– С Сашей, – сказал Джэй, стараясь голосом подражать Саше.
– Ты не Саша, – сказал мужчина.
Поняв, что довольно, Джэй решил, что лучше всего будет заткнуться и слушать.
– Кто это? – потребовал звонивший. – Ты со мной играешь, нарываешься на неприятности.
Теперь понятно. Он узнал голос. И внезапно Джэй почувствовал глубокую благодарность самому себе за то, что не позвонил в полицию. Он положил трубку и быстро встал.
Патрульная с Кентом будет с минуты на минуту. Джэю следует поспешить. Отойдя на два шага, он заметил блокнот рядом с телефоном. Он вернулся. Верхний листок оборван, но на оставшемся отпечаталось его содержимое. Две параллельные колонки чисел, каждая из них – время.
Джэй сунул блокнот в карман и отступил к пожарному выходу. Не нужно было заканчивать с отличием школу сыщиков, чтобы сообразить, что означают эти цифры. Времена отлета. Саша не собирался в ближайшее время выходить на работу, так что у Джэя появилось интересное предчувствие того, что он знает, в какой город направился бармен.
Четверг, 21 июля 1988 г.
1.00 ночи
– Вы выросли, – сказал Копателю Джэй. – Немного, но если начинать с трех дюймов, то дюйм-другой кое-что значат.
– Да-да, – сказал Копатель, устроившийся на коленях у Оральной Эми. – Подружке приходилось каждое утро перед школой приходить и уменьшать вновь тех, кому это требовалось. Не то мы росли.
– Медленно, – сказал Джэй, запирая за собой дверь офиса.
– Медленно, – мрачно согласился Копатель. – Где вы были, черт побери? Я уж вообразил, что Хартман до вас добрался.
– Хартман в Атланте, – указал ему Джэй. – Сомневаюсь, что он вообще знает о моем существовании.
– Не следует на это надеяться, – сказал журналист мрачным тоном. – Так что происходит? Вы свистнули?
– Нет, – сказал Джэй. Он прошел в заднюю комнату, включил свет, вентилятор, уселся за стол.
Копатель соскочил с колен Оральной Эми и засеменил за ним, его маленькие ножки выбивали дробь по паркету.
– Какого черта вы ждете, тисненого приглашения из Белого дома? – спросил он расстроенным голосом. – В Атланте уже началось голосование. Пока вы здесь везде суете свой нос, Хартман может получить номинацию. Вы собираетесь позволить убившему Хризалис парню стать президентом?
Джэй взял журналиста за воротник.
– Сделай одолжение, Копатель, заткнись, к чертям, – сказал он, опуская маленького человечка в корзину.
Даунс приземлился среди остатков пиццы и протестующе взвизгнул.
– Какая муха тебя укусила, Джэй-попугай?
– Еще один труп нашел, – сказал ему Джэй.
– Господи, – сказал Копатель.
– Чей?
– Черт меня возьми, если я знаю.
– Опять Мекки? – осведомился Даунс.
– Не думаю, – сказал Джэй. – Этот порядочно сгнил, но все части на месте.
Даунс вскарабкался по коробке из-под пиццы, покачался с минуту на краю корзины и спрыгнул на пол. Ворча, приземлился.
– Мы должны разделаться с Хартманом прежде, чем он разделается с нами, – сказал он. – Я тебе рассказывал, как он действует…
– Ага, рассказывал, – согласился Джэй. – Потрясающая история. Хорошо если правда, и это все, что мы имеем. Твое слово против его. Слово кандидата в президенты против слова парня, который раскрутил историю с плодом тайной любви Ховлера. Угадай, кому поверят? У тебя есть свидетели – Хризалис, Пророчица, Гимли, черт побери, да. Плохо, что все они мертвы.
– Куртка! – настаивал Копатель. – Вот твое доказательство!
– Может быть, – согласился Джэй. – Если бы она у нас была. Но это не так. Ты, случайно, не знаешь, где Хризалис хранила свои секреты, скажи?
Даунс помотал головой.
– Плохо, – сказал Джэй. – Что ты можешь сказать о Саше?
– О Саше? – Копатель принял задумчивый вид. – Ну, он телепат. И что? Он всего лишь улавливает поверхностные мысли, понимаешь? Но если его вынудили делиться этим… Господи, уж не думаешь ли ты, что Саша связан с Хартманом?
– Мелькала у меня такая мысль, – согласился Джэй.
– Господи, – повторил Копатель. – Никогда не обращал много внимания на Сашу… Понимаешь, он же был просто… Но ведь он долго там был… если он все докладывал Хартману… она ему, черт побери, верила. Ему и Элмо, она на них полагалась. У Саши, похоже, были раньше неприятности, и Элмо этим мог воспользоваться.
– Если Саша сам не сделался неприятностью, – отметил Джэй. – Хризалис когда-нибудь что-нибудь говорила о подружке Саши?
Копатель посмотрел с недоумением.
– Какой подружке?
Джэй вздохнул:
– Не бери в голову, – сказал он. И встал.
– Что ты делаешь? – спросил Копатель.
– Ухожу, – сказал Джэй.
– Когда вернешься?
– Позже, – ответил Джэй, отпирая дверь. Ему нужно было спокойно выпить. Хорошо бы еще и поесть. Не говоря о том, чтобы поспать, но у него было ощущение, что сон не входит в программу сегодняшнего вечера.
Бреннан заворочался на смятой постели: полусон, полуявь; его терзали сны, которые он был не состоянии отделить от реальности. Он отбросил прочь мешающую, пропитанную потом простыню и взглянул на Дженифер. Она еще спала. Часы, стоящие рядом с ней, показывали, что до встречи с Исчезником осталось два с половиной часа. Надо бы еще поспать, но он сомневался, что сон придет.
Воспоминания о Хризалис глухой болью отдавались в мозгу. Как сказал Тахион, дух ее требователен. Он начал мечтать о том, как он бросит оставленную ею карту на труп, мужчины или женщины, туза или джокера, ее убийцы. Единственная проблема – надо каким-то чудом заполнить пробел на месте имени убийцы.
Это не Дубина и не Чудо-Юдо. Квазимена он тоже не мог представить в роли хладнокровного убийцы. Так что в итоге из списка Экройда остались лишь Змей и Дуг Моркле. Змей, может быть. Моркле, кто такой, к чертям?
Он с беспокойством взглянул в окно и замер. Не мог понять, то ли это сон, то ли просто видение.
Окно, казалось, выросло до гигантских размеров, свидетельствуя о том, что он, скорее всего, лишь спит, чем бодрствует. Оно обрамляло лик Хризалис вплоть до шеи. Это была, несомненно, она. Ее светящийся череп, ее голубые глаза, ее красные пухлые губы.
Он рассматривал ее добрых пять секунд, затем закрыл глаза и протер их. Когда он открыл их, она ушла. Он лежал на кровати, уставясь на пустое окно, уговаривая себя встать и подойти к нему, но он боялся.
Он лег, закрыл глаза и начал внушать себе, что это был сон, и через какое-то время почти что убедил себя, что это правда.
3.00 ночи
– Кофе, Джэй? – спросила Ви.
Он занял кабинку у окна. У стойки в ночную смену собиралась странная публика, и Джэй отнюдь не был расположен общаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
