что работала в ночную смену. Все остальные спали.
Энди вскочил и отбросил расшифровку:
— Поехали. Мы возвращаемся в Лонг-Бэй.
— Что такое? — Махони изумленно захлопала глазами.
— У нас есть «мы».
Знакомое волнующее чувство охватило его, как бывало всегда, стоило найти верную улику. Когда это чувство приходило, он шел неотвратимо, как собака по свежему следу. Он еще не знал в точности, что это за запах, но упустить его уже не мог. Что, если в эти самые «необычные» часы Эд кое-чем занимался с женщиной? С женщиной, которая сказала «мы», рассказывая об опасном преступнике? Не «Я несколько раз говорила с заключенным» или «Я говорила с ним», а именно «Мы провели с ним необычные часы».
С этой точки зрения простое местоимение стало самой многообещающей ниточкой, с которой предстоит поработать.
Глава 42
Ирвинг Милгром закрыл свой магазин в 5.34 вечера. Он перевернул табличку на двери соответствующей стороной к стеклу и направился к кассовому аппарату, чтобы подсчитать выручку. День тянулся скучно, и за исключением дюжины пакетиков птичьего корма ему удалось продать лишь несколько золотых рыбок да кошачий уголок для точки когтей. В магазине все еще играла музыка, и, проходя мимо портативного компакт-диск-плеера, Ирвинг сделал звук погромче. Этот фрагмент из Вивальди нравился ему больше всего, и он начал тихонько подпевать мелодии. Конго-Конго, его лучший говорящий попугай, тут же принялся подпевать хозяину.
