— Нет… то есть да. Но так называют еще и кустарниковую пальму. Я хочу сказать, что наш городок назвали в честь этой, пальмы, а не в честь таракана.
Маккитрик открыл пластиковый пакет, достал оттуда нарезанную на куски сырую рыбу, известную под названием «лобан полосатый», и стал насаживать наживку на крючки. Потом взял из сумки-холодильника еще две банки пива и протянул одну Босху.
— А как ты вообще оказался в Лос-Анджелесе? — спросил Босх.
— Слышал когда-нибудь выражение «заболеть Голливудом»? Ну так вот, когда Япония капитулировала, я по пути домой проезжал через Лос-Анджелес, увидел все эти горы, которые поднимаются к небу будто из моря, и… Черт! И надо же было такому случиться! В свой первый вечер в Лос-Анджелесе я отправился обедать в «Дерби». Собирался просадить там всю свою наличность. И знаешь, кто подсел за мой столик? Кларк Гейбл собственной персоной. Я не шучу — все именно так и было. Короче говоря, я влюбился в этот город, заболел им, и понадобилось почти тридцать лет, чтобы от этой любви излечиться… Между прочим, моя Мэри из Лос-Анджелеса. Родилась там и выросла… Но несмотря на это, здесь ей тоже очень нравится.
Маккитрик задумчиво кивнул, словно пытаясь уверить себя в этой мысли. Босх помолчал в ожидании, когда он заговорит снова, но Маккитрик, погрузившись в воспоминания, созерцал затуманившимся взглядом поверхность залива и безмолвствовал. Босх кашлянул.
— Отличный все-таки был парень, — словно очнувшись ото сна, произнес Маккитрик.
— Кто?
— Кларк Гейбл…
Босх раздавил в кулаке пустую алюминиевую банку, выбросил ее за борт и откупорил вторую.
— Давай все-таки вернемся к делу моей матери, — предложил он, сделав глоток. — Что тогда случилось?
— Если ты изучал содержимое папки, то знаешь, что тогда случилось. Там есть все необходимые для определенных выводов сведения. Это дело положили под сукно. Сначала мы его расследовали как положено, а потом стали писать: «К сожалению, новых зацепок не обнаружено». Это, конечно, не соответствовало действительности. Потому-то мне оно и запомнилось. Все-таки этим людям не следовало так с нами поступать.
— Каким людям? Кто они?
— Будто не знаешь! Большие шишки — вот кто.
— И что же они сделали?
— Надавили на нас, чтобы мы побыстрее сдали его в архив. И Эно им это позволил. Заключил с ними какую-то сделку. Чтоб его черти взяли!
Маккитрик печально покачал головой.
— Джейк? — Босх вновь решил обратиться к нему по имени. На этот раз возражений не последовало. — Почему бы тебе не рассказать все с самого начала? Мне нужно знать об этом деле каждую мелочь.
Маккитрик, проигнорировав его вопрос, молча занялся снастями. Поклевок все не было, он втянул леску с крючками на борт, переменил наживку, снова забросил снасть в воду и закрепил спиннинги в специальных металлических держателях, привинченных к борту. Потом, надев на голову бейсболку и откупорив еще одну банку с пивом, облокотился о планшир и посмотрел на Босха.
— Предупреждаю сразу: я, парень, против твоей матери никогда ничего не имел. Просто расскажу, как все тогда было и что я чувствовал. О'кей?
— Это все, что мне нужно.
— Может, кепку наденешь? А то голову напечет.
— Спасибо, мне и так хорошо.
Маккитрик кивнул и начал наконец свое повествование:
— Итак, нам позвонили из одного дома и вызвали на место происшествия. Было субботнее утро. Тело обнаружил парень из полицейского патруля. Но ее убили не в той аллее. Это было ясно с первого взгляда. Ее туда привезли и бросили. К тому времени как я добрался в эту аллею из Туджунги, исследование места преступления уже шло полным ходом. Мой напарник находился на месте. Из нас двоих Эно был старшим, он первым приехал в аллею и возглавил расследование.
Босх проверил, хорошо ли закреплен его спиннинг в гнезде, и прошел к кокпиту за курткой.
— Ты не возражаешь, если кое-что запишу?
— Не возражаю. Полагаю, подсознательно я давно уже ждал, когда кто-нибудь займется этим расследованием с того самого места, где я его оставил.
— Продолжай. Итак, расследование возглавил Эно…
— Да, он был боссом. Ты, парень, должен понять одну вещь: мы с Эно были тогда напарниками месяца три-четыре. Так что назвать нас одной командой трудно. А после этого дела она вообще распалась. Я попросил о переводе, и начальство перебросило меня в убойный отдел в Уилшире. С тех пор мы с Эно почти не встречались.
— О'кей. Расскажи, как шло расследование.
— Шло как всегда. По крайней мере поначалу. Привычная рутина. Мы составили список ВФ — в основном благодаря парням из полиции нравов — и его отрабатывали.
— Этот список ВФ — возможных фигурантов — включал ее клиентов? Я по крайней мере такого списка в деле не нашел.
— Полагаю, несколько ее клиентов в списке были, а нет его в деле потому, что Эно так решил. Не забывай, он был главный.
— Джонни Фокс был в этом списке?
— Ясное дело. Он, можно сказать, проходил в нем под первым номером. Ведь он был ее… хм… менеджером…
— Хочешь сказать, сутенером?
Маккитрик внимательно на него посмотрел.
— Именно это я и хотел сказать. Просто не знал, как ты отреагируешь…
— Забудь об этом. Продолжай…
— Как я уже сказал, Джонни Фокс числился под первым номером. Отрабатывая список, мы разговаривали практически со всеми людьми, знавшими твою мать, и все они отзывались о нем как о весьма мерзком субъекте. Кроме того, у него за плечами имелось криминальное прошлое.
Босх подумал о рапорте с показаниями Мередит Роман, где она утверждала, что он ее бил.
— От ее знакомых мы узнали, что она собиралась от него избавиться. То ли просто уйти, то ли еще как-то… Кто знает? Мы слышали…
— Она хотела стать добропорядочной гражданкой, — перебил его Босх. — В противном случае меня никогда не отдали бы ей из приюта.
Прозвучало не слишком убедительно, и он почувствовал себя глупо.
— Как бы то ни было, — продолжил свое повествование Маккитрик, — Фоксу эти ее планы наверняка не слишком понравились. Потому-то мы и поместили его в своем списке на первое место.
— Но вы не могли его найти. В хронологии расследования говорилось, что вы вели наблюдение за его квартирой.
— Да, мы за ним охотились. У нас имелись отпечатки, снятые с кожаного пояса жертвы — орудия убийства, но нам не с чем было их сравнивать. Джонни несколько раз забирали в участок по разным поводам, но протоколов не составляли и отпечатков пальцев не снимали. Так что он был нам нужен — и даже очень.
— А почему, интересно знать, его забирали, но протоколов не составляли?
Маккитрик допил пиво, смял алюминиевую банку в ладони и, подойдя к стоявшему на корме большому мусорному ведру, швырнул ее туда.
— Честно говоря, тогда я как-то об этом не задумывался, но теперь, конечно, знаю, что к чему. У него был добрый ангел, следивший, чтобы с ним не случилось ничего дурного.
— И кто был этим ангелом?
— Однажды во время наблюдения за квартирой Фокса нам по рации предложили позвонить Арно Конклину. Он хотел поговорить с нами об этом деле. Мне это показалось весьма странным. По двум причинам. Первая: Арно тогда уже был большой шишкой — возглавлял при прокуратуре комиссию по расследованию преступлений антиобщественного характера и, насколько я знал, собирался в следующем году баллотироваться на пост окружного прокурора. И вторая: мы занимались этим делом всего несколько дней и в офис окружного прокурора с какими-либо заявлениями не обращались. И вдруг выясняется, что самый могущественный парень в этом ведомстве хочет с нами пообщаться. Тогда еще подумал… честно говоря, не помню, о чем я тогда думал. Я просто на подсознательном уровне знал, что это… Короче, вот тебе добрый ангел, о котором ты спрашивал.
Босх взглянул на закрепленный в держателе спиннинг и заметил, что удилище согнулось — какая-то рыба с силой дергала леску. Как бешеная завертелась катушка. Босх выхватил спиннинг из держателя и резким движением подсек рыбу. Теперь она прочно сидела на крючке. Тогда он с помощью катушки стал сматывать леску, время от времени, когда натяжение становилось особенно сильным, ее отпуская. Рыба, однако, сдаваться без борьбы не хотела, и Босх за несколько минут вытравил больше лески, чем смотал. Маккитрик вскочил с места, подбежал к Босху и переключил механизм торможения катушки на «увеличение». Лески стало вытравливаться меньше, но удилище согнулось еще сильнее.
— Держи спиннинг повыше, — посоветовал Маккитрик.
Босх последовал его совету и еще минут пять сражался с рыбой, которая так отчаянно сопротивлялась, что у него заболели спина и руки. Между тем Маккитрик надел защитные перчатки и, когда Босх подвел усталую рыбу к борту, перегнулся через планшир, схватил ее за жабры и вытащил на палубу. Босх увидел на досках настила сверкающую темно-синюю рыбину, отливавшую в ярких лучах тропического солнца вороненой сталью.
