Еще любопытно, что нашему асадовскому проводнику с местными явно удается найти общий язык. Вот бы нашим толмачам такие навыки. А то перевод через две инстанции уже напоминает игру в испорченный телефон.
Опустил бинокль, продолжая думать над увиденным. Мелкие моторные реакции у местных неплохо развиты, равновесие в лодке держат прилично, и пальцами жестовые знаки выплетают легко. Значит, тут должно быть развито дерево традиций и ремесел. Надо бы к ним в деревню попасть — мало материала для анализа.
За идущими у транспорта переговорами с любопытством смотрел как береговой наряд в бухте, так и моряки канонерки, обильно усыпавшие палубу. Про экипаж и пассажиров транспорта даже не упоминаю, они не только смотрели, но еще и участвовать норовили, прямо с борта начиная делиться подарками и впечатлениями. Все же, глубокий след оставили дни проведенные в Асаде. Кровники ситкхов успели забыться. Надеюсь, подплывающий к транспорту губернатор Аркадий нормализует этот стихийный митинг.
Отвлек Алексея от пустого занятия — гадания о ходе переговоров. Стоило обсудить дела насущные, у меня голова пухла от чертежей мозговых симбионтов — пора определяться с порядком высадки и разгрузки кораблей. Боюсь, в реку на морском транспорте можем и не подняться, надо верфь на берегу бухты ладить и собирать баржи.
Сумбурно начавшаяся высадка продолжалась в аналогичном ключе. Несмотря на прописанные планы разгрузки, пляж бухты стали захламлять всем подряд. Опять был вынужден остаться на кораблях, пока оба наши катера, ведомые каноэ индейцев, увозили на север «группу контакта», усиленную «смотрящими». Кстати, так мое капральство стали называть все чаще. Подумываю даже сделать им бляху с глазом, но пока некогда заниматься мелочами.
В очередной раз пожалел, что не умею разрываться. Хотелось и в деревню аборигенов, и проверить корабли после перехода, и уйти с канонеркой на разведку местности — но приходилось вдалбливать бригаде очистки, чтоб они не валили все деревья подряд. Судя по всему, лето будет жарким, и тенек покажется даром богов.
Пока решил отложить строительства форта на вершине острова, надеясь, что прямо сейчас нас гаубицами штурмовать не будут, и положил все силы на строительство «адмиралтейства» в бухте. Перевозить и складировать приходилось единственной баржей транспортника, так как к берегу бухты он подойти не смог. Надо еще и погрузочный мол потом построить.
Параллельно со сборкой домов и расчисткой местности, начали сборку двух барж во внутреннем, адмиралтейском дворе. В этой суете на остров опустился вечер, принеся с собой похолодание, смешное для поморов. С севера новостей не было, но и стрельба оттуда не доносилась. Буду надеяться на повторение Асады.
Ночью Алексей не вернулся. С севера пришел наш катер, поделился новостями и забрал бивуачное снаряжение, прихватив еще двух «купцов» экспедиции с товарами и янтарной жидкостью для их обмытия. Вечно так — мне бревна ворочать, а кому-то янтарем беседы полировать. Ну и ладно, печень здоровее будет.
Ночью работы не прекращались, но для себя приказал поставить шатер выше по склону. Когда добрался до лагеря, поразился его обширности — большинство народа решило ночевать на берегу, устав от кораблей. В Асаде, не говоря уже про Аляску, такой массовости палаточной жизни за экспедицией не замечалось. Вот что значит дюжина градусов на юг.
Проснулся поздно, под птичий щебет. Парусину палатки подсвечивало желтоватым, и по ней плясала тень веток. Нет слов — и это февраль? Стоит задуматься о кондиционере, такими темпами он может летом понадобится.
Лежал, потягиваясь в шатре, смакуя безделье. Мысль о кондиционере надолго не задержалась. Чего его делать-то? Фреона нет, зато есть аммиак, точнее, нашатырный спирт, который мне общественные туалеты потихоньку обеспечат. Матушка моя диплом защищала по абсорбционным холодильникам. Там всей премудрости, что надо сбалансировать давление, нагрев нашатырного спирта и сечения испарителей. При нагреве из нашатырного спирта выходит много аммиака, он под давлением протекает через тонкую трубку, с которой у меня будут сложности. Далее, расширяясь после трубки в специальном объеме — аммиак охлаждается. Вот это охлаждение и используют в холодильниках. Потом, аммиак обратно растворяется в остывшей воде, и процесс идет по кругу.
Холодильник, это просто коробка с теплоизоляцией. Внутри холодильника емкость, где расширяется, охлаждая систему, аммиак, а за стенками холодильника греет окружающее пространство вся остальная машинерия. Причем, в отличие от холодильников с фреоном, аммиачные работают бесшумно и гонят холод все время. Почему, в моей истории аммиачные холодильники считались устаревшими, сказать сложно — свои плюсы и минусы имели обе конструкции. Большие холодильные предприятия чаще всего использовали аммиачные циклы. Для бытовых холодильников предпочитали фреон.
Мне так вообще выбирать не из чего — только аммиак есть. Зато можно попробовать нагревать нашатырь солнцем — повесить машинерию кондиционера за стенкой дома, на солнце, там, в жаркий день, начнется активное испарение аммиака. Внутренний блок делать как обычно.
Можно даже попробовать расширять аммиак в малюсеньких коловратниках, обеспечивая не только охлаждение, но еще и вращение — будет во внутреннем, комнатном, блоке охладитель вместе с вентилятором. Причем, электричества вся эта схема не требует — вышло солнышко, кондиционер заработал. Чем жарче солнце, тем активнее работает охлаждение. Солнце зашло — система выключилась. Почти вечный двигатель.
Потянувшись в очередной раз, удивился — почему это меня никто не будит проблемами? Выполз на бледное солнце, быстро найдя глазами установленный рукомойник и собранную из щитов длинную будку однозначного вида. Молодцы хозяйственники, быстро подсуетились. Окинул полусонным взглядом ряды шатров карабкающихся по склону.
Лагерь активно жил. Ходили люди, дымился ряд полевых кухонь, рядом с которыми стучали молотки под натянутыми навесами. Надо сказать народу, что мы тут временно, а то и жилые дома на всю экспедицию собирать начнут.
К берегу спустился сытым, и благодушным. Лепота. Если индейцы проблем не доставят, то можно смело говорить о Рае. Про индейцев мы и говорили с капралом «смотрящих». Параллельно с беседой проверял работы на берегу. Срубы складов и жилого корпуса адмиралтейства накатали уже выше моего роста и теперь сводили стропила. Под тентами внутреннего двора засыхали, стянутые струбцинами и кондуктором скелеты больших барж, лежащих брюхом кверху. Корабелы суетились рядом, сортируя рейки для обшивки. Рейка, сечением тридцать на тридцать миллиметров хороша тем, что ее легко изогнуть по криволинейностям обводов. Скорость обшивания выходит кратно выше, чем при работе с обычными досками. Правда, расход гвоздей и смолы выше — за все приходится платить.
Механиков, расконсервирующих коловратники для барж, нашел внутри строящегося склада, который уже начали заполнять запчастями, материалами и припасами. Мастера даже не повернулись в мою сторону, ковыряясь внутри стоящих на торцах цилиндров. Выходит, и тут без меня прекрасно обходятся.
По всей бухте бригадиры чинно покрикивали на своих артельщиков и ко мне с вопросами никто не торопился. Можно порадоваться и взгрустнуть. В экспедиционном наряде у нас действительно лучшие из лучших, им нянька не нужна.
Разговор с капралом ясности не внес. С индейцами у нас пока мир, торговля и пьянка. Традицию потлача тут знают, но особо не практикуют, хотя и нам практиковать не мешают. В целом, племя на севере от острова выглядит беднее оставленного в Асаде народа. Понятно, что племен вокруг много, и мы могли попасть на нетипичных индейцев. Но это поймем только со временем.
Показал капрал и местные «деньги». Тут народ ракушками рассчитывается. Нет, все же бедненько в этом Раю живут. Зашли мы и на склад к вернувшимся «купцам», посмотреть выменянные товары. Шкурок мало, и все преимущественно лисьи и заячьи. Хотя, шкурок мы раньше наменяли весьма неплохо, экспедицию они не окупят, но задел сделают неплохой. Дополнительным подспорьем станут встречающиеся в товарах индейцев самородки золота. Не ошибся с Калифорнией — есть тут желтый металл. Судя по значительному количеству самородков в первом же торговом обмене — золота много. Надо договариваться о проводниках, пусть покажут, где его нашли.
Из остальных товаров заинтересовался мукой, больше похожей на речной песок. «Купцы» сами точно не ведали, из чего ее делают, но делали предположение, что из желудей. По крайней мере, на их вопросы жестами аборигены показали горсть старых «дубовых семечек». Попробовал на вкус щепотку. Вкуса особого не имеет, но и не горчит. Велел отнести одну корзинку на кухню, пусть попробуют блинов напечь, вечером проверю блюдо, как обычно, на губернаторе — ему надо привыкать к местному колориту.
