Элдон сорвал с себя мокрую от крови рубашку и швырнул в реку. Эта тварь саданула его прямо в горло, но тупым оружием. Наверное, ключом. Будь у нее нож, он бы уже умер. А так пострадала лишь слипшаяся от крови борода.
Он вернулся к фургону, открыл задние дверцы и откинул алюминиевый трап для разгрузки мотоцикла. Соблюдая меры предосторожности – кругом стоял кромешный мрак, – Элдон выкатил «хонду» и подпер выдвижной подставкой, затем вытащил из кабины портативный морозильник и брезентовый мешок. Больше в фургоне ничего не было. Всю дорогу от Джексона Тарвер ехал в кожаных перчатках, натянув на лицо бумажный пакет и закрыв голову резиновой шапочкой для душа.
Он завел мотоцикл ножным стартером, чтобы обеспечить себе быстрый отходной маневр, снова забрался в фургон, переключился на первую скорость и медленно подполз к скале. Футах в пятнадцати от обрыва доктор выпрыгнул из кабины и покатился по песку. Раздался громкий всплеск, точно в море плюхнулся огромный кит. Подбежав к обрыву, Тарвер увидел абсурдную картину – громоздкая машина не спеша плыла по Миссисипи, будто какая-то причудливая баржа. Через минуту она столкнулась с островком, тяжеловесно развернулась и начала описывать широкие круги, одновременно погружаясь в воду и все дальше уходя на юг, в строну Нового Орлеана и Батон-Руж.
В иных обстоятельствах Тарвер не удержался бы от смеха. Но сейчас ему не до этого. Тысячи тревожных мыслей одновременно проносились у него в голове. Прежде всего надо добраться до убежища. Сейчас время работает против него. У него имеются дела поважнее. Например, разобраться с Эндрю Раском.
Раск обманул его. Доктор не сомневался, хотя и не представлял размеров лжи. На взгляд Элдона, адвокат не мог совершить ничего более ужасного. Но пока придется забыть про месть и сосредоточиться на самосохранении. Тарвер всегда знал, что когда-нибудь этот день наступит. Теперь он наступил, и доктор был к этому готов. До убежиша не более сорока миль. Там он отдохнет, соберется с мыслями и составит план действий. Элдон закрепил на «хонде» морозильник и брезентовый мешок. Чтобы добраться до тайника, нужны лишь трезвая голова и крепкие нервы. Когда доктор забрался на мотоцикл и поддал газу, его охватило чувство несокрушимой уверенности.
Теперь он в безопасности.
Глава 26
Крис въехал на стоянку больницы Святой Екатерины и выключил мотор. Прежде чем войти в здание, он повесил замки на генератор и машину для метания мячей, которые прихватил с собой для тренировки Бена. Когда-то в Натчесе можно было обойтись без подобных предосторожностей, однако теперь времена изменились.
Шепард с обычной тщательностью провел утренний обход, но события вчерашней ночи не выходили у него из головы. Попрощавшись с последним пациентом, он спустился на первый этаж и направился в отделение интенсивной терапии. Навстречу ему попался Майк Кауфман, гинеколог Торы. Два дня назад Крис попросил его сделать анализ ее крови и проверить, нет ли у нее гормонального дисбаланса, который мог бы повлиять на способность к зачатию ребенка.
– Рад, что мы встретились, – произнес Майк, задержавшись на лестнице. – Знаешь, я обнаружил в образцах Торы нечто странное.
– Правда? Что именно?
– Высокий уровень прогестерона.
– Что?
Кауфман кивнул.
– Она по-прежнему хочет забеременеть, верно?
– Конечно. О каком уровне идет речь? Как при приеме контрацептивов?
– Словно она только что проглотила противозачаточную таблетку.
Крис почувствовал, как у него вспыхнули щеки. Кауфман грубо нарушил этический кодекс и, похоже, только сейчас осознал это. Более того, они оба поняли, что жена Криса ведет с ним нечестную игру. Кауфман смущенно кивнул и заспешил вверх по лестнице.
Шепард продолжал медленно спускаться к реанимации, почти не замечая ничего вокруг. Неужели все, что произошло в тот вечер в студии, – когда Тора соблазнила его и уверяла, будто хочет забеременеть, – чистейший фарс? Хорошо разыгранная сцена для прикрытия своей измены и бог знает чего еще? Появившиеся впереди двери отделения интенсивной терапии показались Крису едва ли не избавлением от полыхавшего внутри ада.
Приглушенные голоса сиделок, прохлада, нагнетаемая кондиционерами, и монотонное жужжание медицинской техники подействовали на него отрезвляюще. Черт возьми, он должен работать. У него пациент с двусторонним воспалением легких, парнишка из колледжа Святого Стефана, ему уже трижды безуспешно делали инъекцию сильнодействующих антибиотиков. Вчера во время вечернего обхода Крис назначил ему капельницу с ванкомицином. Если препарат не подействует, придется консультироваться со знакомым специалистом из университетского медицинского центра в Джексоне. Шепард бросил взгляд на стеклянные кабинки, и первым, кого он увидел, оказался доктор Кейдж.
– Том! Я не знал, что у тебя здесь есть больные.
– Нет, – ответил Кейдж, быстро записывая что-то в медицинской карте. – Моих больных тут нет, но Дон Аллен попросил меня взглянуть на его пациента. Я хочу детально ознакомиться с историей болезни.
– Нашел что-нибудь интересное?
– Пока нет. Интуиция подсказывает, что у парня диффузная склеродермия, хотя в лабораторных анализах все чисто. Бывает, что внешне болезнь никак не проявляется. Но у него очень высокое давление, его практически невозможно сбить.
– Если у пациента внутренняя склеродермия, как можно справиться с гипертензией?
Седовласый врач поднял глаза от медицинской карты, и Крис увидел в них выражение, которое доктор Кейдж никогда не показывал своим больным: смесь безнадежности, горечи и гнева. Крис понимающе кивнул.
– Да, я взглянул на твою пневмонию, – добавил Том. – За ночь уровень лейкоцитов резко снизился.
– Черт возьми! – взволнованно воскликнул Шепард. – Я всерьез начинаю беспокоиться. Парнишке семнадцать лет.
Том сочувственно вздохнул:
– Мы все чаще сталкиваемся с атипичной пневмонией, особенно у подростков.
– Ты уже закончил обход?
– Да, возвращаюсь в клинику.
– Я тоже скоро буду.
Крис прошел в палату своего больного и, еще не заглядывая в карту, сразу заметил изменения. Впервые за эти недели в глазах мальчика появился здоровый блеск, и кожа утратила мертвенную бледность. Прослушав его с помощью стетоскопа, Крис нашел явные улучшения, особенно в левом легком. Он рассмеялся словам паренька, когда тот сострил насчет сиделок и подкладного судна, и вдруг заметил Шейна Лэнсинга – он стоял у столика медсестры и писал что-то в истории болезни. Голова Лэнсинга была опущена, но Крис ясно чувствовал, что тот некоторое время пристально смотрел на него.
В памяти Криса всплыли слова Майка Кауфмана: «Словно она только что проглотила противозачаточную таблетку».
Интересно, о чем сейчас думает Лэнсинг – о своем пациенте? Или о Торе? Криса радовало хотя бы то, что хирург оказался ранним утром в Натчесе. До Гринвуда четыре часа пути, и вряд ли Лэнсинг каждый день тратил по восемь часов на дорогу, чтобы трахнуться в отеле с Торой. А потом ему пришлось бы встать в четыре утра и мчаться в больницу. Но все-таки Криса так и подмывало выйти из палаты и заехать хирургу в челюсть. Пообещав пациенту, что еще заглянет к нему после обеда, он сделал запись в медицинской карте и шагнул в коридор.
– Доброе утро, Крис! – произнес Лэнсинг. – Ты еще не передумал насчет гольфа?
– Сегодня днем не получится. – Крис всматривался в лицо хирурга, выискивая на нем следы усталости. – Может, завтра.
– Ладно, тогда позвони заранее. Или оставь мне сообщение.
– А что, ты куда-нибудь уедешь?
– Днем. По утрам я по уши в дерьме.
– Ну, за это тебе и платят кучу денег.
Лэнсинг промолчал. Крис проследил, как обаятельный хирург берет очередную карточку, потом развернулся и вышел из реанимации.
Бесцельно бредя по длинному коридору, он едва не наткнулся на Джея Мерсье, единственного в городе гематолога. Подобно деревенским врачам, которым приходится лечить буквально все – от крапивных ожогов до подагры, Мерсье занимался каждым случаем, так или иначе связанным с онкологией, не только диагностируя все опухоли, но и лично берясь за их лечение или на худой конец выступая в качестве посредника между пациентами и специализированными онкоцентрами. Он являлся самым занятым специалистом в городе, однако всегда щедро тратил свое время на других, особенно когда дело касалось консультаций. Крису захотелось отвести доктора в сторону и расспросить его насчет возможности намеренно вызывать рак у человека, но он сознавал, что за этим последует неизбежный вопрос – а почему его, собственно, волнуют столь причудливые проблемы?
– Доброе утро, Крис! – улыбнулся Мерсье. – Как там дела с пневмонией?
– Кажется, ванкомицин сделал свое дело.
