Ей захотелось подбежать к Гаю, сказать ему несколько слов напутствия, но она прекрасно понимала, что таким проявлением женской слабости лишь поставит его в неловкое положение. Даже на расстоянии она чувствовала возбуждение воинов, собравшихся на битву, — это было сильнее любовной горячки. К сожалению, и только к сражению были обращены сейчас их помыслы, и лишь смерть могла остановить этот порыв.
Рыцари опустили забрала, герольды протрубили боевой клич, и воины проехали через ворота. Подковы загрохотали по дереву подъемного моста.
Магдален взбежала по лестнице на крепостную стену, наблюдая, как под звуки рога грохочущее воинство обрушилось на тех, кто посмел посягнуть на безопасность вассалов де Бресса. Мост был поднят, как только по нему проехал последний лучник, решетка опустилась, — замок вновь оказался защищен от врагов, которые могли вторгнуться в него в отсутствии защитников. С города тянуло дымом, доносились вопли и стоны, оглушительно грохотали бомбарды, пробивая бреши в городских стенах.
Резко развернувшись, Магдален спустилась во внешний двор. У нее забот хватало по горло, и нельзя было тратить время на то, чтобы глазеть на происходящее. В большом зале бросались в глаза следы ночного кутежа: перевернутые столы, лужи вина; свора собак поедала объедки. Однако сенешаль уже начал собирать полусонных, пьяных слуг.
— Нам потребуется вода, сенешаль, — сказала Магдален, подходя к нему. — Очень много горячей воды.
— Да, миледи, я дам распоряжение на кухне.
Магдален заметила, что полное, с двойным подбородком лицо сенешаля испуганно и бледно, но он исправно руководил уборкой зала и подготовкой его для приема возвращающихся воинов, которым потребуется вода, место для доспехов, а возможно, среди них будут и те, кто получит легкие ранения.
Для тяжелораненных следовало подготовить лазарет, туда и поспешила Магдален из зала. Она с облегчением обнаружила, что аптекарь — мастер Элиас — свеж как огурчик, он, по-видимому, не принимал участия в кутеже. Оживленно приветствовав ее, он продемонстрировал ей ряды коек, стопки перевязочного материала, масла и мази, кипящие на медленном огне котелки. Подготовка к встрече вернувшихся с боя рыцарей входила в обязанности хозяйки замка, и в этом смысле Магдален имела достойный пример для подражания в лице леди Элинор, когда жила в замке Беллер.
Убедившись, что все в порядке, она вернулась на свой пост на крепостной стене. Крики со стороны города звучали уже слабее, но пелена дыма все еще заволакивала долину. В сереющем утреннем воздухе плыли слабые лязгающие звуки — где-то за городом сталь ударялась о сталь. Очевидно, разбойников, напавших на город, удалось оттеснить. Рассчитывали ли они на такой решительный отпор? Вполне возможно, ибо эти блуждающие по стране банды довольствуются и тем, что успеют захватить в результате внезапного штурма.
Магдален простояла на стене до тех пор, пока горизонт не порозовел, и тогда, вглядевшись, она обнаружила, что северная сторона городских укреплений пробита — очевидно, бомбардой, и если бы не своевременная помощь из замка, то можно было бы себе представить, что сейчас творилось бы на улицах города.
Солнце уже успело подняться, когда она различила движущуюся процессию всадников, приближающуюся из долины. Воины шли в боевом порядке, раненые чуть отстали, а группу с носилками охраняли несколько тяжеловооруженных всадников. В чистом утреннем воздухе зазвенел сигнал рожка, сигнал победы. С гордо развевающимися штандартами войско поднялось на холм, взвилась вверх решетка на воротах, загремел, опускаясь, подъемный мост и победители колонной вошли на плац.
Впереди ехал Гай де Жерве, и его высокий рост и могучее сложение прекрасно дополняла гордая осанка. Магдален облегченно вздохнула и поспешила вниз по лестнице, чуть замедлив шаг на последней ступеньке — следовало подойти к его стремени плавной, исполненной достоинства походкой хозяйки этого замка.
— Моя благодарность вам, милорд, за ваше заступничество. Вашими усилиями мы избавились от врага, — слова лились вольно и легко, но они были чем-то более значительным, чем просто ритуальным приветствием победителю. Откинув забрало, Гай своими ярко-синими глазами оглядел ее. Взяв из рук пажа кубок, она передала его Гаю.
— Благодарю вас, леди, — сказал он хладнокровно, осушил чашу до дна. Поклонившись, он проехал в конюшню.
Магдален прошла в зал, ожидая прихода рыцарей и их оруженосцев. Служанки стояли наготове у тазов с горячей водой, чтобы помочь им обмыться, снять с себя доспехи и одежду, предложить им кубки с вином, дабы взбодрить кровь, а также ароматные масла и мази для облегчения боли в местах ушибов.
Магдален ходила между ними, пока в зал не вошел Гай. Тогда она решительно направилась к нему.
— Я намерена прислуживать милорду сама, — объявила она пажу. — А ты только поможешь мне снять с него доспехи.
Как хозяйка замка она должна была служить рыцарю, защищавшему ее имущество и ее вассалов.
— Но сначала принеси мне масла.
— Было бы лучше, если бы ты пошла в постель, — заметил Гай, как только паж удалился исполнять поручение. Де Жерве сбросил с головы шлем. — И вообще, мне кажется, это работа не для тебя.
Он кивнул на переполненное помещение, где мужчины с обнаженными торсами и расшнурованными рейтузами принимали помощь служанок и пажей.
— Тем не менее это работа для меня, — спокойно заверила она. — Леди Элинор не чуралась такой работы, почему же я должна быть исключением?
— Леди Элинор прислуживала брату, — напомнил он ей. — Это все равно, что прислуживать мужу.
— Передо мной человек, занимающий место моего мужа, — все с той же спокойной твердостью возразила она. — Если ты смущаешься совершать этот ритуал здесь, на глазах у прочих, давай отправимся в твою комнату, и я буду прислуживать тебе там.
В глазах Гая, несмотря на усталость, появились веселые искорки. Магдален вновь демонстрировала свое упорство, и, по правде говоря, ему нечего было противопоставить ее железной логике. Никто не посмел бы оспаривать ее право оказать помощь спасителю, но все же это должно было происходить здесь, в зале, вместе с другими. Гай сбросил с плеч плащ.
— Как вам будет угодно, миледи.
Кивнув ему, она поманила служанку.
— Принесите горячую воду для милорда.
В который раз она млела от восхищения при виде этого худощавого, крепкого тела с широкой грудью, рельефными мышцами, но виду не показывала, а опустив глаза, макала куски материи в горячую воду, обмывала кожу, затем втирала в мышцы и сухожилия масло.
