Братство Сардины пополнилось группой людей. Близких мне людей. Там были Табиа и Дана, которые занимались домашними делами, был Башмак, который без устали трудился, чтобы порадовать изобретениями сыновей Сардины, там был Норт, которого обучали быть бойцом, и там был мой брат…
Зелье Подчинения для каждого из своих близких я приготовил лично. У Сардины была большая библиотека контейнеров с ключами от материй. Изучив образцы, я понял, как они работают и подобрал ключи для Даны, Табии, Норта, Башмака, своего брата и себя самого. Примерно раз в три месяца, когда тяготы переживаний, стресса, страха и волнения рвались наружу, я готовил новые зелья, и всё возвращалось на круги своя.
Время вне стресса и страха летело быстро. Так прошел год.
Кое-что изменилось. Пространственный пузырь стал более понятен. Я приблизился к ответам. Ингредиенты из лаборатории Икара больше не хранил в себе тайн. Оставалось лишь найти тонкую грань комбинации, которая позволит вытащить материю с умеренной степенью преломления, а значит оставить её живой. Я близился к этому.
Табию я не видел несколько месяцев. Благородный Сардина отдал её в помощь своему другу Перону. Дана сблизилась со старшим сыном Сардины, они часто запирались в его квартире. Она всегда выходила оттуда счастливой. Норт обучился боевому искусству и один из немногих сильно продвинулся в развитии материи. У Башмака ничего не поменялось. А мой брат стал полноценным членом отряда разведчиков. Используя особые навыки скрытности и интуиции, он занимался разведкой в городе. Быть преданным Сардине — значит неделями, а порой и месяцами, пропадать в самых грязных и перенаселенных муравейниках, чтобы узнавать настроения граждан и черпать нужную информацию.
Окончание первого года жизни в братстве Сардины было напряженным. В городе назрел переворот, и один из его очагов вспыхнул в седьмом муравейнике. Волнения удалось подавить, но ценой многих жертв, как среди гражданских, так и защитников города — людей Сардины и Перона. Год закончился на не самой приятной ноте, но Сардина и его союзники устояли. Жизнь продолжилась.
В день рождения господина, мне приказали мне устроить для гостей шоу. Такое случалось довольно часто. В такие моменты я бросал работу, становился за стол напротив дорогих гостей и показывал на какие чудеса способна алхимия. Моим умениям удивлялись не только дети, но и взрослые.
Иногда я задумывался: насколько мелкими являются мои выступления перед семьей Сардины и его гостями, по сравнению с той работой, которую я веду. Но эти сомнения исчезали, словно пар, когда я видел одобрение хозяина, его улыбку и рукоплескание.
Также в мои обязанности входило приготовление Зелья Подчинения для тех семей, у которых не было своих алхимиков. Это было не сложнее, чем приготовить чашку чаю. Тем более, когда под рукой имелся готовый ключ к материи.
Когда материя Норта окрасилась в красные цвета, он получил ещё одну должность. Кажется, он сам напросился, и мы начали работать вместе. Норт заведовал ключами, вел списки Прирученных одаренных, взимал плату за аренду ключей и просил у меня обновить те или иные рецепты, когда арендаторы жаловались на прирученных.
Его работа была достаточно скучной. Он быстро справлялся с обязанностями и часто бездельничал. Сардина разрешил ему посмотреть, как работаю я.
Материя Норта не была предназначена для работы с ингредиентами и энергетическими ключами, но он старался. Усердию его можно было только позавидовать. Мало того, что он часами крутился возле меня, так ещё по ночам сидел за книгами. В башне нашлись запечатленные труды мастеров не только для новичков. Порой и мне было интересно что-то почитать.
Старания Норта не прошли даром. Через неделю обучения он получил первую вторичную связь алхимии, а ещё через пять дней — вторую. Увеселительные зелья, лечебные зелья, зелья общего усиления или восстановления энергии, которые я на постоянной основе готовил для людей Сардины, теперь помогал готовить Норт. В дни перед походами бойцов за стены города мы могли работать с утра до ночи. Нередко в такие дни Норт взращивал новые вторичные связи. Всё больше и больше понимал в искусстве смешивания, реакций и взаимодействий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чуть больше двух лет у меня ушло на то, чтобы понять, как вытащить материю из другого мира. Сардина очень обрадовался этой новости. Впрочем, я вынужден был его вновь огорчить. Требовалось ещё немного подождать. Завершающим штрихом в цепочке переноса материи было помещение энергии в тело. Как перенести материю в тело простака я знал, но куда важнее было понять: как варить в телах простаков Зелья Преломления. Тем не менее самый сложный этап работы остался позади, и я пообещал Сардине окончательно решить задачу за три месяца. Боясь подвести хозяина, я погрузился в работу с тройным усердием.
Норт старался использовать мою озабоченность работой и не отставал. Как-то возвращаясь утром к рабочему столу, я нашел среди рассыпанных ингредиентов ребус. На столе не было ни записки, ни пояснений. Опытный алхимик понял юного. Напутав слойности, Норт готовил зелье восстановления. Для его исправления нужно было добавить один из предложенных компонентов, что стояли на столе. Для меня такая задачка решалась слишком просто, но это ребячество послужило парню большую службу. Отныне на нашем столе такие загадки появлялись каждый день. Он готовил для меня ребусы, настолько сложные, насколько умел, а я — в меру тяжелые, на которые у Норта уходило по нескольку часов.
В башню ненадолго вернулась Табиа. Я приготовил для неё новое Зелье Подчинения, и вместо Перона она снова полюбила Сардину.
Мы редко разговаривали. Преданность своим избранникам не составляла места в сердце и голове для других людей. Очень странно было ощущать подобное, но в то же время приятно. Сторонние связи, отношения и проблемы сначала отошли на второй план, а затем и вовсе исчезли. По инерции мы продолжали быть дружны с Табией, Башмаком, Нортом и братом, но как таковой связи больше не существовало. Порой мы не виделись месяцами, а когда встречались, не находили что и сказать. Вскоре встречи стало комфортнее избегать, нежели придумывать пустые предложения, которые бесцельно стрясали воздух.
Дана погибла. Сардина сказал, что это был несчастный случай. Его старший сын случайно ранил её. Я видел больше, чем остальные. Дана часто уходила из комнаты возлюбленного с синяками и кровоподтеками. В тот раз что-то пошло не так. Любовь оказалась сильнее. Место Даны заняла другая девушка, кажется, её звали Ролина.
Однажды охрана притащила ко мне Башмака. Механик изобрел скорострельный арбалет, который стрелял дротиками. Оружие послужило против создателя. Младший сын Сардины нашпиговал спину и затылок Башмака. Механика раздуло, кожа стал бледно-зеленой. На кончиках дротиков я различил яд, который я готовил для людей Сардины.
— Ох уж этот пацан, — вытягивая, густые сопли, сказал тогда Башмак. — Каждый раз норовит устроить подлянку, а я ничего не могу с этим поделать. Люблю засранца и всё тут!
— Через час я бы тебя уже не откачал, — безразлично сказал я.
— Три недели назад он установил мне на ботинок мой же блокиратор, — Башмак пропустил мои слова мимо ушей и хихикнул. — Так я десять дней с ним таскался. Ты бы знал, чего стоило хотя бы до туалета доволочиться. Ну, ладно, побежал я! Парнишка ведь и заскучать может.
Моя работа подходила к концу. Я чувствовал, что совсем скоро открою секрет перемещения структур из одного мира в другой. Девять дней я работал без сна и отдыха, подпитываясь зельями. Сардина всё чаще интересовался моими делами, становился злее и требовательнее. Мне нужно было во что бы то ни стало, порадовать его. И у меня получилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Успокоив трясущуюся от возбуждения руку, я постучал в дверь. Кабинет Сардины всегда казался мне чем-то загадочным и почти священным. Находиться там — означало соприкоснуться с чем-то великим и любимым.
Из двери выглянул охранник:
— Чего тебе?
— Я принёс отличные новости для господина.
