Возле дома лежали толстые чурбаны и топор. Валька взял в руки топор и начал колоть дрова. Он торопился. Хотелось наколоть как можно больше дров, пока не вернулась Мари. Десятка три кругляков он расколол за какой-нибудь час, а потом аккуратно сложил и вернулся в дом.
А, вот что еще, как же он сразу не подумал? Шубин заметался по маленькой кухне. Вот мука, яичный порошок, масло. Чиркнул спичкой, зажег горелку газовой плиты. Сейчас он сделает блинчики, он такие блинчики умеет делать! Вскоре вкусно запахло. Блинчики получились золотистые и такие тоненькие, что хоть газету через них читай. И еще он угостит Мари кофе по-кубински, с пенкой. Вряд ли Мари умеет такой варить.
Послышались шаги, дверь распахнулась, и в кухню вошла хозяйка дома.
— Бонжур, — весело проговорил Валька. — Сэ бьен. Вот блинчики, ешь. Это хорошо!
— Бонжур, — лукаво поглядывая на него, пропела Мари, и взгляд ее остановился на горке блинов. Глаза Мари округлились. Она взяла один блин и попробовала его. Потом второй, третий. — Блинтшик? — спросила Мари и пододвинула Вальке тарелку, в которой осталось штуки три. — О, блинтшик!
— Блинчики, — повторил Шубин и подвинул тарелку ей.
Потом пили кофе, и Мари объяснила, почему и для чего она живет в этом доме. Орнитолог она. Изучает альбатросов.
Одевшись, они вышли из дома. Зевая и потягиваясь, Рекс побрел следом и, жмуря золотистые глаза, внимательно осмотрелся. Прикидывал, наверно, не сбежать ли опять.
Из долины слышались гортанные и певучие, будто кто-то трубил на трубах, голоса птиц. Мари потянула Вальку за рукав, и они отправились в долину. Сколько же тут собралось альбатросов! Не обращая внимания на людей, птицы будто танцевали возле своих гнезд. Раскинув громадные, метров, пожалуй, до трех в размахе, крылья, птицы задирали вверх головы и, приподнимаясь на перепончатых, как у гусей, лапах, кричали звучными голосами.
Валька как зачарованный слушал весенние песни птиц и глядел на горы, а потом — на бухту, всю синюю-синюю, в золотистой насечке отражающихся в ее поверхности солнечных лучей. Валька дышал вкусно пахнущим воздухом, который теплыми струями поднимался от нагретой солнцем земли, и чувствовал себя необыкновенно счастливым человеком.
Сколько замечательных людей живет на этой нашей прекрасной Земле. И Василий Васильевич, и Дмитрий Петрович, и капитан, и вообще все-все!.. И Мари. Валька поглядел в ее лицо заблестевшими глазами. Спасибо тебе за все, спасибо… И тебе спасибо, Рекс! Вот кого можно было расцеловать в этот момент, и Валька, опустившись на колени, схватил пса за башку и, потянув к себе, прижал к своему горящему лицу.
Какой-то новый звук послышался. Трактор? В дальнем краю долины показалась красная жужелица. Вездеход!
Непогода унялась, ветер совсем стих. Жарко, по-весеннему светило солнце, хоть куртку сбрасывай. Шумной толпой обитатели поселка Порт-о-Франс шли по гремящей гальке к спасательной шлюпке, возле которой возились боцман и его матросы: курчавый Жорик и молчаливый Вовка Кочемасов. Чуть в стороне стоял, разглядывая морского слона, Василий Васильевич.
Слева от Вальки, далеко выбрасывая ноги, ну точно цапля на болоте, шагал губернатор острова Мишель Дебре, а справа — Мари. Она держала Вальку под руку.
— На морского слона мы нечаянно напоролись, — сказал Василий Васильевич, когда вся толпа обитателей далекого полупустынного островка собралась возле шлюпки: — Ишь как располосовали бегемота.
На боку у зверя зияла рана. Люди молча смотрели на морское животное. Наверное, слон потерял много крови, оттого и был неподвижен. Толя Ковалев подошел к нему и, присев на корточки, осторожно притронулся к ране, с которой была содрана кожа. Зверь вздрогнул.
— Следите, чтобы он меня не сожрал, — сказал Ковалев и раскрыл саквояж. — Попробую заштопать ему дырку.
Зверь вздрагивал и ревел, но Анатолий обработал рану и зашил ее. Убрав инструменты в саквояж, он распрямился и похлопал слона по тугому боку:
— Живи, дружище!..
Вечером танкер покинул остров.
За время вынужденной стоянки в бухте Морбиан механики произвели необходимый ремонт, и вот теперь они навсегда покидали этот далекий, затерянный в южных антарктических широтах кусочек земли.
Холодный, знобкий ветер гулял над бухтой, но Валька торчал на пеленгаторном мостике и, щурясь, глядел, как постепенно тускнели огоньки поселка Порт-о-Франс. Неужели все это было? Было, было! И будет теперь всегда-всегда жить в его, Валькиной, душе: эти удивительные приключения на острове Кергелен и образы людей, работающих тут.
— Валька! Ну где ты пропал? — послышался голос кока. — Обегал весь танкер, думал, что опять ты в воду сиганул. Идем. Сюрприз я приготовил к ужину.
— Иду, иду, — засмеялся Валька, догадываясь по вкусному запаху, исходящему от белого колпака и халата Дмитрия Петровича, что приготовлен какой-то удивительный торт.
— Судовое время девятнадцать часов… — пророкотал по танкеру голос Василия Васильевича. — Все на борту судна… Команде ужинать.
Прежде чем отправиться в салон, Валька зашел в ходовую рубку. В ее полусумраке, наполненном привычными звуками и запахами, виднелась массивная фигура Фаддея Фаддеевича, чуть сутулая — старпома и мешковатая — Василия Васильевича. Уютно жужжал моторчик гирокомпаса, пощелкивал эхолот.
— Товарищ второй помощник капитана! — позвал Валька. — Можно вас на минуточку?
— Чего тебе? — прошипел Василий Васильевич, опасливо косясь на капитана. — Прешься в рубку в такой момент!..
— Занеси мне после вахты свою куртку, — прошептал ему на ухо Валька. — Пуговицу пришью, подчиню кое-где, ну и поглажу.
Засопев, как морж, высунувшийся из полыньи, Василий Васильевич взял Вальку за плечи и вытолкал на крыло мостика.
— Назад! — рявкнул вдруг капитан. — Не выпускать Шубина одного! Он еще не рассказал нам о своих приключениях на Кергелене.
Как-то до смешного радостно похрюкивая, Василий Васильевич схватил Вальку за руку и, захлопнув за его спиной дверь, потащил через всю рубку к другой двери, ведущей прямо во внутренние помещения танкера.
ЛОВЛЯ РЫБЫ С НАБЕРЕЖНОЙ МАЛЕКОН
Раннее утро. Солнце только что взошло, и его лучи окрасили стены и потолок моей комнаты в теплые, розовые тона. Пора вставать! Распахиваю окно, и в комнату врывается свежий, с острым, морским запахом, ветер. Глазам открывается бескрайняя ширь синей воды и небо без единой тучки. Хороший опять будет сегодня денек!
— Эрика! Ну где же ты?
Я выглядываю из окна. На балкон соседнего дома, этажом ниже, выходит молодая женщина, а за ней выбегает черная, в белых пятнах, кошка. Женщина откидывает на спину длинные волосы и начинает их расчесывать плавными движениями смуглых рук.
