в Архив умений хотя бы одну пассивную способность Золотого качества, да ресурсов для этого дела никак не находилось.
Ещё среди добычи им выпал Браслет Отшельника. По словам Вильгельма, бесценная вещь для тех, кто сражается в рукопашном бою без использования оружия. Потому что, собственно, давала +20% к уклонению, урону и шансу критического удара для бойца, который сражается без оружия, исключительно своими кулаками. Так же им выпала половина деревянного герба гномьего клана Бергерезам, на который Вилли буквально изошёл слюной. Вообще Сареф уже подозревал, что делёжка добычи с Вильгельмом будет отдельным представлением. Золото и драгоценные камни его не интересовали совершенно, зато на любую редкую добычу он облизывался, как кот на миску сливок. С другой стороны, уж Железному Вилли будет что ему предложить. Раз уж он может позволить себе развлечения ради подарить ему Пункт Развития, чтобы просто посмотреть, как его арбалет эволюционирует в перчатку. Неудивительно, что гильдия ходоков так его не любит.
Наконец, в заключительном бою, после которого они договорились устраиваться на ночлег, им помимо стандартного золота выпала уже знакомая вещь.
— Заточка с алмазной крошкой, — довольно прокомментировал Бреннер, разглядывая блестящий полировальный кмень, — как раз мне мои кинжальчики обновить надо.
— Эй-эй-эй, — возразил Вилли, — мы же договорились делить добычу после похода.
— Ну, эта заточка пойдёт в часть его добычи, — недоумённо пожал плечами Сареф, — пусть забирает. Нам, вообще-то, скоро с легендарным монстром пятого уровня драться. Что плохого в том, что Бреннер для этого усилит своё оружие?
— Оружие у него и так достаточно сильное, — возразил Вилли, — Алшей и Вейхем — кинжалы, которые входят в десятку самых сильных пар кинжалов во всей Системе. Тратить на их усиление заточку — всё равно, что бросать в костёр из поленьев горсть листьев, чтобы он горел сильнее.
— Ну, так, — важно кивнул Бреннер, — естественно. Я же готовился к Всесистемным Состязаниям. Так что хоть я и не клановец, но и оружие своё не на помойке нашёл. А что до заточки — меньше сказки рассказывай. Любому очевидно, что ты сам на неё лапы наложить захотел.
— А и пусть захотел, — не стал спорить Вилли, — вещица редкая, особенно если не кузнецами сделана, а с монстра выпала. Её тоже можно будет как следует пристроить.
— Вильгельм, ты, конечно, извини, — начал Сареф, — но правильно ли я понимаю, что ты хочешь себе и Мундштук, и Браслет Отшельника, и оба куска клановых гербов, и теперь ещё и алмазную заточку? Я стесняюсь спросить — у тебя от таких запросов… ммм…
— Хавальник не треснет? — любезно подсказал Бреннер.
— Сареф, — Вильгельм, в бою державшийся осторожно и на рожон не лезущий, улыбнулся с таким воодушевлением, словно от этого вопроса он оказался в родной стихии, — я с огромным удовольствием поторгуюсь с тобой за каждую из этих вещей. И, поверь, ты не будешь разочарован платой, которую я предложу.
— Ну да, — фыркнул Бреннер, — только прежде усадишь его в своё Кресло Сговорчивости.
— Ой, Бреннер, я тебя умоляю, — махнул рукой Вильгельм, совершенно не обидевшись на это обвинение, — кресло — это для жадных лохов, которые даже не пытаются скрыть, что они хотят кинуть гильдию на разницу в цене. Такие жадные лохи и существуют в природе для того, чтобы разводить их на деньги. Ко мне приходят самые разные ходоки, Бреннер, и далеко не каждому мне хочется платить 50% наценки. И, кстати, насчёт Сарефа можешь не беспокоиться. Кресло на него ещё год назад не сработало.
Сареф же тему добычи, а также тему Кресла Сговорчивости предпочёл деликатно умолчать. С добычей он разберётся позже, а кресло… Ну, он уже достаточно повидал мир, чтобы понимать, что никто во всей Системе не любит так просто расставаться со своими деньгами. Поэтому в торговых сделках важно деликатно, но твёрдо проявлять свой характер и настойчивость. Иначе, без этих качеств, тебя просто не будут уважать.
* * *
Наконец, Сареф и его спутники устроились на привал. Бреннер и Эргенаш привычно занялись готовкой, Махиас, который, стоило отдать должное, в этом походе приносил больше всего пользы, дремал в ожидании пищи… А вот Хим, который, к огромному удивлению Сарефа, обнаружил ещё большую синергию к оружию Вильгельма, чем Бреннер и Эргенаш, теперь прямо-таки упрашивал его помассировать ему спину хлыстом в мирной обстановке.
— Хим, да что ты такое говоришь, — возмущённо заявлял Вильгельм, — вы едва не отказались идти со мной в поход из-за этого хлыста. А теперь ты…
— А, может, я хочу, — возразил Хим, — а, может, мне понравилось.
— Ну, нет, — заявил Вильгельм, — во-первых, ты хилереми — а простые Жители Системы таких, как ты, только в книге на картинках видят. И то — ещё пойди поищи такие книги, где про хилереми хоть что-то толковое пишут. И, во-вторых, ты хилереми Сарефа — одного из немногих людей, которого я искренне уважаю. И после этого я…
— Мой хозяин не против, — тут же заявил Хим, — Сареф, ты же не против? — и, не дождавшись ответа, повернулся к Вилли, — вот видите, господин Вильгельм, он не против. И я не против. И вообще никто не против.
— Ну, раз ты так настаиваешь, — вздохнул Вильгельм, — только пару раз.
Хим, наконец, получив согласие, нашёл подходящий камень и улёгся на него брюхом, чтобы Вильгельму было удобнее бить его по спине. Куртку Солнечных Весов он при этом оперативно скинул в Системный Инвентарь Сарефа. Вилли же, подойдя к Химу со спины, вызвал свой хлыст и, взмахнув им, опустил на спину хилереми.
— Господин Вильгельм, у меня очень прочная шкура, — ободрительно сказал ему Хим, — если вы будете делать это так — вы всё равно, что хлопаете меня по плечу. Пожалуйста, давайте сильнее.
Вильгельм, вняв этой просьбе, снова взмахнул хлыстом и со свистом опустил его на спину Хима.
— Вот, господин Вильгельм, отлично, давайте ещё!
— Неужели тебе это так нравится, Хим? — не выдержав, спросил Сареф.
— А то, — блаженно ответил Хим, — у господина Вильгельма рука точная. Кровь разгоняет только так. Рекомендую попробовать.
— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — отказался Сареф, — хотя вообще-то ты мог мне о таком и сам сказать. Просто мне и в голову не могло прийти, что ты… ну, в общем…
— Любишь пожёстче? — подсказал Бреннер.
— Боюсь, хозяин, вы бы неправильно восприняли от меня такую просьбу, — пожал плечами Хим, — хотя, между нами, для меня странно такое отношение. Вы же, живые, когда ходите в баню, тоже хлещете там друг друга вениками — и никто по этому поводу не смущается.
Сареф, пробурчав в ответ что-то невразумительное, свернул с этой темы. В одном Хим был прав: после того, как Исмарк избил его в возрасте пяти лет, он бы, действительно, не понял Хима, если бы тот внезапно с ним на эту тему заговорил. Хотя, когда Орзана и Аюми устроили им с Химом незабываемую ночь страсти… он, в принципе, наглядно увидел, что у хилереми совсем другие болевые пороги.
— Я просто не верю своим глазам, — тихо фыркнул Махиас, — твой хилереми сейчас выглядит просто… нелепо.
Сарефу в ответ на это немедленно захотелось проехаться по Амулету Железной воли дракона, но он сдержал себя. В том числе и потому, что догадался: Махиас сейчас явно хотел использовать более грубое слово.
— Возможно, — не стал спорить Сареф, — но он не безвольный раб. Он тоже живое существо. И если уж Система дала ему жизнь — он тоже имеет право иногда получать от неё удовольствие.
Махиас хмыкнул, но ничего не ответил. Сареф не стал обращать на это внимания. Было видно, что Хим тревожит его, что дракон его внимательно изучает… и, судя по своему дурному настроению, получаемая информация явно во многом расходилась с тем, чему его учили в клане Айон.
— Отлично! Спасибо, господин Вильгельм, — поблагодарил его Хим, после чего подошёл к Сарефу и сказал, — зря вы отказались, хозяин. Господин Вильгельм знает толк. Я сейчас получил такой заряд бодрости, что смогу всю ночь простоять на страже!
— Не нужно, — внезапно сказал Махиас, — если ты всю ночь простоишь на страже и устанешь — на силах Сарефа это тоже скажется. Я тебя сменю.
— Ну… ладно, — растерянно ответил Хим, не став спорить. Остальные, тоже не отказываясь от шанса выспаться, согласно кивнули. И, быстро покончив с нехитрым ужином, все прочие отправились спать…
* * *
Бесшумно маршируя между
