Когда Альмейда вылез из машины, он почувствовал, что еле держится на ногах. Сперва салют в честь умершего военного, теперь дорожное происшествие — нет, это уж слишком! После такой встряски у него просто не осталось сил сегодня вечером нажать на спусковой крючок револьвера…Но, с другой стороны, если он доживет до вечера, ему придется снова встретиться с Кармен.
В двенадцать ноль-ноль он уже разыскивал на Авенида де Майо дом, номер которого записал по телефону. Оказалось, что это совсем рядом с театром. "Как в насмешку, — подумал он, — все те же давно знакомые места. Надо вернуться домой". Нет, уж раз пришел, лучше узнать, что ему предложат.
Альмейда поднялся на пятый этаж и на медной дощечке, в которой ему почудилось что-то траурное, прочитал: "Доктор Эдмундо Скотто". Он вошел, и девушка в белом халате провела его в приемную или кабинет, где стен не было видно за книжными полками. За письменным столом, на котором рядом с огромными кипами бумаг виднелась чашка кофе с молоком, сидел старичок в пыльнике. Жуя, он сказал;
— Жду вас. Я доктор Скотто.
Прежде всего бросалось в глаза, что он совсем крохотный ("Прямо как Кармен", — подумал Альмейда), но кроме того, он был очень худой и с нездоровым цветом лица.
— Я прочитал ваше объявление, и…
— Простите, что не угощаю вас, — перебил его доктор Скотто. — За кофе надо посылать в молочную на углу, но пройдет бог знает сколько времени, прежде чем его принесут.
На стене над головой врача висела темная картина, где был изображен не то Харон с пассажиром в лодке, не то гондольер, перевозящий больного или мертвеца по каналу в Венеции.
— Я пришел по объявлению, — сказал Альмейда.
— Вы извините меня, если я буду есть? — спросил доктор, отрезая себе кусок хлеба и обмакивая его в кофе. — Говорите, пожалуйста. Расскажите, что с вами.
— Это еще зачем? — огрызнулся Альмейда с необъяснимым раздражением, подогреваемым, быть может, тщедушностью доктора. — Вы даете, скажем прямо, до странности загадочное объявление, я (правда, не питая никаких иллюзий) прихожу к вам в приемную, и теперь вы мне говорите, что я еще должен вам давать объяснения!
Доктор Скотто сначала вытер платком мокрые от кофе усы, потом вытер лоб, вздохнул, раскрыл было рот, чтобы заговорить, но, увидев на подносе печенье в форме полумесяца, обмакнул его в кофе и стал есть. Наконец он заговорил:
— Я врач, а вы — мой больной.
— Я не болен.
— Врач, прежде чем назначить лечение, выслушивает больного.
— В своем объявлении вы сами ясно описали мое состояние. Что еще вы надеетесь от меня услышать?
Неожиданно встревожившись, врач спросил:
— Надеюсь, не денежные затруднения?
— Нет, другое. Женщина.
— Женщина? — Доктор Скотто моментально оживился. — Женщина, которая вас не любит?
— Женщина, которая меня любит.
— Тогда позвольте мне рекомендовать вам психоаналитика, — он стал писать на бланке рецепта имя и адрес, — чтобы вы не упустили единственной возможности быть счастливым, которая есть у нас в этом мире: возможности создать и упрочить семью.
— Я вас правильно понял? — медленно вставая, спросил Альмейда.
— Ну, не надо так, — и доктор, как-то съежившись, посмотрел на него. — Настолько… серьезно?
— Описать невозможно. Если я сейчас жив, так только потому, что прочитал в газете ваше объявление.
— У вас нет возможности укрыться на месяц у кого-нибудь из друзей? Время все улаживает.
— У меня есть друг, который без конца повторяет именно эту фразу, но ни вы, ни он не знаете Кармен.
— Кого? — спросил доктор, приставив ладонь к уху.
— Неважно, доктор. Если вам нечего мне предложить, я вернусь домой.
— "Время все улаживает" — неопровержимая истина, которая лежит в основе моей системы. Ближе к делу, мой дорогой сеньор: я вас усыпляю и замораживаю. Лет через пятьдесят или сто вы просыпаетесь — положение изменилось, горизонт чист. Подчеркиваю, правда, что в этом случае вы навсегда теряете свою пару. Ну-ну, не морщитесь, я ведь ничего вам не навязываю. Более того: чтобы доказать свое желание с вами сотрудничать, хочу упомянуть об одном из преимуществ моего метода замораживания во сне, которое вы, с вашим живым и пытливым умом, наверняка оцените. Я имею в виду возможность путешествовать во времени, узнать будущее.
— Это меня устраивает. Согласен проснуться через сто лет, если вы меня вот сейчас же, безотлагательно заморозите.
— Не торопитесь, сначала мы должны тщательно вас обследовать. Могу порекомендовать солидную лабораторию, где вам сделают все необходимые анализы и рентгеноснимки. Я должен убедиться, что вы здоровы.
Ассистент доктора провел его в небольшой кабинет и начал прослушивать. Альмейда старался сохранять спокойствие. "Если я не буду держать себя в руках, — подумал он, — они найдут у меня бог знает какие болезни". Чтобы успокоиться, он начал думать о зеленых лугах и деревьях — это ему всегда помогало.
Измеряя кровяное давление, ассистент доктора спросил:
— Какая у вас профессия?
— Преподаю в университете историю, — ответил Альмейда. — Древнюю, новую и новейшую.
— И теперь сможете добавить к этому будущую, — сказал ассистент. — Ведь, насколько я понимаю, вы собираетесь одним махом перескочить сразу в следующее столетие.
— Не ради того, чтобы увидеть будущее, а чтобы бежать от настоящего.
Его провели в другую комнату и уложили на стол. Доктор Скотто, ассистент и три медсестры стали вокруг. Перед тем как уснуть, он взглянул на календарь, висевший на стене слева, и подумал, что 13 сентября 1989 года пустился в самую странную авантюру в своей жизни.
Ему снилось, что он скользит вниз по заснеженному склону, а потом идет по узкой тропинке ко входу в какую-то пещеру; оттуда, из темноты, до него донесся смех.
— Я не сплю, — сказал он, словно оправдываясь, — и я не знаю ничего ни про какую лесную красавицу.
Около него стояли двое мужчин и девушка. Он сразу задал себе вопрос: говорили они о лесной красавице или же это ему приснилось?
— В ногах покалывает? — заговорил один из мужчин,
— А в пальцах рук? — обратился к нему — другой.
— Дать вам одеяло? — спросила девушка.
Они склонились над ним. Попытавшись подняться, он увидел на стене за их головами календарь — и в безутешном отчаянии упал на подушку.
— Спокойно, спокойно, — проворковала девушка.
— Слабость? — спросил один из мужчин.
— Тошнота? Головокружение? — спросил другой.
Отвечать он не стал. Или просто подвергли испытанию его решимость, или, еще хуже, эксперимент провалился: на календаре по-прежнему стояло 13 сентября.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
