Вика сидела на диване, обняв руками колени, прикрытые одеялом. Вид у нее был грустный, прямо как у Чебурашки. Глаза опущены, волосы растрепаны…
– Ну и зря. Моя бы воля – я бы еще часа три придавил подушку ухом за милую душу, – с легкой завистью сказал я. – Охота тебе в такую рань вставать?
– Я уже часа три не сплю, – пробурчала она.
– Так, Вик, давай договоримся сразу: то, что было вчера, – осталось во вчера. Я знаю, ты уже себе нафантазировала, что я про тебя невесть что думаю. Таки нет, не думаю. Ты просто не слишком верно оценила ситуацию, вот и все.
Вика подняла голову. От слегка припухших глаз по щекам пробежали две серебряные блескучие дорожки.
– Я и в самом деле не думала, что он вот так… Вроде нормальный дядька, шутил смешно, плясал забавно. А он…
– Ну а ты как думала? – может, немного жестко, но зато честно спросил я. – Сама рассуди. Немолодой и некрасивый толстяк засадил не менее полулитра вискаря, и вполне естественно, что ему захотелось молоденькой девчатины в твоем лице. И ты еще своим невинным блеском глаз добавила уверенности в том, что ему может перепасть юного и трепетного тела. А потом еще и наверх с ним поперлась.
– Да не было у меня ничего такого в голове, – заскулила Вика. – И в мыслях не было! Не надо мне карьеры таким путем! По крайней мере, не с таким же крокодилом, – самоуничижительно добавила она и осеклась, уставившись на меня.
Я повертел головой, впервые задумавшись, точно ли она так умна, как я считаю?
– Что я несу? – охнула Вика, прижав руки к щекам. – Да я не то сейчас имела в виду! Вообще не то!
И тут она применила верный и безотказный прием – тихо и жалобно заплакала, с всхлипываниями и шмыганьем носом. Мне осталось только глубоко вздохнуть. Спишь с молоденькой – будь готов к тараканам в ее голове, которые и при включенном свете не разбегаются.
– Так, ты долго плакать сейчас будешь? – деловито спросил я.
Вика посмотрела на меня, размазывая по щекам слезинки и шмыгая покрасневшим носиком.
– Нет, просто если еще минуты три – так я пойду оправлюсь да покурю. Ну а потом разговор закончим.
– Чего тут заканчивать-то? – буркнула Вика. – Сейчас соберусь, такси вызову да поеду.
– Куда? – и правда не понял я.
– Домой, к сестре.
– Зачем?
Теперь непонимающе на меня смотрела Вика. Повисла пауза. Я соображал, что себе напридумывала за три часа это дурочка, она осознавала, что я вроде как и не сильно сержусь за вчерашнее.
– Вик, я все, что хотел тебе сказать, сказал. Ну наломала по дури дров, так ничего страшного. Вот кабы я тебя под ним застал, и ты бы радостно кричала: «Давай-давай, наяривай, сердешный», – тогда да, скорее всего разбежались бы. Да даже просто наверняка. Ну и потом – мы вроде как не женаты, клятвы верности друг другу не давали – с чего мне губы-то дуть? Да и не мальчик я уже, чтобы в эти игры играть, я что думаю, то и говорю.
Вика помолчала, посопела и каким-то смазанным движением прыгнула мне на шею, обхватив поясницу ногами, и начала слюнявить мою щеку.
– Ух ты, – просипел я сдавленно. – Эва как.
– Ты, конечно, ужасный болван, но я тебя почему-то люблю, – пощекотали ее губы мое ухо.
Наверное, надо было бы что-то сказать, и я даже знал что, и скорее всего даже сказал бы, хоть врать и не в моих правилах, но меня спас телефон. Напоминая себе Пьера Ришара в очаровательном старом французском фильме, я с так и висящей на моей шее Викой добрел до штанов и попросил ее:
– Достань телефон, а?
Она мотнула головой, еще сильнее сжав руки. Вздохнув, я нагнулся и с трудом нащупал телефон. Звонил Зимин.
– Ослабь маленько, барин звонит, – взмолился я. Руки чуть разжались, но не разомкнулись. Я плюхнулся в кресло и ответил на вызов.
– Привет, Киф. Не извиняюсь за ранний звонок, знаю, что не спишь.
Камеру они мне, что ли, в квартиру воткнули?
– У тебя так скрипят мозги, что тут слышно, – засмеялся Зимин. – Не беспокойся, нет у тебя жучков в квартире, и камер нет. Просто я точно знаю, что у тебя на сегодня в игре запланировано. Да что я. Все знают, народ вон с пивом и чипсами пришел с утра пораньше, заметь – в выходной. Они тотализатор устроили – отобьете вы дочку кенига или же нет.
– А что? – удивился я. – Может быть и второй вариант? Ну что не отобьем?
– Да запросто, – обнадежил меня Зимин. – Я же говорил: есть два пути. Один прямой, простой, но ты им не воспользовался. Второй – кривой и сложный, и еще вероятностный. Так что совершенно не факт, что ты добьешься успеха. И на тебя ставки ставят, и против тебя тоже.
– И с каким коэффициентом?
– Да ни с каким. Это же не футбол. Кто за тебя, кто против. Кто выиграет – тот и делит банк.
– И на что больше поставили – на победу или на поражение?
– Да так я тебе и сказал. Зато теперь точно знаю, кто тебе симпатизирует, а кто нет. Слушай, у тебя серьезные поклонники в регионалке. Новая начальница на тебя почтенную сумму зарядила. Так и сказала: «Мой Киф не проиграет сражение».
Вика явно что-то расслышала, поскольку в сопение вплелись угрожающие нотки.
– Ладно, это все лирика. Теперь по вчерашнему происшествию – надеюсь, оно не слишком испортило тебе вечер?
– Дураков не сеют и не пашут, дураки сами произрастают, – пространно сообщил я Зимину.
– Это да. Да и мы с Китом хороши. Давно надо было этого болвана в шею гнать. Все наш гуманизм и вера в людей. Добрые мы. А ты молодец, думаешь и действуешь быстро. Надеюсь, с девочкой все в порядке? Уже объяснились?
– Да вроде как. Всякое бывает.
– Да не скажи, иногда не хотят люди друг друга слышать, не хотят. Но она молодец. Молодая просто еще, не всегда отделяет главное от второстепенного. Но учится быстро и, думаю, что ответит мне «нет». Если это будет так, значит, тебе все-таки повезло, не совсем уж дура досталась, несмотря на вчерашнее, хотя мы по этому поводу еще с тобой поговорим. Ну а если «да»… Тогда решай сам. Позови-ка ее.
– Тебя. – Я сунул трубку Вике. Та подхватила ее, сняв одну руку с моей шеи, испуганно посмотрела на меня и пропищала: «Здрасте».
После что-то слушала минуты две и сказала:
– Спасибо большое, это очень лестное предложение, но нет. Меня в моем нынешнем статусе все устраивает, – после протянула трубку мне и приняла прежнюю позу.
– Ну и хорошо, – удовлетворенно произнес Зимин. – Все так, как и должно быть. Киф, время. Вам пора, уже рассвело. И да, еще – ты-то не из пугливых и заморачиваться не будешь, а вот Виктория может себе всякой ерунды понапридумывать. По Филину не беспокойтесь, он вас больше не потревожит, причем никогда.
И повесил трубку.
Вот гад, а? А я теперь гадай, почему не потревожит. Он, может, не дай бог, кони двинул, а десяток свидетелей подтвердит, что у меня с покойным терки были. Тьфу!
Снова зазвонил телефон.
– Киф, я подумал, что моя последняя фраза прозвучала очень мрачно. Конечно же он жив и даже относительно здоров, просто московскому климату предпочел аджарский, а может, даже и дагестанский. Там чудо как хорошо осенью. Ну все, удачи. Мы с Китом на вас поставили, так что не подведите! С нас премия!
На заднем фоне слышалось несколько голосов, судя по всему, они собирались смотреть предстоящее действо на большом экране. Ну а я весь вечер на арене.
– Чего «нет»-то? – спросил я совсем уже притихшую Вику.
– Какая разница? – вздохнула она.
– Большая разница, – серьезно ответил я.
– Он спросил, не желаю ли я занять место заместителя начальника пресс-центра при департаменте по региональным связям.
– Так чего отказалась-то? – совершенно честно изумился я. – Шанс один на миллион.
Вика посмотрела на меня, как на маленького ребенка, сказавшего глупость.
– Ты все-таки редкостный болван.
Она слезла с моих колен.
– Иди, я знаю, тебя ждут подвиги и свершения. Хотя бы что-то благородное?
– А как же! – Я встал и потянулся. – Спасать девицу идем, от злодея, целым коллективом.
– Надеюсь, хоть жениться тебе на ней не придется? А то я сама на это место мечу.
– Нет, у нее никаких шансов, ибо на мне в игре висит табличка: «Столик заказан».
– Ну раз так, то жду тебя со щитом. И тогда отважному спасителю прекрасных дам и невероятных дур с меня борщ с пампушками и большой пирог. Яблочный.
– А если на щите?
– Домашние пельмени. – Вика засмеялась.
– А нельзя и то и другое? – Я и впрямь хотел и то и другое.
Она поцеловала меня в щеку и рыбкой юркнула под одеяло.
– Все, вали. Я спать буду. Или уж тогда иди сюда.
Я бы предпочел именно последний вариант, но на причале Фальдерхалле меня ждало уж очень много народа, а ведь еще неизвестно, в каком состоянии Флоси.
Как оказалось, туалетный работник был на удивление бодр и весел. Он и фон Рихтер терпеливо ожидали меня на центральной площади. Рыцарь был хмур, привычно собран, в начищенных доспехах и без коня, которого он, судя по всему, слава богу, оставил в миссии. Флоси благоухал всеми своими ароматами и явно был с легкого похмура. В общем, в Файролле царили гармония и стабильность.
