— О чем ты?
— Я имею в виду, что для меня это в диковинку. Я никогда раньше не участвовал в бунтах и восстаниях.
— Как это — не участвовал? — горячо воскликнул Верт. — Если бы не ты, мы не оказались бы в таком положении!
— В каком еще положении? Вы же ничего не сделали!
— В положении, — упрямо повторил скроу.
— Нет, послушай… — начал Светло-Глаз, но остановился на полуслове.
А ведь он может их использовать! Пускай думают, что он согласился возглавить их бунт, а он тем временем попробует разыскать Аннаиг. Он обвел глазами товарищей — в глазах их светилась надежда.
— Послушайте! — громко сказал аргонианин. — На Умбриэле все рождаются в Клоаке Сущности. Как я понимаю, больше половины пищи поступает отсюда же. Добавим к этому воду, питающую деревья Спирали Края, которые дают оставшуюся часть еды. А мы работаем в Клоаке Сущности, заправляем тут всем.
— Да, но надзиратели управляют нами.
— Но они же не могут… и не хотят… делать то, что делаем мы. А если все разладится, если пойдет наперекосяк? Никто не будет знать, что за этим стоим мы. Они будут шуметь, ругаться, может быть, даже захотят наказать нас. Но все будет и дальше делаться не так. Вода не пойдет к Спирали Края, орхидейные креветки ни с того ни с сего передохнут… А на самом деле мы просто не разбросаем вовремя подкормку. Они не смогут убить нас — кто тогда научит новых скроу, да и где их наберут? А потом мы откроемся, выдвинем свои требования, потребуем улучшения условий. Долой пары! Пусть придумают что-нибудь безвредное и безболезненное!
Его слушали, раскрыв рты и выпучив глаза.
— Это безумие… — прошептал один из скроу. — Онсумасшедший.
— Нет, — задыхаясь, ответил Верт. — Он — гений! Глаз, когда начинаем?
— Спокойно, — сдержал его порыв аргонианин. — Торопиться не следует. Знаешь, с чего мы начнем? Составим карты.
— Карты?
— Ну, нарисуем все места, где мы добываем еду, питательные смеси, ил… Да все, что угодно. Я хочу знать, куда идут протоки у самого дна и зачем они нужны. Можно ли через один из них пробраться к инжениуму?
— Ага! — кивнул Верт. — Ты только объясни, на что похожа карта…
Светло-Глаз едва не застонал, но взял себя в руки и начал рассказывать.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Аттребус визжал, забыв обо всем на свете. Каджиты завывали. Члены маленького отряда словно падали, но не вниз, а сразу во всех направлениях. Вздыбившийся полог пыли и пепла скрыл обе луны, душный, жаркий воздух смердел серой и железной окалиной.
Придя в себя, принц обнаружил, что стоит на гладком черном обсидиане. Впереди полыхали лавовые озера.
— Держитесь все вместе! — крикнул Сул.
Он осторожно шагнул в сторону, и вновь их охватили ни с чем несравнимые ощущения. Теперь они оказались в кромешной темноте, наполненной звуками: вокруг раздавались стрекот чьих-то голосов и бешеная дробь многих сотен ног.
Они стояли в огромном дворце из цветного стекла.
Они парили на ледяном облаке в пылающем небе.
Они плыли в темно-красной реке, задыхаясь от запаха крови.
Они блуждали в самом дремучем лесу, какой Аттребус когда-либо видел.
Лишь только он приготовился к следующему переходу, как услышал проклятия Сула.
— Что случилось? — воскликнул принц. — Где мы? Это Обливион?
— Да… — ответил данмер. — Нас остановили. Должно быть, он нащупал мою тропу и поставил ловушку.
— О чем ты?
— Мы сейчас на тропе, которую я проложил, чтобы удрать из Обливиона, — объяснил Сул. — Мне потребовались годы, чтобы ее создать. Она начинается во владениях Азуры и заканчивается в Морровинде. Я использовал сродство дагоновых ворот, чтобы войти на мою тропу, проходящую там. И мы начали движение с середины дороги. Еще несколько поворотов, и мы были бы у цели, но… — Он поскреб щетину на подбородке и посмотрел на закрывающую небо листву, после чего пробормотал: — Нам еще повезло. До темноты остается время, и это дает нам надежду.
— Кто — он? Кто наш враг? — спросил Аттребус.
— Отец охоты — принц Гирцин, оборотень. Откуда-то издалека донесся слабый зов рожка. Потом, с небольшим промежутком, еще один.
— За нами гонится принц дейдра?
— Мы называем его Голодным Котом, — вмешалась Лесспа. Она казалась взволнованной. — Я знала, что поход с вами принесет нам много чести. Нет и не может быть более достойного противника, чем принц Гирцин.
— Может быть, — поморщился Аттребус — Но я не собираюсь тут умирать, даже если моя смерть будет благородной и достойной.
— Ему не обязательно нас убивать, — рассеянно пробормотал Сул. Он оглядывался по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь различить за могучими стволами деревьев, — Меня он просто захватил в плен и держал несколько лет.
— И как тебе удалось убежать?
— Это очень длинная история. Без посторонней помощи я не вырвался бы.
— Ладно, а что он намерен сделать с нами сейчас?
— Думаю, убьет. В той стороне тропы, — данмер ткнул пальцем, — находится выход из Обливиона. Не тот, который я предпочел бы, если бы выбирал сам, но хоть какой-то.
— Ты уверен, что это не очередная ловушка?
— Гирцин всегда оставляет надежду, — сказала Лесспа. — Этим он отличается от других принцев дейдра.
— Она права, — согласился Сул. — Что же это за охота, если добыча не может убежать?
Вновь зазвучали рожки. К ним присоединился третий — как раз с той стороны, куда показывал данмер.
— Плохо дело, — заметил Аттребус.
— Это загонщики Гирцина, — пояснил Сул. — Не сам принц. Его рожок мы еще не слышали. Поверь мне, это ни с чем не перепутаешь. Но если мы прикончим загонщика, то появится надежда прорваться.
— Мы убьем его! — оскалилась Лесспа. — Принц Аттребус! Садись позади меня. Сул! Ты поедешь на С'енджаре с Тааджем.
Аттребус запрыгнул на спину сенча. При отсутствии седла держаться было не за что, и принц не придумал ничего лучшего, как обхватить каджитку за талию.
Тигры сорвались в неспешный галоп — лишь чуть-чуть быстрее, чем движется бегущий человек. Лесспа сжимала копье в правой руке. У Тааджа Аттребус заметил такое же, а два других каджита вытащили из чехлов маленькие луки, тем не менее казавшиеся навид весьма опасными.
Рожки запели опять. Теперь тот, к которому на встречу они скакали, звучал гораздо громче прочих.
Деревья закрывали обзор, поэтому Гирцинова загонщика принц видел мельком, но на последних тридцати ярдах сумел хорошенько рассмотреть будущего противника.
Перед ними предстал могучий беловолосый нординг с длинными жилистыми руками и синими татуировками, покрывавшими обнаженное по пояс тело. Сидел слуга принца на огромнейшем медведе — Аттребус не думал, что такие бывают, — а рядом бежали четыре поменьше.
— Медведи! — выдохнула Лесспа: похоже, она радовалась предстоящему бою. Каджитка взмахнула копьем и выкрикнула парочку приказов на родном языке.
Стрелки дружно натянули луки и дали залп. Ша'джал внезапно рванулся с такой скоростью, что Аттребус едва не свалился. Окружающий лес смазался, превращаясь в разноцветные пятна, и лишь стремительно приближающаяся цель оставалась четкой и ясной.
Оглушительно взревев, Ша'джал прыгнул на одного из медведей, оттолкнулся от него, взвиваясь в воздух. Прямо под ними загонщик замахнулся копьем с листовидным наконечником, который не уступал в длину обычному мечу, но недостаточно быстро, чтобы поразить огромную кошку, а Лесспа вонзила копье ему прямо в грудь. Сила толчка сбросила Аттребуса со спины сенча; больно ударившись плечом о землю, принц все же вскочил на ноги, поскольку помнил об окруживших его медведях.
И вовремя! Первый зверь уже бросился на него. Выхватив меч из ножен, Аттребус ударил наотмашь, но Высверк отскочил от крепчайшего черепа, а медведь, похоже, только сильнее разъярился. Что здоровенному хищнику царапина на голове?
Медведь зарычал и встал на дыбы, норовя сграбастать Аттребуса когтистыми лапами, но открыл живот. Принц не замедлил воспользоваться оплошностью врага, вонзив Высверк по самую рукоятку. Зверь взвыл и повалился вперед, не думая умирать. Оружие вывернулось из ладони. Принц вскинул руки, прикрывая голову, и попытался откатиться в сторону.
Но не слишком-то преуспел. Медведь навалился всем весом, когти заскрежетали по звеньям кольчуги. Аттребус изо всех сил оттолкнул мохнатую тушу ногами и сумел вывернуться из-под раненого зверя. Подхватив меч, принц ударил медведя по шее, ощутив, как позвонки хрустнули под напором стали.
Яркая молния осветила прогалину. Обернувшись, Аттребус увидел, что другой медведь, дымясь, тяжело рухнул на землю — это вступил в сражение Сул.
Беловолосый великан исчез, а на его месте сражалось с сенчами нечто, напоминавшее одновременно человека и медведя. Сильными ударами ему удалось отбросить двоих каджитов, но Ша'джал, накинувшись сзади, сомкнул подобные тискам челюсти на загривке загонщика. Прочие каджиты добили ездового медведя.
