– Выкладывай уже, – говорит Ванесса.
– Мы встретились на беговой тропе.
– Он выглядел заинтересованным тобой сегодня.
«Я знаю, что он заинтересован», – хочу я сказать. Но не могу. Если бы я так не нервничала, разговаривая об этом – о моих чувствах к Джереми, и о том, что я не забыла Кайла, и о том, что я до смерти обеспокоена тем, что Джереми травмирует себя, – то девчачий разговор мог бы быть приятным.
Когда я была маленькой и мама Келси присматривала за мной по ночам, пока моя мама работала, у нас с Келси постоянно были пижамные вечеринки. Мы завешивали простынями стол в гостиной, притворялись, что находимся в палатке, и разговаривали обо всем на свете. Но чем старше мы становились, тем сильнее отличались наши темы для обсуждения. Мы перешли от разговоров о барби к освоению скорописи, к тому, у кого начались месячные, и о том, от кого хотели бы получить первый поцелуй. Так и сегодня я себя чувствую, от волнения мое сердце бьется все быстрее. Но в те времена, даже если я была ошарашена маленькими неожиданностями, на кону не стояло ничего по-настоящему важного.
С Джереми же под угрозой все. Я не хочу потерять его в каком-то нелепом спортивном несчастном случае. И я не хочу потерять его как друга. И, как сказала Лиза, иногда хорошо побыть одной. Вот что мне нужно.
– У тебя есть симпатичное бикини для сегодняшней вечеринки? – спрашивает меня Ванесса. – Если нет, могу поспорить, что один из купальников Келси подойдет тебе. Может, оранжевый в белый горошек?
Келси быстро кивает:
– И у меня есть к нему прелестное белое парео…
– Я не пойду, – перебиваю я.
Ванесса хлопает по матрасу:
– Ты должна пойти! Я поверить не могла, какое напряжение было сегодня между вами.
– Именно поэтому я и не хочу идти.
– Чего ты не договариваешь нам? – медленно спрашивает Келси
Я падаю на подушку.
– Мы с ним чуть не переспали.
– Что? Когда?
– Сразу после выпускного. Мм, когда мы были на пробежке.
– Вы тискались во время пробежки? – спрашивает Келси, нахмурив брови. – Как кто-то может обжиматься во время бега?
– Я думала такая фигня возможна только во время представления Цирка дю Солей! – говорит Ванесса.
Я закатываю глаза.
– Мы тренировались на беговой тропе у реки Литтл Дак, а затем спустились к воде.
Ванесса с Келси переглядываются.
– Так, почему ты не упоминала о нем? – спрашивает Келси.
Я сажусь по-турецки.
– Он потом не позвонил… – А потом я нашла то кольцо в спальне Кайла. – И я просто почувствовала…
Девчонки уставились на меня, ожидая, когда я закончу.
– Почувствовала, что это неправильно. – Сказать это было вроде как ложью, но эмоции слишком переплелись, чтобы разобраться в них.
– Но он тебе нравится? – спрашивает Ванесса. – Я бы сказала, ребята, что между вами что-то есть.
– Мы друзья.
Сердце бьется все быстрее и быстрее, когда я мысленно возвращаюсь в тот момент на берегу реки. Да, я никогда не чувствовала такого возбуждения, когда ситуация настолько выходит из-под контроля, но страсть и любовь – это разные вещи. Любовь намного опаснее.
– Он не для меня, – говорю я.
Девчонки вздыхают.
– Но мы все еще идем на вечеринку, верно? – Ванесса поднимает флаеры ДТК.
– Да, может мы познакомимся там с другими парнями, – говорит Келси, – и обе разделаемся с этой завязкой с парнями.
– Не думаю, что Энни в завязке, – говорит Ванесса. – Она тискалась на пробежке как циркачка, забыла?
Я бью ее подушкой.
– Зажиматься с ним было весело? – спрашивает Келси с блеском надежды в глазах.
Мы снова вернулись в седьмой класс, болтая о наших влюбленностях, снова в то время, когда мы всегда говорили друг другу правду – секреты, и страхи, и надежды, и мечты.
Поэтому я признаюсь:
– Джереми был действительно хорош.
И они визжат.
***
Не уверена как, но я умудряюсь убедить Ванессу и Келси, что не готова к вечеринке в доме братства.
– Мои мышцы убивают меня после сегодняшнего забега, – говорю я, и это не совсем ложь.
Девчонки обмениваются взглядами, но, в конце концов, сдаются. Ведь Ванесса и вправду сегодня находила меня в отключке в луже из растаявшего льда.
– Напиши нам, если передумаешь, – говорит она, в энный раз разглядывая свое бикини в зеркале.
– Рори не разозлится, когда узнает, что ты ходила на вечеринку без него? – спрашиваю я.
– Не-а, – уверенно говорит Ванесса. – Я уже отослала ему свою фотку в купальнике. Теперь он очень счастлив.
– Фу, ты не захочешь знать, что это значит, – говорит Келси.
– Эй, сама бы попробовала поддерживать отношения на расстоянии. Это тяжело, когда твой парень в двух часах езды от тебя.
После последнего быстрого оценивающего взгляда в зеркало Келси поправила лямки на своем оранжевом в горошек бикини, а Ванесса нанесла еще один слой блеска на свои губы – они выходят за дверь. Я глубоко вздыхаю.
Решаю немного почитать мамину книгу, которую нашла на кофейном столике дома – медицинский триллер о том, как не поддающийся контролю агент ФБР объединяется с горячей докторшей, чтобы остановить эпидемию, поразившую весь мир, затем умываюсь и начинаю готовиться ко сну. Вращаю плечами и растягиваю руки. Этот утренний забег жестко обошелся с моим бедным телом. Я переодеваюсь в розовые пижамные шорты и соответствующий топ, затем сажусь на коврик и пытаюсь растянуть свои ноги. От долгого забега они задеревенели, а затем и вовсе стали каменными. Я наклоняюсь к полу, прижимаясь носом к коврику. И в этот момент кто-то стучит в дверь.
– Кто там?
– Джер.
Он пришел, чтобы вытащить меня на вечеринку?
– Входи.
Он заходит и видит, что я прижимаюсь лицом к полу.
– Это твой способ сказать мне, что ты хочешь, чтобы я помог тебе растянуться?
Я выпрямляюсь, и его вид стирает хмурое выражение с моего лица. Он одет в красные длинные пляжные шорты, дурацкую майку неоново-зеленого цвета и сланцы. Темные очки примостились на макушке. Не уверена, вызывает ли у меня его прикид желание умереть со смеху или обмахиваться. Это дико, но и дико привлекательно тоже.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.
– Я здесь, чтобы победить тебя в чем-нибудь еще. Знаю, что ты хочешь быть медсестрой, но, думаю, что и я не хуже. – С широченной улыбкой он протягивает мне настольную игру «Операция».
– Давай. Ее. Сюда.
Мы растягиваемся на полу, установив игру между нами. Я хожу первой, аккуратно извлекая бабочку из живота нарисованного человека. Затем Джереми выковыривает разбитое сердце. Наступает моя очередь.
