— Давай. — пожимаю плечами и вручаю мазь эльфийке, всецело отдавшись в её руки.
Со знанием дела, восставшая не так давно из мёртвых, откупоривает крышку и едва-едва выдавливает себе на подушечку указательного пальца мазь.
— Теперь замрите, госпожа.
Становится слегка не по себе. На миловидном женском лице напротив такая сосредоточенность и серьёзность проступает, что невольно закрадываются сомнения в безопасности применения этого заживляющего средства.
— А красивая ещё и благородных кровей?
Кошусь на Энлии и мысленно обрушиваю на её голову несколько проклятий. Всё из-за её «госпожа»! Уже столько раз просила не называть меня так, а она ещё и при солдатах опять за своё.
…а, собственно, что я теряю?
Замерев и позволив эльфийке размазать каплю на своей шишке, я несколько секунд обдумываю шальную идею, зудящую в моей бестолковой голове, а потом выдаю:
— Самых что ни на есть благородных. Наследница Светлых Лесов. Слышал о таких?
Хочу пошутить ещё, но внезапно половина лица снова немеет и натягивается. Я будто какую-то леденящую маску-плёнку передержала.
— Так и должно быть? — воззрившись перепуганным взглядом на эльфийку, я шумно сглатываю и отступаю от неё на шаг.
— Так? Это как, госпожа?
— Онемело всё к чертям собачьим и тянет…
— Пройдёт. — доносится из-за спины. — Значит, действует.
Как-то странно оно действует. Как местная анестезия, что ли…
— Вымой ещё раз руки, от греха подальше. — шепчу я, забрав мазь обратно. — И никакой больше госпожи, Энлии. Я же просила.
Провожаю явно обидевшуюся эльфийку недовольным взглядом и возвращаюсь к флиртуну.
— Лови свою мазь. И спасибо. Как там тебя?
— Сансиэль.
Сансиэль мазь ловко ловит и не спешит отходить от прохода, хотя я отчётливо вижу, что другие солдаты уже свои миски похватали и разбрелись кто куда.
— Что-то ещё? — не хочу напрасно тратить время.
Мне не очень понравились известия, с которыми вернулся Минк. Эльф весьма чётко обозначил, что с моей дочерью всё хорошо, а вот Дэйвар не отходит от каких-то мешков и в экзекуции сада и огорода участия не принимает.
Что за мешки, непонятно. Дважды уточнила, точно не наши — дважды получила отрицательный ответ. Нет, не наши. Любопытство разбирало — жуть. Что там в этих мешках может такого быть?
— Это очень плохая шутка. Не шути так больше. — отмирает эльф. И следа не остаётся от его лёгкости и беззаботного веселья.
— Почему же? — не могу не поинтересоваться я.
— Потому что найдутся те, кто поверит, а нет ничего ужаснее умершей надежды.
Как-то меня его ответ озадачивает.
Сколько ни хотела лезть в местную политику, а она всё равно меня настигает и настигает.
— Вы устроили переворот. Сменили власть. Наделали бед с этим местом, а теперь надеетесь, что вернётся кто-то из родственников Владык, которых вы свергли и убили? — я сомневаюсь, что я правильно всё понимаю, но язвительность впереди рассудка так и прётся.
Кажется, здесь трон переходил по наследству и власть вполне можно было бы оттяпать, появись настоящие дети погибших Владык. Только к чему же теперь сожаления? Эльфы прогадали и выбрали не ту сторону? Так так им и надо, как по мне. Особенно солдатам, которые, как говорит Энлии, вместе с наёмниками залили всё здесь кровью.
— Мы надеемся, что пророчество сбудется и отыщется росток Древа Жизни. По предсказанию его должна вернуть спасительница, возможно, что и дочь Светлых. Поговаривают, Владычица была на сносях перед всей заварушкой…
Заварушкой?
У меня глаза на лоб лезут от удивления и недовольства.
— Мы долгожители. Были ими. А сейчас наш срок жизни варьируется от пятидесяти до семидесяти лет. Мы умираем. Слишком поздно была разгадана тайна Древа Жизни. Да не без жертв, но раз уж ты так сердобольна к Светлым, то почему общаешься и водишь дружбу с Густэром? Ты знаешь, что он сделал?
Ох, как лихо мы умеем стрелки переводить. Не зря всё-таки здесь всё на часах замешано.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Может, у него выбора не было? А какое оправдание у армии, которая пошла против своего же народа и выполняла приказы метившего на место Владыки Светлых, а? У вас нет закона, по которому вы должны слушаться только верховного главнокомандующего, командира, президента, владыку или короля какого-нибудь, м?
— Ко-ро-ля… — как-то нечленораздельно бормочет Сансиэль, воззрившись немигающим взглядом мне за спину.
Да что такое?
Оглядываюсь, да так и застываю.
«Он пришёл. Вернулся за мной и моей дочерью.» — проносится в голове.
Едва уловимый кивок головы. Драгхар, держащий мою дочь за руку, стоит впереди Дэя и какой-то черноволосой девушки, взирающей на меня и Сансиэля с ярко выраженной тревогой.
Я замираю. Боюсь пошевелиться. Боюсь вымолвить хоть слово, что может пагубно сказаться на Лизке.
Сердце падает в сандалии, отстукивая оттуда сигнал бедствия.
Всё те же часы на ножках, окружённые дымчатыми очертаниями колонн и светло-голубого неба. Дэйвар, Драгхар… Моя дочь…
— Ольга? Ведь так? — звучит хрипловатый женский голос. — Мы пришли за тобой. Уходим. Вы с дочерью свободны.
Не понимаю, почему со мной разговаривает совершенно посторонняя девушка, как и не понимаю, почему она льнёт к груди Дэя.
Что происходит? В какие игры меня втянули?
Стараюсь не замечать, как в груди жжётся и колется обида, смешанная с ревностью, и громко обращаюсь к Лизе:
— Лиза, иди сюда! Сейчас же!
— Мамочка, это дядя Драг! — сияет дочь, не замечая моего страха и напряжения. — Всё время был дядя Драг.
— Иди сюда, я сказала! — делаю шаг вперёд и прожигаю Драгхара ненавидящим взглядом. — Отпусти мою дочь! Сейчас же!
— Не могу ослушаться Владычицу Светлых. — ухмыляется наш похититель, за секунду и отпустив руку моей дочери, и шагнув ко мне. — Я могу всё объяснить. Я останусь и всё объясню, Оля. Мне нужно было больше времени, чтоб ты привыкла ко мне и поняла… — мой взгляд мечется от Лизки к Дэю. Дракон прижимает к груди брюнетку, словно ничего в мире нет важнее неё, словно вокруг ничего не происходит и между нами вообще ничего не было. — Какая разница, кто я? Драгхар, Дэйвар… это ведь неважно. Важно, что ты чувствовала ко мне. Настоящему мне…
Меня осеняет одновременно с тем, как Лизка оказывается на расстоянии моей вытянутой руки. Прижимаю дочь к себе и неверяще тащусь на виновника всех моих бед.
— Это был ты. Всё время был ты… — выдыхаю чистейший яд, ненавидя его всем сердцем.
Глава 44
У меня шок. У меня тихая паника.
Я молча слушаю так называемые объяснения Драгхара, который, кажется, совершенно не видит ничего плохого в том, что он притворялся другим человеком всё это время, и не могу даже ничего сказать.
Это как вообще? Он совсем больной?!
— Просто дай мне шанс заслужить твоё прощение… — наконец-то я слышу в голосе дракона намёк на сожаление. — Идём со мной. С нами. — махнув рукой в сторону портала, Драг жалостливо заглядывает в мои глаза. — Неужели ты не поняла, что я никогда тебя не обижу?
Страх отступает. Он давно отступил. Аккурат наравне с осознанием, что Дэй и Драг один и тот же человек. Но на периферии сознания бьётся столько противоречивых чувств и эмоций, что невольно я начинаю сомневаться в своём разуме.
— Я знаю, тебе страшно. — снова послышался грубоватый голос брюнетки. — И мне было страшно. Это нормально. Но если ты достаточно сильная телом и духом, чтоб здесь выжить, то твоя дочь заслуживает более лёгкой жизни. — я встречаюсь с ней глазами и в какой-то момент приходит осознание, что она какая-то… обычная. — Я тоже с Земли. Иногда наведываюсь к себе домой. — словно прочитав мои мысли, отзывается она. — Идём. Я помогу. Мы все поможем. — сжав руку Дэя, она мне улыбается так, будто мы с ней давние подруги.
Моя решительность трещит по швам.
